Государства невыученных уроков

Источник материала:

Государства невыученных уроков

на обломках бывшей империи
Исполнилось 15 лет со времени подписания Беловежских соглашений лидерами России, Украины и Белоруссии 8 декабря 1991 года в Вискулях. Беловежские соглашения положили конец самой амбициозной империи в истории человечества — Союзу Советских Социалистических Республик. Граф Лев Толстой утверждал, что лишь спустя полвека становится возможным верно оценить смысл любого исторического события. Но попытки осмыслить распад Союза ССР предпринимались и раньше, будут осуществляться и впоследствии. Слишком многое определилось тогда.
Александр ГРИЦАНОВ
1922 года рождения

Договор об образовании Советского Союза, подписанный 30 декабря 1922 года четырьмя советскими республиками, возникшими на руинах былой Российской империи, явился беспрецедентным эпизодом во всемирной истории. Впервые свет увидело геополитическое образование, с момента собственного рождения открыто заявившее о претензиях на мировое господство.

Любое агрессивное государство, порожденное союзом варварских племен, властью какого-нибудь монарха, тщеславием сложившейся нации, сначала взвешивало ресурсы — свои и соседей. Полученный баланс диктовал линию поведения.

В России ситуация была иной: к власти в стране с огромной территорией и богатыми природными ресурсами, а также с большим людским потенциалом пришла международная террористическая организация. Тогда она именовалась Всероссийской коммунистической партией (большевиков).

Современные аналитики ошибочно утверждают, что феномен радикально-исламистской “Аль-Каиды” — это явление рубежа XX-XXI вв. Ситуация, когда шейх Усама бен Ладен овладел бы крупной державой и ее экономической, военной и сырьевой базой, некогда уже случалась. Только тогда вместо ислама был марксизм-ленинизм, на месте Афганистана находилась, увы, Россия, а “джихад” именовался стратегией “мировой революции”.

Романтичные поэты публично предвещали времена, когда их новая родина будет цвести “от Японии до Англии”, а политики тщательно продумывали наименование новорожденного субъекта международной политики. Имя было выбрано удачно: без какого-либо упоминания о географическом месторасположении. 30-й советской республикой могла стать Финляндия, 48-й — Бирма, а уж 68-й — какой-нибудь Уругвай. По сути, это ничего бы не изменило.

Зачем и кому это было нужно?

Масса порядочных людей эпохи капитализма, вдохновленная беспощадной критикой (впервые именно тогда ставшей вполне безопасной) его недостатков, начала мечтать о более справедливом мироустройстве. Возникла идея социализма — социального строя, организованного и управляемого как единая огромная фабрика. На этом пространстве были бы способны править бал не выдающиеся купцы, предприниматели, финансисты и их обслуга. Руководить должен был новый класс, представляющий интересы “массового человека”. Именно эта категория людей оказалась обделенной в результате буржуазных революций. Ядром их морали стала идея “общего блага”: вместо любви к самому себе, объявленной вне закона, пришли не любовь к другим и не благотворительность — главной стала любовь к общине.

С самого начала создатели этой морали отождествили частную собственность с эгоистичной индивидуальностью и, соответственно, связали ее устранение с созданием условий существования, которые бы благоприятствовали “массовому человеку”. И далее естественным образом антииндивидуализм должен был стать моралью радикального равенства. Ибо как может “массовый человек”, единственной отличительной чертой которого является его сходство с подобными ему, одобрить любое отклонение от полного униформизма? Все должны быть равными и, по сути, анонимными единицами общины.

Первоначальными конструкторами этой идеологии были главным образом провидцы, смутно представлявшие свои цели и не имевшие широкой аудитории. Но важное изменение произошло, когда антииндивид, “массовый человек”, ощутил собственную силу, обусловленную его численным превосходством. Было признано, что идеология антииндивидуализма является прежде всего моралью не узкой секты ее приверженцев, а широкого, уже сформировавшегося социального класса. Речь шла о тех, кто вследствие обстоятельств жизни или рода занятий не принимал опыта индивидуализма.

Было провозглашено, что в интересах этого класса такая идеология должна быть навязана всему человечеству.

Впервые такого рода идеи появляются в работах Маркса и Энгельса. В Россию этот миф — “призрак коммунизма” — доставили Плеханов и Ленин. Процедуры управления населением были отождествлены с навязыванием и поддержанием властью того, что считалось общественным благом. Быть управляемым означало для антииндивида, что за него делается выбор, который он сам не в состоянии осуществить. Предназначением власти оказывалась в этом случае не роль архитектора и опекуна общественного порядка среди индивидов, занятых собственной деятельностью, а процесс обеспечения общего блага общины. Правитель признавался не арбитром в конфликтных ситуациях, возникающих между индивидами, а моральным лидером и управляющим общины.

Постигая свою собственную сущность, “массовый человек” социализма отождествил ее с безопасностью. Но это была не безопасность, гарантирующая его от произвольного вмешательства в осуществление им своих предпочтений, а безопасность, избавляющая его от необходимости делать постоянно собственный выбор и встречать превратности жизни, полагаясь на самого себя.

Социализм, предполагая централизованное управление и плановое производство, не имел в своей основе ни демократии, ни равенства. Амбициозные, деклассированные и циничные авантюристы всего мира стали вынашивать проекты социалистической революции в своих странах. Произошла она успешно тогда лишь в России. К власти пришла уникальная категория политиков: именно они, по выражению Оруэлла, освоили в полном объеме ту программную мысль, что “цель репрессий — репрессии, цель пытки — пытка, цель власти — власть”.

Пафос существования СССР

Первый же съезд Коммунистического Интернационала, созванный большевиками в Москве в первые годы правления, убедил гостей советской столицы, что политическая игра такого рода с лихвой окупает любые преступления.

