Демография: куда ни кинь — везде клин

Источник материала:

Демография: куда ни кинь — везде клин

В постперестроечный период в России разразилась демографическая катастрофа, которая на графике отображается пересечением двух кривых: резкого возрастания смертности и столь же резкого падения рождаемости. Эту конфигурацию социологи окрестили как “русский крест”.
Леонид ЗЛОТНИКОВ
Уровень смертности в трудоспособном возрасте в России примерно в 7 раз превышает соответствующие показатели развитых стран. Только из-за предотвратимой смертности Россия ежегодно теряет более полумиллиона человек. Продолжительность жизни мужчин здесь составляет 58,5 года (2003 г.) и на 15-20 лет ниже, чем в развитых странах.

В ближайшие 15-20 лет сохранится тенденция естественной убыли населения, обусловленная как низким коэффициентом рождаемости, так и низкой продолжительностью жизни россиян. Без учета миграции население будет сокращаться со скоростью от 600-800 тысяч человек (умеренный прогноз) до 1 млн. человек в год (пессимистический прогноз) и достигнет примерно 130 млн. к 2020 г. и 80-90 млн. к середине века (сейчас — 144 млн.).

Увеличивается количество психических расстройств, которые, как ожидается, войдут в пятерку болезней-лидеров по медицинской статистике. Число больных с расстройствами психики, которым оказывается лечебно-консультативная помощь, сейчас составляет 1,9 млн. человек (2004 г.), то есть возросло за последние 15 лет в три раза. Ожидается, что число таких больных (которым оказывается врачебная помощь) к 2020 г. достигнет 3-3,5 млн. человек.

Но гораздо больше тех психически нездоровых людей, которые находятся вне регулярной медицинской помощи. “Согласно заслуживающим доверия источникам (директор государственного Центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского Т. Дмитриева. — Прим. Л. З.), в настоящее время различными психическими расстройствами страдает 20-25% населения России. От себя добавлю, что столь широкое распространение психических расстройств не может не влиять — причем существенно — на психическую атмосферу общества в целом” (Марк Урнов “Россия в ХХI веке: вопросы без ответов” // Политический класс. — № 7, 2005, стр. 78).

С еще большей скоростью, чем снижение численности, будет сокращаться население в трудоспособном возрасте: 2006 г. — 200 тыс. человек, 2008 г. — более 600 тыс. человек, следующее десятилетие — более чем по 1 млн. человек в год. Сокращение трудоспособного населения будет происходить при одновременном его старении. Уже с 2010 г. ожидается резкое снижение устойчивости пенсионного обеспечения.

Не лучше обстоят дела с наркоманией. Алкоголизм в России уже принял масштаб национальной катастрофы. На душу населения потребляется 12-15 л (в переводе на чистый спирт) чистого алкоголя (в 1914 г. — 2,5 л). Всемирная организация здравоохранения считает критическим для здоровья популяции уровень потребления алкоголя, равный 8 литрам в год на человека. По оптимистическому сценарию, к 2011-2015 гг. количество лиц, потребляющих наркотики, достигнет 6,5 млн., а к 2020 г. — 9 млн. человек, превысив 20% численности населения в возрасте 20-35 лет (см. Белоусов А. Р. “Сценарии экономического развития России на пятнадцатилетнюю перспективу” // Проблемы прогнозирования. — № 1, 2006).

В России самые высокие в мире темпы распространения СПИДа (2004 г.). Сейчас основной контингент заболевших — молодые люди 15-35 лет, не употребляющие наркотиков. Взрывной рост числа ВИЧ-инфицированных способен превратиться в угрозу национальному суверенитету и может повлиять на темпы экономического роста. По данным исследования Всемирного банка (2002 г.), при отсутствии подавляющей вирус терапии, что стоит немалых денег, смертность от СПИДа в России значительно возрастет (с 500 человек в 2005 г. до 21.000 в 2020 г.), а общее количество инфицированных достигнет 5,4 млн. человек. Согласно пессимистическому прогнозу, к 2020 г. в России будет проживать до 14,5 млн. ВИЧ-инфицированных (в 2004 г., по разным оценкам, — от 400 тыс. до 1,4 млн. человек).

Ожидается, что рост больных СПИДом вызовет параллельную эпидемию туберкулеза и увеличит смертность в стране на 10%, возрастет количество бедных людей и людей с девиантным поведением, произойдут резкий рост затрат на здравоохранение (сверх возможностей государства) и замедление роста экономики (уменьшение объема ВВП к 2010 г. на 4,5% и к 2020 г. — на 10,5%)...

