Кто в ответе за «африканское проклятие»

Информация к размышлению. По данным Всемирной организации здравоохранения, в мире сегодня насчитывается от 37 до 40 миллионов ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом, из которых 70 процентов приходится на Африку. Спрашивается, в чем причина такой диспропорции?

С тех пор, как в 1978 году СПИД, вернее, пневмоцистную пневмонию, развитие которой практически невозможно при нормальном иммунитете, впервые диагностировали у португальских таксистов (долгое время работавших в Анголе), этот вопрос задавали себе многие ученые. Среди версий вполне серьезно рассматривались и эксперименты таинственных вирусологов, опыты которых по созданию бактериологического оружия вышли из-под контроля, и генетическая предрасположенность к недугу именно африканцев, и даже внеземное происхождение вируса, который «высадился» в Африке. Основания для новых предположений появились лишь после того, как ученый из Оксфордского университета Эдвард Холмс сказал, что, возможно, вирус циркулирует в среде африканских обезьян, а француженка Барре-Синосси провела детальные генетические исследования вируса иммунодефицита обезьяны и человека и установила родственные связи ВИЧ-1 и ВИЧ-2.

Первенство же в выдвижении научно обоснованной и по многим позициям уже подтвержденной гипотезы о существовании глобального природного очага ВИЧ-инфекции в мире принадлежит белорусским ученым – сотрудникам НИИ эпидемиологии и микробиологии академику Вениамину Вотякову, доктору медицинских наук Владимиру Еремину, члену-корреспонденту НАН Беларуси Леониду Титову и доктору медицинских наук Тамаре Амвросьевой. Впервые гипотеза прозвучала на международной конференции по случаю 75-летия института в 1999 году, а опубликована была в «Вестях Национальной академии наук Беларуси» в начале 2001-го. В кратком виде она сформулирована так: «Эпидемические и пандемические вирусы иммунодефицита человека (ВИЧ) могут периодически порождаться резервуарами вирусов иммунодефицита обезьян (ВИО), расположенными в экваториальных и субэкваториальных регионах Западной и Восточной Африки, и передаваться преимущественно с кровью при тесных контактах человеку (покусы, разделка мяса, снятие шкурок)».

Казалось бы, где та Африка, а где Беларусь и почему приоритет оказался у наших ученых, когда проблема СПИДа, при всей ее актуальности, более тревожно звучит в других странах?

— Мы не проводили специальных исследований в Африке, хотя я там был и знаком с особенностями быта местного населения, — говорит Вениамин Вотяков. — Но знание закономерностей циркуляции вирусов в природе и их способностей трансформироваться и преодолевать видовой барьер, многолетний опыт работы с ВИЧ помогли осмыслить разрозненную и обширную информацию из литературных источников и Интернета. Мы провели также цикл собственных исследований на доступном материале и увидели детали, которые позволили выработать правильную, как мы считаем, версию. Удалось найти доказательства эволюционной связи и сходства ВИЧ с различными вирусами иммунодефицита обезьян. Было обращено внимание на полное совпадение некоторых специфических генов и их наборов у вирусов обезьян и человека, обнаружены признаки того, что люди заразились не во время какого-то единственного эпизода при невероятном стечении обстоятельств, а получали и получают вирусы регулярно от множества разных источников. Удалось вычислить, например, что перенос вируса от шимпанзе в человеческую популяцию произошел всего 50—80 лет назад, и даже обосновать, от какой из пяти известных линий приматных вирусов следует в ближайшем будущем ожидать отщепления нового человеческого вируса в дополнение к двум существующим – ВИЧ-1 и ВИЧ-2.

И все же почему Африка? Ученые установили, что в экваториальных и субэкваториальных областях этого континента – природном резервуаре ВИЧ-инфекции – обитает до 50 видов и подвидов обезьян (зеленые мартышки, павианы, мангобеи, мандрилы, шимпанзе и другие), которые служат для вируса «родным домом». Причем сам хозяин от такого «квартиранта» совершенно не страдает, так как «постоялец» находится как бы в дремлющем состоянии. Но стоит вирусу сменить «прописку», то есть попасть в организм обезьяны другого вида, как его поведение становится агрессивным. В условиях, когда обезьяны служат желанной добычей для африканских охотников, часто возникают предпосылки для передачи вируса человеку. Происходит это, надо полагать, во время отлова или при разделывании тушки, когда кровь животного проникает в царапины и покусы на руках.

