Круглый стол TUT. Рок-коронация нужна. В новом формате

Источник материала:

Жарко было в офисе TUT.BY вечером 12 марта. Музыканты, организаторы и один журналист подводили итоги 12-й Рок-коронации и обсуждали перспективы церемонии в целом.  В круглом столе принимали участие обладатель главной рок-короны Александр Куллинкович, лидер группы "Нейро Дюбель", рок-князёўна Ольга Самусик, группа "Тарпач", Олег Хоменко, "Палац", Юрий Цыбин, основатель "Рок-коронации", Светлана Гурьева, "Класс Клуб Интертеймент" и член жюри, журналист Максим Жбанков.

 Все участники согласились с тем, что у Коронации до сих пор нет четкой концепции, что формат мероприятия должен измениться. Вместе тем, и организаторы, и музыканты, и Максим Жбанков считают Рок-коронацию значимым явлением современной белорусской культуры. Звучали даже такие громкие слова, как "бренд" и "символ". Ежегодная раздача рок-корон не обходится без скандалов: то победители уезжают с концерта, так и не выйдя за короной, то кто-то выходит из состава жюри, кто-то - из числа организаторов. При этом больше всего упреков достается, конечно же, последним.  Мнения участников круглого стола о 12-й Коронации и о церемонии в целом вы узнаете из приведенных ниже высказываний. Со стенограммой мероприятия можно ознакомиться TUT.  
Двенадцатая, удачная  Гурьева: Что касается последней Рок-коронации, что я очень довольна. И мне очень нравится, что каждый год об этом событии говорят. Говорят плохо, говорят хорошо - не молчат. Мне нравится, что нет штиля.  Куллинкович: И каждый год говорят, что это последняя Рок-коронация… Куллинкович: Все, на мой взгляд, было хорошо. В этот раз мне страшно понравилось, что можно было нормально проходить. Это был страшный бич последних коронаций, что музыкантов закрывали в гримерках, и это было просто жуть. В это раз - ходи - не хочу. Охранники были такие дружелюбные-дружелюбные. Плюсы и минусы, наверное, знают сами организаторы. Люди со стороны этого не видят. Я пришел, вышел, сыграл. То, что было до этого, каким потом и кровью это делалось, я ж не знаю этого. Да и не хочу знать. Мое дело выйти и сыграть - я музыкант.  Хоменко: …Уявіце сабе: трэба, каб ужывую адпрацавала такая колькасць музыкантаў, прычым на адной сцэне - нідзе ў свеце вы такого не пабачыце. Проста ў нас у Беларусі няма ніводнай залі, якая б магла дазволіць сабе паставіць дзве сцэны. І людзі здольныя зрабіць такую справу. Гэта, канешне, варта вялікай павагі.  

