Судьба. Святослав Миклашевич: нелюбимый ребенок белорусского волейбола

Источник материала:

Увидев его однажды, уже не забудешь никогда. Эта летняя картинка непременно встает перед глазами всякий раз, когда я вспоминаю Святослава МИКЛАШЕВИЧА. Молодой человек атлетической наружности и завидного (212 см!) роста монотонно и старательно накручивает круги по лесу вблизи столичного спорткомплекса на улице Калиновского. Легкоатлеты, которых здесь всегда пруд пруди, взирают на гиганта с почтительным уважением, ломая голову, к какому виду спорта принадлежит сей богатырь. Вариантов немного, но угадать две симпатичные девчонки не могут: право, я их понимаю, волейбол по сравнению с другими игровыми видами в этой стране если не пасынок, то явно не самый любимый сын.
Такое же определение можно отнести и к нашему герою, имеющему нынче к Беларуси опосредованное отношение...

— Вопрос, который приходит в голову первым: почему ты выступаешь за сборную Казахстана, а не родной Беларуси?
— Так уж получилось... Когда в 2003 году восстанавливался после травмы руки и жил на родине, никто из федерации волейбола даже не поинтересовался моим самочувствием. Не говорю уже об оплате медицинских процедур, хотя и они были бы нелишними — все-таки я считался игроком сборной. Мне кажется, должно быть элементарное человеческое участие да и, в конце концов, деловой расчет — когда-то же я вылечусь и вновь выйду на площадку...
Как раз в это время мне поступили два предложения о продолжении карьеры. От “Газпрома” из Сургута и алмаатинского “Рахата”- ЦСКА. Вначале я поехал в Россию, где прошел вместе с “Газпромом” двухмесячные сборы, однако затем все же склонился к контракту с казахами. Почему? Просто они предложили сумму большую, чем россияне.
А потом, когда наш “Рахат”, принадлежащий одноименной крупной финансовой группе, начал показывать очень хорошие результаты — мы стали чемпионами страны и победили в Кубке азиатских чемпионов, — получил приглашение принять гражданство Казахстана.

— Долго думал?
— Не очень. У сборной появилась перспектива попасть на чемпионат мира, и грех было ею не воспользоваться. Думаю, спортсменам в этой ситуации ничего объяснять не надо — любой хочет добиться в карьере максимума того, на что способен. Кстати, в восемнадцать лет мне уже советовали принять российское гражданство. Генсеком Российской федерации волейбола тогда был (земля ему пухом) мой прославленный земляк Юрий Николаевич Сапега — человек незаурядный не только для советского, но и для мирового волейбола.
Я ведь рано уехал из страны, в семнадцать лет...

— Как тебе это удалось? А возрастной ценз?..
— (Улыбается.) В жизни не бывает безвыходных ситуаций... Так вот, Юрий Николаевич говорил, что в России у меня появится несоизмеримо больше перспектив, чем в Беларуси. И хотя Сапега всегда был для меня авторитетом, тогда я его не послушался. Не столько потому, что в середине 90-х российская сборная не являла собой такое грозное зрелище, как теперь. Я ни секунды не сомневался в том, что выступать надо только за Беларусь и выигрывать за нее все что можно. Но, увы, времена развенчивают иллюзии...

— В 2006-м ты сыграл на чемпионате мира за Казахстан...
— Да, такие события не забываются. Жаль, что выступили неудачно, хотя по индивидуальным статистическим показателям в нападении, на подаче и блоке на групповом этапе, дальше которого мы не прошли, я стал третьим среди всех игроков чемпионата.

— Тем не менее главный тренер сборной Владимир Кондра остался твоей игрой недоволен: мол, Миклашевич не командный игрок, а человек, который всегда тянет одеяло на себя.
— А что делать, если пасовать предпочитают человеку, приносящему очки с наибольшей вероятностью? Отдаю должное Кондре как игроку и выражаю всяческий респект его заслугам, но его тренерские таланты, мягко говоря, сомнительны. Он появился в команде, когда “Рахат” уже был лучшим клубом Азии, а сборная носила звание одной из сильнейшей в регионе. Но вообще я не понимаю, какой смысл в такой ситуации менять главного тренера, а им тогда был Рафаил Гилязутдинов.
Если руководству федерации хотелось, чтобы тренер, поработавший на Западе да вдобавок обладавший именем великого игрока, внес новые краски в игру сборной, то вначале ему следовало бы ознакомиться со списком победных регалий Кондры в этих самых западных клубах. Но он ведь там ничем особым не отметился и, по существу, везде получил от ворот поворот.
В итоге, отказавшись от услуг ряда игроков, в том числе и от меня, в следующем сезоне в Кубке азиатских чемпионов клуб под началом нового главного тренера закономерно занял девятое место.

