Детство, украденное

Источник материала:

Детство, украденное

Их до сих пор называют детьми войны. Хотя с той поры, когда под немецкими бомбежками они покидали родной Минск, минуло уже 66 лет. Их разбросала по свету война. Кому-то повезло - нашлись родители, кто-то остался жить вдали от родины - устроился на работу, затем обзавелся семьей, хозяйством. Многие из них по вечерам в понедельник включают телевизор, чтобы посмотреть очередной выпуск программы «Жди меня»: а вдруг на экране мелькнет знакомое лицо или прозвучит фамилия друга детства… Или хотя бы названия далеких от Беларуси географических точек, с которыми на четыре года детей войны связала судьба…

Под бомбежкой
Для Вильки Гальперина то лето начиналось замечательно. В начале июня 1941 года ребятишек из детского сада вывезли на отдых в Острошицкий Городок. Здесь в лесу, на берегу речки было просто здорово!
- Мы с сестренкой Светой тогда не знали, что в родной город возвратимся только на несколько часов и простимся с Минском на долгие пять лет, - говорит Вильям Григорьевич. - И все эти годы пройдут в полном неведении, где же наши родные.
Черные точки, появившиеся в небе, с земли напоминали стаю птиц. Только непривычным был ровный гул - немецкие самолеты летели бомбить Минск.
- Нас, 96 ребят, из Острошицкого Городка вывезли на двух грузовичках-полуторках, - продолжает свой рассказ Гальперин. - Проскочили Минск. В районе парка Горького - бомбежка, еле вырулили на Могилевское шоссе. Несколько раз машины останавливали немецкие десантники. Они спешили в Минск. Заглядывали в кузов и, удостоверившись, что в грузовике нет красноармейцев, кричали: «Шнель!», мол, езжайте быстрее.
Самое страшное началось возле городка Червень - бомбежки и пулеметные обстрелы колонны беженцев с самолетов усилились.
- Взрывной волной меня отбросило на несколько метров, а осколками бомбы оцарапало лоб и спину. А вот девочку, сидевшую рядом со мной в кузове, сразило наповал.

Сорокино
Унеча, Брянск, Орел, Дубовка, что под Сталинградом, Новосибирск… Только в начале 1942 года ребята, вывезенные из Беларуси, нашли постоянное пристанище в детской колонии в селе Сорокино, что в Тальменском районе Алтайского края.
- Что собой представляла колония? Конечно, это не место заключения, она больше походила на детский дом, - рассказывает Вильям Григорьевич. - Хотя распорядок был довольно строгий. Жили в деревенских хатах, питались на первых порах в основном пшеном, перловкой да чаем морковным с высушенным до сухарного хруста ломтиком свеклы вместо сахара. Единственным лакомством для нас был семечковый жмых с местной маслобойки.
Конечно же, законы беспризорников проникли и в сорокинскую колонию. Старшие ребята заставляли малышей «сшибать бычки» - собирать по селу окурки, петь блатные песни. Отбирали у младших воспитанников суп или кашу и приговаривали: «Вы - малое пшено и на пузо не плечисты». Да что могли поделать с этим воспитатели и учителя? Ведь в основном это были женщины - попробуй разберись с такой оравой.
Впрочем, нравы блатного мира по-настоящему так и не прижились в поселении. Вильям Григорьевич считает, что ухарство старших колонистов - от нищеты и голода.
- Главное, что в Сорокино мы стали заниматься в школе, - говорит Гальперин. - Столько лет прошло, а я до сих пор помню первую учительницу Екатерину Ивановну Копысову.
Учился Виля на отлично, что ни класс - похвальная грамота.
- Те знания, которые нам дали в сорокинской школе, ой как пригодились многим. Ведь годы спустя мы вернулись домой не босяками, а грамотными людьми.
Постепенно менялся быт колонистов. Ребята привыкли к сибирским морозам, меньше болели. Да и кормить стали лучше, даже пряники на обед давали. А перед Новым - 1944-м - годом колонисты в подарок получили по апельсину. Этот заморский фрукт они видели впервые в жизни.
- Нам даже кинофильмы стали показывать. А однажды заехал цыганский ансамбль. О чем пели цыгане - понять было трудно. Помню, что одна из песен посвящалась Сталину. Да мы и сами были неплохими артистами, поставили несколько спектаклей - «Майская ночь», «Осада Лейдена», «Снежная королева»…
Особенно хорошо запомнил Вильям Григорьевич два дня: 3 июля 1944 года, когда от оккупантов был освобожден Минск - «местные жители принесли нам угощения», и 9 мая 1945 года.
- На площади собрались все жители Сорокино, а на крыльце военкомата одноногие и однорукие его сотрудники палили в воздух из пистолетов.

Жди меня
Вся дальнейшая жизнь Вильяма Гальперина связана с родным Минском.
- До войны мы жили в центре города в частном доме на перекрестке улиц Карла Маркса и Володарского. Он не сохранился. А сейчас живу на улице Красной. Тоже центр столицы. Так что считайте меня коренным минчанином.
Служил в армии на острове Сахалин. А работа была связана со строительством: Вильям Григорьевич окончил Минский строительный техникум.
В нынешнем году Гальперину исполнилось 75 лет.
- Свободного времени у пенсионера хватает, - считает Вильям Григорьевич, - поэтому стараюсь поддерживать отношения с бывшими воспитанниками сорокинской колонии. В октябре 1945 года в Минск вернулись к своим родителям 16 детей. Сегодня же сорокинцев - раз-два и обчелся.
Написал как-то Гальперин письмо в Сорокино. И был очень удивлен, когда получил ответ от учительницы местной школы Надежды Некрасовой: о том, что во время войны здесь находилась детколония Центрасоюза, старожилы помнят. А того села, в котором жили колонисты, уже давно нет. Теперь это город Заринск. По понедельникам вечером Вильям Григорьевич садится перед телевизором и смотрит очередной выпуск программы «Жди меня». Он даже письмо в Москву послал. Вдруг на экране появится кто-нибудь из бывших воспитанников? Всякое бывает. А среди них - Юлька Матюшенко - «ах, как она плясала «цыганочку!» - с ней Гальперин мечтает когда-нибудь встретиться.

P.S. В Центральном детском парке имени М. Горького Вильям Григорьевич предлагает установить памятный знак с надписью: «Детям Беларуси, у которых война отняла счастливое детство».

Теги: Минск