Ожидается, что в перспективе дефицит квалифицированных кадров будет возрастать. Потому что из России будет продолжаться утечка конкурентоспособных работников в трудодефицитные страны развитого мира. Уже в настоящее время в России ощущается острый дефицит квалифицированных рабочих, мастеров, медсестер, управленцев. По словам российских топ-менеджеров крупных компаний, дефицит работников высокой квалификации ставит под сомнение возможность модернизации даже в крупных частных компаниях. Еще более ощутим недостаток кадров в бюджетной сфере, где зарплаты ниже.

Уезжают научные работники, программисты, менеджеры и другие специалисты. “Общий портрет людей, которые сегодня уезжают из России на постоянное место жительства за рубеж: люди до 35-40 лет, владеющие иностранным языком, имеющие высшее образование и городской тип поведения. Взамен мы получаем жителей Средней Азии, Украины и Молдовы, низкоквалифицированных, рабочих специальностей, без знания языков. Поток высокообразованных русскоязычных людей из стран СНГ значительно сократился, в том числе из-за пересмотра национальной политики ряда государств Средней Азии” (см. Урнов М., стр. 79).

Еще одна причина, которая влияет на качество работников, — падающий уровень среднего и высшего образования. Согласно обследованию, проведенному Организацией экономического сотрудничества и развития, Россия находится на 29-м месте из 32 стран по грамотности и математической подготовке старшеклассников.

Повысить качество образования в ближайшие годы, как считают специалисты, невозможно не только из-за низкого уровня финансирования этой отрасли, но и из-за невозможности переключить существующий педагогический персонал на современные методы обучения, принятые в развитых странах. В российских вузах студентов напихивают готовыми знаниями и решениями вместо обучения способам поиска и анализа данных, выработки собственных решений. По данным опроса 2.000 студентов Москвы, проведенного Центром социологии образования Российской академии образования, 40% пятикурсников считают полученные знания поверхностными (см. “Человеческий ресурс и конкурентоспособность России в XXI веке”. — М., 2004).

Убыль трудоспособных контингентов прогнозируется вплоть до середины века. До 2026 года суммарная естественная убыль трудоспособного населения достигнет 18 млн. человек (для сравнения: сейчас в России численность занятых составляет 67 млн. человек). Даже довольно амбициозные проекты роста производительности труда — на уровне 7,2% в год — приводят, по оценке экспертов, к потерям ВВП, превышающим 10 трлн. RUB в период до 2020 года, причем именно из-за дефицита трудовых ресурсов (в случае, если он не будет восполнен иммиграцией).

Недостаток трудовых ресурсов в России уже в ближайшие 8-10 лет станет решающим ограничением ее планов вернуться в сообщество экономически развитых стран. Поэтому России жизненно необходим приток мигрантов. Чтобы полностью возместить естественные потери трудоресурсного потенциала России, в предстоящие два десятилетия потребовалось бы около 25 млн. иммигрантов. Но иммиграция даже в гораздо меньших масштабах порождает для России трудноразрешимые внутренние и внешние проблемы.

Казалось бы, проблему можно было бы решить за счет возвращения “своих” — русских, “соотечественников” из постсоветских стран. Действительно, в бывших советских республиках осталось 18 млн. из 25,3 млн. русских, проживавших там в 1989 году. Из них 8,2 млн. человек живут в Украине, 4,1 млн. — в Казахстане, 1,2 — в Беларуси, более 1 млн. — в Узбекистане. Но, по оценкам экспертов, максимальный миграционный потенциал русской диаспоры не превышает 4 млн. человек, которые сосредоточены главным образом в Казахстане и Узбекистане.

Наиболее острые проблемы порождает миграция для Дальнего Востока (ДВ) и для отношений России с Китаем.

До 1990 года миграция из разных регионов России подпитывала ДВ. В 90-е годы тенденция резко изменилась. Население Дальневосточного федерального округа сократилось на 1,3 млн. человек, или на одну шестую часть, в том числе почти на 1 млн. за счет миграции жителей ДВ, в основном бывших военных с семьями, в западные регионы. В настоящее время вся приграничная с Китаем полоса представляет собой сплошную зону оттока населения. Чтобы противостоять китайской экспансии, предлагалось стимулировать миграцию в пограничные районы Сибири и ДВ, на столыпинский манер (в том числе и “соотечественников” из стран СНГ), создав там более благоприятные социально-экономические условия.

Но этот подход оказался ошибочным. Именно центр России как наиболее развитый соперничает с Дальним Востоком, и не только с ним, за трудовые ресурсы. Столетиями Центральный регион “отдавал” жителей во все уголки дореволюционной России и СССР. Но теперь он сам превратился в мощный демографический насос. Центр стягивает население со всей территории страны, а Дальний Восток “отдает” своих жителей во все регионы. Если же центр увеличит миграцию населения из соседних стран СНГ, то это будет означать меньшую миграцию с ДВ. Тем самым стимулирование притока в Россию из стран СНГ — это одновременно важнейшая мера по стабилизации населения на востоке России.