Чаша сия

Источник материала:

ГАБАСОВА Людмила

В одном из недавних соцопросов респондентов попросили указать главную, на их взгляд, проблему общества. Как вы думаете, что почти каждый второй поставил на первое место? Алкоголизм. Для меня, в принципе, не открытие. Треть писем из моей читательской почты о том же: как отвадить сына от водки? Подростков — от пива? Гоп–компании — от ликеро–водочных отделов в день получки? Вопросы повторяются так часто, что звучат едва ли не риторически.

Почему–то всякий раз, когда пишешь об алкоголизме, тоже чувствуешь себя эдаким горе–«заклинателем» «зеленого змия» — надоедливой мухой, скучным докладчиком, которого давно пора согнать с трибуны. Ну чем новым ты можешь зацепить аудиторию? Статистикой наркологов? Сводками МВД? Описанием кошмаров, которые неизбежно тянет за собой пьянство? Об этом в красках поведает и опустившийся сосед, с самого утра фланирующий перед подъездом в поисках «третьего нелишнего». И любой другой из «просто употребляющих» или «прикладывающихся», коих, между прочим, абсолютное большинство: по словам заведующего медико–психологическим отделением Минского наркологического диспансера Вячеслава Цырлина, официальная статистика занижена в несколько раз и 97 процентов больных — люди внешне вполне благополучные. Начитанные, грамотные. Они морщатся при виде валяющегося в кустах забулдыги, поучают крошку–сына: «Вот видишь, какая гадость эта водка!», а дома... дома достают из бара свой личный «антидепрессант» и выпивают культурно, за ужином, продолжая уже не совсем культурно, под душевный разговор или вообще тихо сам с собою. Приблизительно такая картина вырисовывается из еще одного социологического опроса, проведенного в 2007 году Институтом социологии и социальных технологий НАН. Здесь уж цель была конкретной — выяснить природу пьянства. Она у нас такова: употребляют спиртное 74 процента населения. Малочисленная группа трезвенников в основном состоит из женщин и пенсионеров старше 60 лет. Причем 55 процентов опрошенных уверены, что выпивают в меру, оставшиеся — что перебарщивают, из них для каждого второго возлияния — дело привычное, а каждого девятого — систематическое (то есть пьют ежедневно и до упора). Среднестатистическое застолье — это непременно одна бутылка вина для женщины и полбутылки водки для мужчины. Но у 60 процентов респондентов ученые отмечают ярко выраженную «водочную доминанту». Как бы то ни было, наша «норма» вдвое выше среднеевропейской (видимо, потому, что и толерантность к алкоголю в 2 раза больше). А пьем мы в 7 случаях из 10 дома, в хороших компаниях, под интеллектуальные споры. «Оттягиваемся», так сказать, набираемся сил перед новыми трудовыми свершениями. И зря бабушки и дедушки грешат на молодежь, абонирующую с бутылками пива и джин–тоника по весне лавки в скверах: «улично–досуговое» пьянство составляет всего 10 процентов. Остальное от постороннего глаза надежно сокрыто. Одно слово — «культурно»!

А в результате имеем то, что имеем: 10,7 литра абсолютного алкоголя на душу населения (на 3 л больше, чем десять лет назад), реализация спиртного за год увеличилась на 15 процентов. Социологи полагают, что если учитывать алкоголь «самопальный», то выйдет и все 14 литров на человека. Конечно, можно утешиться, все–таки меньше, чем у россиян с их 18 — 20 литрами, но не выходит: ведь как минимум в полтора раза больше, чем в Европе! И все это море «пенное», «крепкое» и «крепленое» выпивают отнюдь не старожилы ликеро–водочных отделов. То есть они, разумеется, в числе рекордсменов, но и при нашем, «культурном» и живейшем участии. Спрашивается тогда: почему нас так заботит «алкогольная» проблема? Потому что портит пейзаж перед подъездом злосчастный сосед? Или потому что наконец и в собственном глазу заметили бревнышко?