 
Тузін каранацый і Тузін гітоў В этом году один из организаторов Рок-коронации последних лет и руководитель проекта "Тузін гітоў” Сергей Будкин сразу после церемонии заявил, что выходит из числа организаторов, мотивировав это, в частности, такими словами: "Правядзеньне агульнанацыянальнай музычнай цырымоніі ў нашых варунках пакуль нямагчыма. Па наступных прычынах:
- Няма ўмоваў для рэалізацыі творчай асобы ў нашай краіне і банальнай Свабоды, як у абстрактным, так і ў практычным сэнсе гэтага слова.
- Няма адпаведнага стаўленьня і ўзаемаагульнай павагі: музыкаў да гледачоў, арганізатараў да музыкаў, музыкаў да арганізатараў, арганізатараў да журналістаў, урэшце.
- Няма агульнай зацікаўленасьці і ўзаемавыгады". Гурьева: Но Будкин не основатель Рок-коронации. Я хочу сказать огромное спасибо Сергею Будкину - он в трудное для Коронации время приложил какие-то усилия. Но это не значит, что он имеет право так говорить. Это мое мнение. Мне кажется, что Рок-корона - сегодня я могу сказать это официально - будет жить. И она будет жить, и у нас есть идеи.  Олег Хоменко (кстати, коллега Будкина по "Тузину"), который в ходе круглого стола постоянно призывал коллег "абвастраць", на этот раз решил "змякчыць": - Мы надзвычайна ўдзячныя і разумеем усю тую працу. Мы будзем і надалей падтрымліваць з'яву Рок-каранацыі.  Вместе с тем, Олег не согласен с тем, что "Тузін хітоў” плохо готовился к РК: - Тую працу, якую мы рабілі год для таго, каб адбылася гэтая РК, па сутнасці ніхто не заўважыў. А праца адбывалася штодзённа. На радыё штотыдзень выходзіць праграма "Тузіна гітоў". У параўнанні, колькі было пампаванняў, колькі сцягвалі гэтыя песні - так пацвярджалася інфармацыя пра намінантаў. Іншая справа: не можа Тузін сапраўды прэтэндаваць на тое, што гэта самы якасны падыход. І таму Тузін спрабуе адысці ад гэтага свайго "лідэрства" ў плане выказвання сваіх думак наконт Рок-каранацыі. … Няхай Клімаў прапануе свае пазіцыі, няхай прапаноўваюць іншыя і наш партал дадасць яшчэ свой погляд і тады гэта будзе нейкі новы фармат, да якога мы спрычынімся. Аднак браць на сябе ўсю гэтую працу і адказна яе выконваць, на мой погляд, Тузін проста не здолее. Таму і была гэтая прамова: з арганізатараў выходзім. Але ж гэта не значыць, што мы выходзім з сяброў.    Страшные слова: концепция, формат и критерии Основные претензии критиков Рок-коронации - отсутствие четко выраженной концепции, непонятный формат мероприятия и критерии, по которым выбираются номинанты. В частности, Олег Климов, главный редактор "Музыкальной газеты", в этом году отказался быть членом жюри, поскольку не согласен с тем, что должен выбирать лучших из небольшого списка, предоставленного организаторами. Интересно, организаторы вполне согласны с критиками. Цыбин: Конечно, концептуально мы не отработали до конца формат. Я надеюсь, что в следующем году, если нам дадут провести, в чем я до конца не уверен… В следующем году мы, конечно, будем по другому формату проводить. Проведя 12 рок-коронаций, я думаю, мы пойдем по такому пути: мы сделаем, как на Оскаре, как на Грэмми - академиков. Вот Олег Хоменко будет академиком. Только сейчас я могу сказать, что мы определились с форматом. Следующую рок-коронацию, если мне дадут, я проведу в Оперном театре. Мне теперь понятно, как и что надо делать.  Хоменко: Калі рок-каранация пачыналася, гэта была абсалютна зразумелая распрацаваная канцэпцыя. На той момант якраз гурты "Нейро Дюбель", N. R. M., "Палац", "Крама" ў народзе былі надзвычай папулярнымі, а ў сродках масавай інфармацыі яны практычна адсутнічалі. … І, канешне, гэта было неабходна аб'яднаць пад нейкім брэндам. І таму і ўзнікла слова "рок", а потым ужо "каранацыя" і ўся астатняя канцэпцыя. Прайшоў час, сёння мы бачым, што той рок, які мы ўяўлялі ў 94-м годзе, зараз ужо зусім не той. Іншая павінна быць канцэпцыя. Таму і гаворым, што нявызначаны зараз якраз фармат Рок-каранацыі, таму што ён патрабуе на сённяшні момант зменаў. Павінен быць ужо новы этап.  Фармат выпрацоўваецца. Дзякуючы таму, што апошнія тры гады адглядзелі гурты па Беларусі, адглядзелі самых незвычайных і самых лепшых. Канешне, гэта якраз былі спробы зразумець, якім павінен быць фармат. Апошнія тры гады якраз былі пошукі найлепшага варыянту. Канешне, памылак колькі заўгодна. Але шлях ёсць? Ёсць. 
Рок-коронация - это бренд По поводу формата, но уже в несколько ином ключе высказался Александр Куллинкович. - На мой взгляд, организаторам не стоит отказываться от слова "рок", несмотря на то, что даже я сам неоднократно в интервью говорил: "Какой там рок"! Гурьева: Нет. Это будет Рок-коронация.  Хоменко: Застанецца брэнд. Куллинкович: Это бренд, потому что пришли Тузины, ушли Тузины, еще чего-то… Была "Комсомольская правда" - осталась "Комсомольская правда", была "Советская Белоруссия" - осталась "Советская Белоруссия"… Цыбин: Хоть и тяжело, но мы будем тянуть это бренд. Гурьева: Тем более это все уже запатентовано.   


Ипостаси Коронации. Профессиональный конкурс или сценическое шоу? Долго отмалчивался Максим Жбанков. Наконец, присутствующим удалось убедить Максима, что бояться не надо, что говорить можно все, что хочется и ничего за это не будет. Тем более, что Хоменко настаивал на том, что надо "абвастрыць". С другой стороны, Куллинкович предлагал пойти другим путем.;) Как-то между делом, организаторы и музыканты признались, в их отношениях не раз возникали моменты взаимной неприязни, но это не мешало им сидеть за одним столом, смотреть друг другу в глаза и пить кофе из одного кофейника. Хотя Куллинкович пил пиво.  Жбанков: Меня не устраивает то, что это премия безальтернативная. Это, пожалуй, самое главное. Что она одна на всю страну. Это неправильно. Мне кажется, что большинство тех споров, которые возникают вокруг Коронации, появляются именно потому, что она одна на всех.  Гурьева: Очень плохо, что нет альтернативы. Если бы была альтернатива, мы бы били так копытом, что мама дорогая… Жбанков: … И организаторы хотят, чтобы она в себя вместила все: и "ДетиДетей", и "Палац", и N. R. M., и “Нейро Дюбель", и "Тарпач"… Все вот это рок, все вот это будем делить на короны. На самом-то деле давно уже, совершенно верно вы говорили, наша музыкальная сцена гораздо более сложная, и она уже в тот формат не вмещается.  - Так я ж об этом и говорю! - практически одновременно сказали Гурьева и Хоменко.  Жбанков: Я не могу понять: а что это за премия? Это премия имени той структуры, которая ее проводит? Это премия индустрии? Ее реальный формат плывет. У меня складывается впечатление, что РК является конфликтной в глазах общественного мнения еще и потому, что, рискну предположить, есть три разные коронации. Есть та коронация, которую планируют и проводят организаторы. Есть та коронация, которую принимают или не принимают музыканты и музыкальные критики. И есть третья коронация, которую ждет или не ждет публика. На самом деле все равно ждет, какой бы она ни была. Это все равно событие. Это всегда явление, даже, если с ним не согласны.  Куллинкович: По-моему, в этом году как раз все это пытались совместить. Жбанков: Но все равно были проблемы. И они изначально, по-моему, заложены в природе самой Коронации, которая возникала в начале 90-х как своеобразное "выражение респекта растущих национальных бизнес-структур национальному рок-движению", как я это понимаю. А сейчас это уже другая игра. И страна другая, и музыканты другие, и бизнес другой.  … Когда на сцене появляются ротвейлеры, когда появляется эта ужасная плюшевая свинья (во время прошлогодней церемонии), когда возникает разливное пиво, когда, я помню, Войтюшкевичу дарили стиральную машину - это все выглядит строчками совсем другой песни.  Гурьева: Так это же все поиски!  