— Следует полагать, характерами Кондра и Миклашевич не сошлись.
— Я человек, который говорит то, что думает, вслух. Гилязутдинов со товарищи принесли бы казахскому волейболу на чемпионате мира гораздо больше пользы, чем руководство Кондры. Ну не выдающийся он тренер, что поделать!
Даже собирался уходить из-за него из сборной, но не так давно Кондру наконец сняли с обоих постов, а мне вновь поступило предложение о сотрудничестве с национальной командой. Думаю, так и сделаю: у Казахстана есть хорошая возможность попасть на Олимпиаду. А от этого не откажется ни один спортсмен.

— Звучит, Слава, тем не менее несколько цинично: дескать, буду играть за тех, у кого больше шансов.
— Наоборот, это довольно разумно. Если ты имеешь в виду сборную Беларуси, то, по-моему, регламент Международной федерации игроку не позволяет волейболисту менять одно и то же гражданство дважды. Кроме того, с белорусской стороны ко мне никто и не обращался с подобным предложением. Не навязываться же самому...
Да и отечественная федерация получила в свое время хорошие деньги за нас с Олей Карповой и Юлей Куцко, также принявших казахское гражданство, — это достойная моральная и материальная компенсация. Сумму называть не буду — она шестизначная.

— Почему хорошие молодые игроки стремятся не только уехать из Беларуси, но и принять другое гражданство?
— Никакими цензами никого здесь удержать нельзя. Во-первых, всегда найдутся лазейки, как говорится, к обоюдному удовлетворению сторон. Во-вторых, в мире волейбол очень стремительно развивается — гораздо быстрее, чем в Беларуси. Хорошие мастера нужны везде: в клубе, в сборных. Там лимит на легионеров и игроку за смену гражданства предлагаются деньги, а против них он устоять не может. Тем более что одновременно раскрываются перспективы, которых на своей родине он никогда не увидел бы.
Чтобы поднять здесь уровень клубного волейбола, нужно слишком много и сразу. К примеру, привлечь новых тренеров — с прогрессивной методикой, следящих за всеми тенденциями развития мирового волейбола. Наши наставники старой волны, при всем к ним уважении — это вчерашний день волейбола. Той перспективной молодежи, появляющейся в клубах, нужны опытные игроки, рядом с которыми они будут расти быстрее.

— Где их взять-то?
— Приглашать из-за рубежа. Волейболисту среднего европейского уровня полагается годичный контракт где-то в районе 50-60 тысяч евро. За 1500-2000 сегодня в волейбол уже никто не играет. Разве только в Беларуси, да и то на такие деньги могут рассчитывать лишь единицы.
Возможно, мне возразят, что в последнее время наш волейбол поднимается, приведут в пример тот же Могилев, но одних его усилий мало. О чем говорить, если до прошлого года столица не имела своей команды? Хотя резоннее всего клуб европейского уровня было бы делать именно здесь.
В Казахстане в этом плане ситуация куда более подходящая. Динамично развивающаяся страна с благоприятным инвестиционным климатом, что сказывается на спорте самым благотворным образом. Многие компании дают свое имя клубам. Весьма выгодный, на мой взгляд, со всех точек зрения ход. Это ведь не только реклама, но и амбиции, для воплощения которых спорт дает наибольшие возможности.
У них схема следующая: каждый министр курирует определенный вид спорта. И благодаря влиянию такого мощного шефа с финансами здесь нет никаких проблем.

— У нас система примерно такая же...
— Ну даешь... Поставь рядом нашего министра и казахского — сразу увидишь принципиальную разницу. Там ответственные посты занимают реально богатые люди, которые если и не вкладывают личные деньги, то в состоянии привести за собой сонм мощных финансовых структур.
Да и в плане деловой активности Алматы развивается куда стремительнее, чем Минск. Здесь тоже есть какое-то движение, идет строительство, но, сравнивая, понимаешь, что все далеко не так оптимистично, как нам показывают по белорусскому телевидению.
Я, например, с удовольствием жил бы на родине, однако никогда не стал бы здесь хранить деньги или вкладывать их в бизнес. Лучше делать это на Западе или в том же Казахстане, обладающем самой стабильной банковской системой в СНГ. Звезды казахского спорта инвестируют заработанные средства в родную экономику и не боятся, что завтра могут их лишиться. А много ты знаешь таких белорусских спортсменов?

— Давай тогда помечтаем, что может быть завтра с нашей сборной...
— Мечтать не вредно, а толку-то? Я рад, что у нее новый тренер — Александр Сингаевский. Говорят, очень продвинутый и передовой. Хотя и к старому — Владимиру Саликову — испытывал искреннее уважение.
Команде по силам пробиться на чемпионат Европы. “На мир” — нереально. Тому же Казахстану, уверен, Беларусь проиграет по всем статьям. Есть неплохой волейболист Олег Ахрем, он может вырасти в игрока мирового уровня. Рад, что парень уехал в греческий “Ираклис”. 24 года — самое время для карьеры в европейском клубе.

