Поищем хорошее в диктатуре

Источник материала:

Поищем хорошее в диктатуре

Беларусь призвала Украину координировать политику по отношению к России
Белорусский лидер намекнул Кремлю, что может начать дружить с Украиной против России — по крайней мере, в области цен и тарифов на поставки газа. Такой своеобразный шантаж большинство комментаторов сочло блефом. Но именно в нем — соль первого медиатура, организованного белорусским руководством для украинских журналистов, и завершившей его 23 ноября пресс-конференции Александра Лукашенко.
Павлюк БЫКОВСКИЙ, политический обозреватель “БР”
Впрочем, более чем двухчасовая пресс-конференция сопровождалась подачей и других, менее внятных посланий, смысл и адресатов которых определить не так просто. А. Лукашенко попытался классифицировать свой режим правления, а также предложил для украинского информационного рынка новую, менее российскоцентричную версию белорусской государственной идеологии.

Правда, на прямой вопрос о трех китах — основных тезисах идеологии — президент не ответил, отшутившись: “Три кита — деньги, власть и собственность. В любом государстве эти вещи должны быть под жестким контролем”.

Студенты за такой ответ могут быть весьма благодарны, так как запомнить то, что преподносят учебники по этой новой дисциплине, сложно, зато вслед за президентом легко повторить названную триаду. А если экзаменатор будет очень строг, то поможет еще одна цитата А. Лукашенко: “Идеологию можно будет формировать эффективно тогда, когда появится национальная идея”. Идеи же пока нет, а на нет и суда нет.

Намек Кремлю

Но идеология — это в основном продукт для внутреннего потребления. Зарубежным же друзьям и недругам Беларуси в настоящий момент интересно, как белорусское экономическое чудо продолжит свое существование в случае увеличения цен на поставки российского газа.

А также интересно, какие аргументы использует А. Лукашенко,чтобы Москва отказалась от своих угроз.

В этом плане объединение усилий меньших государств для отстаивания интересов перед большим — один из самых распространенных приемов в международной политике, и было бы логично, если бы Беларусь и Украина к нему прибегли. Правда, почти никто из экспертов не верит, что наши страны смогли бы реально разыграть такую карту — уж слишком разных векторов развития они придерживаются, но шанс остается.

Исходя из этого, даже отвлеченное размышление о создании с Украиной союзного государства, которое, как сказал А. Лукашенко, могло быть “горлом” России (или Европы?), имеет смысл: российские и европейские партнеры должны задуматься — душить или не душить.

Впрочем, А. Лукашенко и об интеграции с Украиной, и о планах координации с ней усилий перед переговорами с Россией о поставках энергоносителей высказывается осторожно. Киеву не навязывается интеграция, Москве не угрожают “разборками”. “Надо избегать ситуаций, когда нас пытаются ”разводить", — призывал Украину А. Лукашенко и объяснил популярно, что он имел в виду. — В один момент опираются на одну страну, в другой момент — на другую. Разделяют и властвуют. Надо быть в этом отношении едиными. И мы готовы. Не для того, чтобы на кого-то давить, а для того, чтобы свои интересы отстаивать, в этом отношении вести диалог с Украиной".

Между тем после тайных переговоров с В. Путиным весьма своеобразно звучит следующее признание белорусского президента: “Скажу честно, одна из неожиданностей, которую открыл, — высочайшая порой непорядочность руководителей моего уровня. Я никогда не думал, что политика настолько неискренняя. Что там чаще говорят не то, что думают, очень часто врут, и говорят, что это надо для интересов государства. Может быть, порой так и надо, но я к этому никак не могу привыкнуть, для меня это одно из таких открытий неожиданных”.

Интересно, кого имел в виду А. Лукашенко — собирательный образ нечестных глав государств или все-таки В. Путина, с которым он недавно встречался?

“Да, мы
последние выборы фальсифицировали”

Тема бесчестия политической сферы получила свое развитие не только в плане абстрактных “руководителей моего уровня”, но и в привязке к белорусским реалиям. А. Лукашенко сделал неожиданное заявление: “Если вам говорят: ”Знаете, тут фальсифицировали выборы" и так далее, и так далее — не верьте! Да, мы последние выборы фальсифицировали, я это уже западникам говорил. За президента Лукашенко проголосовало... Проголосовало 93,5%... Говорят, это не европейский показатель. Мы сделали 86. (Смех в зале.) Это правда было. И если сейчас начать пересчитывать бюллетени, то я не знаю, что с ними делать вообще. Это европейцы перед выборами нам говорят: “Ну, если будут примерно европейские показатели на выборах, то мы ваши выборы признаем”. Постарались сделать европейские, но тоже ведь не получилось. Пообещали, что если европейские, то все будет нормально. Сделали европейские — ненормально".

