Дедушкин сон

Источник материала:

Прежде чем заключить сделку, нужно обратиться к психиатру?

Одна из иллюстраций к теме принадлежит перу самого Федора Михайловича Достоевского. Помните «Дядюшкин сон»? Бедную Зину и князя К., у которого было «немного пусто в голове» и который то ли делал девице предложение, то ли витал в облаках? В любом случае, считает заведующий кафедрой судебной медицины с курсом основ права БГМУ, государственный медицинский эксперт–психиатр, доктор медицинских наук, профессор Сергей Игумнов, дядюшкина родня вполне могла расстроить мезальянс. Им достаточно было апеллировать в специальную сенатскую комиссию, занимавшуюся еще со времен Петра I такими спорами, а если быть юридически точным — экспертизой дееспособности. Комиссия бы и постановила, отдает ли дядюшка отчет в своих брачных намерениях и способен ли за них отвечать. Так что и без всяких провинциальных интриг Зине, верно, не стать бы княгиней...

Сегодня в Беларуси экспертизой дееспособности занимается Государственная служба медицинских судебных экспертиз. Ежегодно специалисты выносят свое заключение более чем по 3 тысячам подобных исков! Порой это очень непросто, ведь речь о материях одновременно и деликатных, и очень специфических. Обычному человеку запутаться немудрено. Как добиться истины и не стать жертвой обстоятельств? В юридических хитросплетениях «СБ» помогли разобраться Сергей ИГУМНОВ и заведующий отделом сложных экспертиз Государственной службы медицинских судебных экспертиз Георгий ЛАПИЦКИЙ.

Определимся в терминах!

Для начала определимся в терминах. «С одной стороны, Гражданским кодексом прописано понятие «правоспособность» — право гражданина наследовать, завещать имущество, дарить, совершать сделки, заключать брак и т.д., — утоняет Георгий Лапицкий. — А дееспособность — это способность приобретать и осуществлять такие права. В большинстве случаев она наступает с 18 лет и может быть ограничена только в порядке, предусмотренном законом, — когда гражданин в силу психического состояния (беспомощности или болезненных переживаний) не может правильно оценить последствия своих поступков». С иском в суд, как правило, обращаются члены семьи, если же близких родственников нет, то гражданское дело может быть начато по заявлению прокурора, органа опеки, психиатрического лечебного учреждения, куда обратились соседи или знакомые, видя беспомощное состояние человека. Но суду необходима помощь судебных медиков–психиатров. Дееспособность определяется по психическому состоянию, однако, подчеркивает Георгий Лапицкий, при одной и той же душевной болезни заключение эксперта может быть разным. При этом выводы экспертной комиссии — не индульгенция, а одно из доказательств. Суд может с ним не согласиться (такое случалось) и назначить повторную или дополнительную экспертизу. Кроме того, недееспособность — не пожизненный приговор, впоследствии, если психическое состояние улучшится, можно будет ставить вопрос о признании дееспособности. Это редкость: самому гражданину, лишенному прав, с иском обратиться трудно, родственники — не спешат, поэтому инициатором обычно выступает администрация домов–интернатов для психоневрологических больных. И суд действительно порой меняет свое решение.

Квартирный вопрос

Он, как правило, встает при еще более сложной экспертизе — когда не лишенный дееспособности человек совершает сделку, а потом начинает ее оспаривать либо ее оспаривают после его смерти родственники. Мол, оставил квартиру не тому, обошел единственного племянника, обменял трехкомнатную квартиру в Минске на полузаброшенную хатку в глубинке и т.д. В Беларуси спрос на подобные экспертизы растет год от года. Если в 2000 году сделки оспаривали единицы, то в 2006–м эксперты рассмотрели 104 иска, в нынешнем — уже 158. Причем оспаривается все: договоры дарения, завещания, купли–продажи и даже заключенные браки. Это в том числе «побочный эффект» активизировавшегося рынка недвижимости: квадратные метры дорожают и порой разделяют некогда близких людей на два враждующих лагеря. По разным оценкам, только на минском рынке выставлено от 4 до 7 тысяч квартир, предложение за короткий срок увеличилось более чем вдвое. И когда цена квартирного вопроса доходит до 200 тысяч долларов, часто не до церемоний. В чем здесь трудность для экспертов–психиатров? Если при признании недееспособности основной довод — душевная болезнь, то при оспаривании сделки необходимо доказать, что она совершена в «таком состоянии, когда гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими». Вариантов масса — ввели в заблуждение, шантажировали, заставили под дулом пистолета, не оставили выбора и т.д. То есть экспертиза ведется на стыке психиатрии и психологии. Георгий Лапицкий приводит типичный пример. Пенсионер тяжело болен, одинок и беспомощен. И вот появляется некая «добрая душа», которая фактически ставит ультиматум: подари мне квартиру, а я буду за тобой ухаживать. Но взятыми на себя обязанностями манкирует. Тогда пенсионер вправе оспорить сделку и имеет шансы выиграть дело, потому что заключил ее под влиянием тяжелых обстоятельств... Особенно трудно приходится экспертам, когда заключение надо дать посмертно. Материал для анализа обычно собирают по крупицам — по скупым записям в медицинских карточках и т.д., а свидетельские показания настолько полярны и субъективны, что трудно принять как одну, так и другую сторону. Тогда комиссия констатирует, что не пришла к определенному заключению. Для родственников это означает, что тяжба продолжается со всеми вытекающими отсюда моральными и материальными издержками.

Воля в последней инстанции

В самом деле, как заставить считаться с собой? Поставить точку в семейных раздорах? Государственная служба медицинских судебных экспертиз совсем недавно предложила инновацию — экспертизы превентивные. Суть в том, что эксперты с согласия человека дают подробное, развернутое заключение о его состоянии в период, предшествующий сделке или другому важному событию. Это практически стопроцентная гарантия, что ваша воля впоследствии будет исполнена. Новая экспертиза — находка для риэлтеров, нотариусов, а в первую очередь — для всех людей в возрасте, страдающих психическими расстройствами, склеротическими изменениями сосудов головного мозга и опасающихся, как бы их завещание или дарственная в будущем не расколола семью. Представьте себе картину. Душевно больной человек угасает от рака и отписывает квартиру тому, кто скрасил ему последние дни. Нет превентивной экспертизы — в суде родственники могут ссылаться на его болезнь, на угнетенное сознание. Но если эксперт зафиксировал, что человек разумно мотивировал свой поступок и отдавал себе отчет в происходящем, то ситуация меняется в корне. Превентивная экспертиза — услуга платная (в зависимости от сложности — от 70 до 150 тысяч), но уже сегодня, замечают специалисты, востребованная. За неполный год проведено почти 50 таких процедур, причем многие — с подачи риэлтеров. Но немало и тех, кто сам, сознательно, обращается к экспертам. Потому что понимает: жизнь его не вечна, а его близких — слишком коротка, чтобы годами сутяжничать из–за квартирного вопроса.

Подготовила Людмила ГАБАСОВА, «СБ».

Фото РЕЙТЕР.