— Не поздновато ли?
— В этом возрасте психика человека уже довольно устойчива, чтобы адекватно реагировать на воздействия извне. Для Олега, думаю, откровением стало то, что теперь отношение к нему существенно отличается от привычного в Могилеве. Там им гордились и лелеяли в лучшем смысле этого слова, а в Греции Олег должен быть готовым к тому, что он на долгое время станет без вины виноватым. Потому что за рубежом к легионеру отношение особое, и в проигрыше команды прежде всего виноват не местный волейболист, а приезжий. Тем не менее надеюсь, что Ахрем сумеет адаптироваться в новой обстановке и его класс как игрока только вырастет.

— Теперь ты играешь с лучшим игроком минувшего чемпионата страны по соседству...
— Да, я принял приглашение “Беледьеспора” из города Малатья.

— Почему именно Турция?
— Предложили наиболее выгодные условия. Превзошли даже казахские, хотя “Рахат” я не назвал бы бедным клубом. Да и чемпионат этой страны считается одним из сильнейших в Европе.
Мой клуб в прошлом сезоне пробился в высшую лигу, а теперь идет шестым из 14 команд. Считаю, это неплохой показатель, учитывая, что легионеров в команде всего двое — я и россиянин. Обещают после Нового года взять еще одного “сборника” — болгарина или украинца. Тогда мы точно сумеем попасть в плей-офф.

— Твоя игра удовлетворяет клубных боссов?
— Думаю, да. В чемпионате я третий по статистическим показателям. Причем в довольно-таки сильной компании: очень много сербов, болгар, американцев, бразильцев, аргентинцев и так далее. К слову, для повышения класса трудно придумать более комфортный чемпионат. Хорошие соперники, замечательные климатические условия — например, сейчас у нас 20 градусов тепла. А главное — толково составленное расписание: максимум мы играем два раза в неделю, в основном же один. Утром по желанию тренажерка (я всегда хожу), а вечером работа с мячами. Потому на Западе волейболисты и выступают гораздо дольше, чем в Беларуси или России.

— У тебя контракт с турками...
— ...на год, на больший срок нет смысла подписывать. Уже есть предложения от двух российских, греческого и турецкого клубов. Доиграю сезон — посмотрим, чьи условия перевесят...

— Такова, видимо, участь игрока не из “топовой” страны — удовлетворять амбиции в основном за счет денежной массы. Не обидно я выразился?
— Так оно и есть. Я уже и сам заметил, что при выборе контракта руководствуюсь главным образом именно этими соображениями. В 29 лет уже поздновато кому-то что-то доказывать...

— А что лучше: выиграть в своей жизни все, как тот же Владимир Кондра, и ничего особо не заработать или наоборот? Ну, как ты, скажем...
— Знаешь, думаю, именно этот факт и был главной причиной того, что Кондра меня не любил. Так уж получается, что сейчас в волейболе платят хорошие деньги, которых Владимир Григорьевич — олимпийский чемпион и чемпион мира — недополучил.
Это элементарная зависть, которая, кстати, присуща очень многим из тех, у кого славная молодость осталась в прошлом. Отсюда, может быть, и те неурядицы, которые присутствуют в федерации нашего вида спорта, да и многих других тоже. Как можно уязвить молодого человека, который в материальном плане обеспечен куда лучше, чем чиновник в два-три разе его старше? Понятно чем — властью... Для них мы всегда будем нелюбимыми детьми.
А что до медалей... По мне так лучше счет в банке. Поверь, для ребенка это гораздо полезнее, чем гора металлических кругляшей, которые ты вытаскиваешь по праздникам из большой коробки в шкафу. Цинично?

— В какой-то мере...
— Не всем дано быть чемпионами. Но спорт дает возможность не только увидеть мир, но и получить свободу, которой многие здесь не имеют. Наверное, не открою ничего нового, если скажу, что подавляющее большинство моих соотечественников больше всего в течение года озабочены тем, как скопить денег на хороший летний отдых за рубежом. А спорт высоких достижений может поднять тебя на ступень иных социальных благ, и это весьма отчетливо всеми ощущается.
Другое дело, шансы должны иметь все — не только ребята и девчонки из благополучных семей, но и из тех, для которых спорт — это единственный шанс вырваться из нужды.
Я с интересом ознакомился с опытом Егора Мещерякова по проведению летнего тренировочного лагеря для юных баскетболистов и, если честно, хотел бы сделать что-то подобное для волейболистов.
Как ни крути, а за какую бы страну ни выступал, Беларусь остается моей родиной, и я должен ей что-то отдавать...