Абсолютная бесконтрольность представителей новой власти, цинизм и необузданность их фантазий, а также их перспективная несменяемость произвели неизгладимое впечатление на радикалов всего мира. Гости из мусульманских регионов тогда были робкими учениками, но спустя пару-тройку поколений они сумеют подхватить выпавшее из ослабевших рук красных вождей знамя всемирного террора.

Лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” не был реальной программой приверженцев идеалов новой эпохи. Большинство рабочих развитых государств отвергли этот эксперимент: они быстро узнали, что новые хозяева многократно взвинчивают степень эксплуатации трудящихся масс. Идея была: “Пассионарии всех стран, соединяйтесь!”. Все ловцы счастья и чинов, не обремененные жаждой преодоления многотрудных демократических маршрутов к вершине властной пирамиды, примкнули к новому радикальному движению. СССР был державой космополитов, стремившихся превратить многоцветье разнообразных наций мира в планетарное стадо, управляемое пастырями-пастухами из одного центра.

Борьба советского Востока и буржуазного Запада была тяжелейшей. Для расчистки европейского плацдарма и развязывания новой войны лидерами СССР был вскормлен и приведен к власти в пролетарской Германии гитлеровский фашизм. Тяжелейшие потери в пошедшей не по коммунистическому сценарию мировой бойне не помешали Москве установить господство над половиной мира. Началась “холодная война”.

Практически все известные сейчас спецслужбам международные организации, открыто исповедовавшие практику террора, берут свое начало с этих времен. С той эпохи, когда Советский Союз вполне сознательно, а Запад — частично утратив от ужаса разум, совместно исповедовали идею, что для конечной победы допустимы все средства. Западных лидеров можно понять: СССР открыто обещал похоронить буржуазию. На оккупированных территориях покоренных стран командирам Красной Армии спускались жесткие процентные нормы немедленного умерщвления классово чуждых элементов.

Собственный же народ расчеловечивался большевиками до последнего дня их пребывания у власти. Ибо для режимов подобного рода это единственная гарантия исключения любого возможного сопротивления.

Гибель
Советского Союза

Сталин, последний из лидеров СССР, до конца своих дней искренне веровавший в коммунизм, готовился развязать третью мировую войну. Он хорошо понимал, что любое непосредственное знакомство его граждан с тем, как живут люди в ином обществе, шокирует их. Советские солдаты и офицеры были потрясены зажиточностью немецких домов: даже при фашизме правящий класс считал необходимым делиться с простыми людьми. Гайки репрессий вновь были закручены после Великой Победы 1945 года, но в любой момент могли сорваться.

Сталин ушел, но отказаться от гонки вооружений, сопровождавшей неизменную стратегию мировой революции, его преемники не смогли. Страна Советов одновременно конкурировала со всем развитым миром, будучи вынужденной при этом поддерживать на плаву своих сателлитов. Новые союзники были не способны заставить свои народы квалифицированно трудиться, уделом их было не рассуждая подчиняться.

Самостоятельный человек труда не был нужен коммунистическим властителям. Советская военизированная индустриализация и коллективизация, а также культурная революция, многократно воспроизведенные в подконтрольных государствах, обескровили социалистический лагерь. Сработала чисто марксистская закономерность: необходимость соответствия собственных производственных отношений уровню развития чужих производительных сил. Граждане просоветских стран “народной демократии” начали требовать экономического раскрепощения, свободы частной инициативы, частной собственности, роста уровня жизни и, наконец, политических прав.

Это длилось добрых три десятка лет. В конце концов и сам СССР, измотанный до последнего предела авантюрами своих властителей, был уже не в состоянии ни задавить силой, ни смикшировать экономически эти разрушительные процессы. В конце 80-х годов ХХ века прошла череда “бархатных” антикоммунистических революций в Центральной Европе. А потом этому примеру последовали и бывшие советские республики. Наступил 1991 год — год гибели Советского Союза.

Уроки
Беловежской пущи

Благими намерениями вымощена дорога в ад. Наверняка и политики, подписывавшие Беловежские соглашения, и законодатели постсоветских новых независимых государств, практически единогласно ратифицировавшие их, искренне желали счастья своим народам. Но переход от коммунистического тоталитаризма к демократии чаще всего лежит через стадию жесткого авторитаризма. И этот последний выступает значительным прогрессом в сравнении с ушедшей эпохой. Ибо к кормилу власти пришли иные хозяева — не верующие в достижимость чисто коммунистических программ.

Гражданам былого СССР в большей или меньшей степени предоставили экономическую свободу. Обеспечили функционирование, пускай зачастую и бутафорских, механизмов демократического волеизъявления. Позволили достаточно свободный выезд за границу. Новые властители постоянно мечутся: они понимают вынужденную необходимость освобождения людей от былой, феодальной по сути, кабалы. Но слишком велик соблазн править бесконтрольно, бессрочно и, по существу, безответственно. Поднимать собственных граждан с колен, повсеместно и ежесекундно, — тяжкий крест. Намного легче воспользоваться их привычными страхами и заместить, находясь в своем кресле, то ли Бога, то ли генсека ЦК КПСС.

Вот и колеблются былые республики Союза ССР в широчайшем диапазоне цивилизационных маршрутов: от пути вступивших в Европу государств Прибалтики (принципиально не признавших формат СНГ) до линии откровенно погрузившегося в средневековье Туркменистана.

Новые политические лидеры СНГ гордо именуются “президентами”, оставаясь при этом эмирами, князьками, партийными секретарями и красными директорами. Они постольку еще остаются во главе “государств невыученных уроков”, поскольку молодые суверенные нации способны учиться лишь на собственных ошибках. Которые осознаются не сразу и дорого обходятся.
Теги: знакомства