Можно строить разные версии, почему и зачем А. Лукашенко это сказал, но то, что глава государства осложнил жизнь чиновникам, которые по должности убеждали международное сообщество в законности его избрания на третий срок, — однозначно. Так, в Центризбиркоме, несмотря на заявление А. Лукашенко, продолжают утверждать, что итоги президентских выборов отражают реальное волеизъявление народа.

Вместе с тем из заявления А. Лукашенко можно сделать несколько далеко идущих выводов. Первый из них такой: белорусское руководство уже готово воспринимать рапорты с мест о поголовной поддержке населением нынешней генеральной линии, и это может иметь продолжение в разных сферах — от сбора средств на очередной всенародный проект до референдума о введении монархии.

Кстати, А. Лукашенко вновь был вынужден отвечать на вопрос о преемнике, но по-прежнему заявил об отказе продолжить семейную династию.

“Нет. Категорически против, не приемлю подобных вещей. Категорически против! — эмоционально отреагировал белорусский президент. — Если кто-то намекает на семейственность и моих детей, полный абсурд и глупость. (Шум в зале.) У нас намекает оппозиция на это: вот там сын помощник и прочее, — просто берегу своих детей от разного рода бизнеса и прочее, чтобы меня не упрекали, они работают на государственных должностях и приносят пользу государству...”

Журналист поинтересовался, как лично А. Лукашенко относится к тому, что сторонники называют его “батька” (кстати, для украинского уха этот эпитет созвучен с такой персоной, как батька Махно), а оппоненты — последним диктатором. По первой части вопроса белорусский лидер дал понять, что в принципе считает эпитет положительным.

“Что касается ”батька", — начал А. Лукашенко. — Я никак не реагирую, когда меня так называют. Меня еще совсем юным “батькам” стали называть — на второй год этого президентства. Видимо, за ту политику. Знаете, это не политика какого-то интеллигентика, вышедшего из интеллигентной семьи, где как сервируют стол — место вилки, место ложки, и т. д. Я этому нигде не учился, я пришел и начал руководить страной так, как я умел. Вот я вышел из народа, из этой гущи; я видел жизнь и я реагировал на эту жизнь... Ну, это, видимо, как хороший “батька”, отец в семье. И кнут, и, если ты хороший ребенок, то и погладит по голове. Видимо, отсюда народ это окрестил".

Номинативная функция
слова “батька”

И эпитет “батька”, и истолкование президентом его появления характеризуют А. Лукашенко как носителя не гражданской, а подданнической политической культуры. В принципе, она характерна для феодального периода, когда с одной стороны — народ, подданные, а с другой — суверен: князь, король или, как получилось на наших землях после раздела Речи Посполитой, — царь. “Государь-ампиратар”, или “царь-батюшка”, заботится о народе, защищает его, судит и правит им, а народ царю служит. В советское время сохранилась подданническая политическая культура, только появился новый батюшка — генеральный секретарь. И только в начале 90-х характерная для демократических стран гражданская политическая культура дала первые ростки.

Но уже в 1994 г. появился “батька” и на референдумах стало возможно принимать решения о отказе от выборности и от подотчетности населению местных начальников, о значительном урезании контроля парламента над исполнительной властью. На политологическом языке это называется освобождением граждан от участия в принятии важных государственных решений.

Формально в нашей стране этот процесс еще не завершился, ведь еще происходят выборы, но, как и в СССР, избиратель скорее подтверждает лояльность политическому руководству страны, чем делает реальный выбор. Именно потому на Западе распространено мнение, что в сегодняшней Беларуси господствует диктатура. Похоже, что в принципе А. Лукашенко с этим согласен.

Действительно, в каждом явлении можно найти положительные и отрицательные стороны, и именно от нас зависит, чем мы посчитаем в итоге явление — добром или злом. Согласно А. Лукашенко, главное достижение белорусской диктатуры — гарантирование безопасности граждан на улице.

Кстати, дальше президент Беларуси абсолютно правильно объяснил, почему его называют последним диктаторам в Европе. Действительно, именно потому, что демократическим странам не нравится противоположная система управления государством. Но акцент А. Лукашенко делает на конкуренции политической системы Беларуси и Запада, что вряд или можно воспринимать всерьез.

“Последний диктатор? — переспросил А. Лукашенко. — Ну, может быть, не нравится наша система, государственное устройство. Кому-то не нравится что-то хорошее, что мы сделали, потому что мы конкуренты. Но больше всего амбиций Запада... Наверное, в любой тенденции, в любом поступке, в любой ситуации надо видеть не только то, что они хотят видеть, и то, что ”диктатура — это плохо". Вы знаете, даже в этой ситуации надо находить что-то хорошее и опираться на это хорошее. Может, и в этой диктатуре есть что-то хорошее. Мы знаем много диктаторских государств, где и людей поедают, и на улицах хватают — ничего подобного в нашем государстве нет.... Мы обеспечиваем (по крайней мере, до сего времени нам удавалось обеспечивать) этот порядок. Это дорого стоит, согласитесь! Может, в этой диктатуре есть что-то хорошее? Мы не комплексуем по этому поводу".