— Как вирус преодолевает видовой барьер, наука еще не установила, но, проделав эту непростую операцию, он трансформируется в узнаваемый ВИЧ и уже дальше с меньшими трудностями распространяется в человеческой популяции, – говорит Владимир Еремин. – Мы предполагаем, что сделать первые шаги по освоению нового хозяина вирусу помогает сниженный из-за голода и недоедания иммунитет местного населения. Поначалу возникает некий ВИЧ-подобный, переходный вирус-предшественник, который может выживать только благодаря слабости иммунной системы хозяина, но со временем микроорганизм адаптируется и становится «более человеческим», то есть уже по-настоящему опасным и для людей с нормальным иммунитетом.

По мнению авторов гипотезы, значимость проблемы с каждым годом существенно возрастает, так как обезьяны все смелее осваивают территории проживания человека и во многих поселениях чувствуют себя полноправными хозяевами. В такой обстановке познание  механизмов инфицирования позволит хотя бы снизить приток свежих вирусов в человеческую популяцию. Для этого нужно с помощью  международных институтов начать массовую разъяснительную работу среди местного населения тех африканских регионов, которые служат природным резервуаром вируса иммунодефицита. Причем людям нужно не только объяснять, чем опасны контакты с обезьянами, но и там, где к приматам проявляют гастрономический интерес, создавать условия для изменения этих пристрастий. В то же время нужно помнить, что не может быть и речи об истреблении популяции обезьян – носителей вируса. Во-первых, это невозможно по многим причинам, а во-вторых, микроорганизм обязательно найдет себе нового постоянного хозяина. Мы же, например, не истребляем поголовно всех лис и волков, хотя хорошо известно, что они служат природным резервуаром вируса бешенства.

Обнаружив природный источник ВИЧ-инфекции, человек сможет более целенаправленно создавать новые средства профилактики и лечения СПИДа, используя в качестве модели тех же обезьян. Многое может дать науке и расшифровка способности вируса сосуществовать с хозяином, не причиняя ему вреда. Разгадав этот механизм блокирования, человечество сможет значительно продвинуться в решении одной из важнейших проблем.

 — И все же, как это ни печально признать, высокая изменчивость вируса иммунодефицита и его колоссальные репродуктивные возможности делают призрачными наши шансы на скорую победу, пока мы не признаем, что существует связь между его природным очагом и человеком, — говорит Вениамин Вотяков. – Мы можем снизить ущерб от него и даже найти химиотерапевтические средства против ВИЧ-1 и ВИЧ-2, но тут же может появиться другая группа вирусов, так как система паразит-хозяин постоянно эволюционирует. В связи с этим очень обнадеживает то, что удалось доказать: вирус птичьего гриппа может передаваться человеку и вызывать тяжелую, с летальным исходом инфекцию. Общество поняло новую опасность и сегодня идет на любые затраты, чтобы не допустить массового перехода болезни в популяцию человека. Надеюсь, что подобное понимание сформируется и в отношении ВИЧ-инфекции. Но чтобы это произошло, прежде всего, необходимо выделить большие финансовые средства на международную комплексную научную программу с участием белорусских ученых. Реализация ее окажется более эффективной, если практиковать не экспедиционный метод, то есть кратковременные «наезды» в зоны природных очагов инфекции, а организовать в Африке специальную лабораторию. Кстати, такая лаборатория, изучавшая особо опасные инфекции, к которым в то время СПИД не относили, у нашего института была в Гвинее. Но после распада СССР ее закрыли. Сегодня совместные усилия стран позволят минимизировать расходы на содержание такого исследовательского центра, использовать лучший научный опыт и самый современный инструментарий. В итоге гипотеза о происхождении вируса должна окончательно превратиться в теорию, что позволит продвинуться вперед в решении одной из острейших проблем века.