Распределение наград  Кроме собственно формата Максима Жбанкова не устраивает непоследовательность организаторов: на каждой Коронации схемы неожиданным образом трансформировались в процессе исполнения и удивляли само жюри.  Жбанков: Я сижу в первом ряду. Подкатывается Юрий Будько - весь в черном с замечательным букетом и говорит: "А будет рок-князёўна". Я говорю: "Как?". - "А вот так - будет". - "А кто решил?" - "А не знаю". И я говорю в данном случае не о вполне достойных победителях. Я говорю о схемах, которые на каждой Коронации, которые как-то неожиданным образом трансформировались в процессе исполнения и удивляли само жюри. Я был в жюри Коронации. Вы меня удивили в финале. Я думал, это что, это откуда, это как? Так мы что-то решаем или все-таки не решаем? Мы что-то думаем или не думаем? То же самое - при всем уважении к Александру Куллинковичу, которого я люблю давно и всерьез. Когда в финале возникает эта интрига с награждением и возникает опять какой-то сдвиг смыслов… Я-то знаю, что были другие какие-то возможные балансы сил и я просто удивляюсь этому… И вот это вопрос не к музыкантам. Музыканты честно на 200 процентов делают все, что они могут. Дай бог каждому из них такого успешного года, какой был в этом году. Но вот когда начинается раздача очков и подсчет голосов, то тогда возникают какие-то загадочные непонятки. И я, честно говоря, вижу в этом еще одну проблему.  По поводу "финальной интриги" поинтересовался и Куллинкович: - Так как я стал рок-королем?  Цыбин: В абсолютно честной борьбе. Мы же не подстраивали ничего. Куллинкович: Какие-то шорохи нехорошие… Цыбин: Саша, они всегда будут. Ты видел, как вас принимал народ, что кричал народ? Цыбин: Мы до последнего подсчитывали, потому что вот - ноздря в ноздрю. (Еще одним явным фаворитом конкурса был "Ляпис Трубецкой".)  Куллинкович (в принципе согласившись, что все было "па-чэснаму"): Я услышал реакцию зала, я понял, что все реально. Но если бы я услышал неодобрительные возгласы, я бы на сцену не вышел. 




Но вопросы у рок-короля еще остались. Куллинкович: Почему достойный человек - Оля - была награждена? Почему она была лишь единственной в номинации? Самусик: Да, мне тоже интересно. Почему выборы были на безальтернативной основе? Куллинкович: У нас женских коллективов стране навалом просто. Цыбин: "Рок-князёўна" у нас специальная номинация. Так же как и "Исполнитель года". Они вынесены за пределы компетенции жюри. Жбанков: А почему? Цыбин: А потому что у нас есть номинации, которые идут по опросу - то же самое, что делает Сергей Будкин. Понимаешь? Это специальная номинация.  Но никто из присутствующих специфику номинации так и не понял.  Жбанков: Мы опять возвращаемся к вопросу, о котором говорили раньше. Если это профессиональная премия, то пусть она будет профессиональной во всем. Мне неинтересно слышать "глас народа". Или если будет народная, тогда пускай главный приз будет у "Тяни-Толкай".  Куллинкович: Я помню, как-то на Тузине было обсуждение, кто будет королем. Там прозвучало мнение: скорее всего в шапку кинут две бумажки и вытянут. Я этих бумажек очень не хочу. Я 19 лет на сцене. Мне очень не хочется такую корону получать.  Цыбин: Мы не разыгрываем эти основные номинации.  Жбанков: Странная позиция. То есть рок-короля жюри доверили выбирать, а рок-князёўну - нет?  Проблема в чем? Откуда возникает недовольство? Потому что люди не знают, как выносятся решения. Первое. Второе - не знают, как составляется шорт-лист. Куллинкович: Золотые слова. Цыбин: Критерии, конечно, до конца у нас не отработаны. Я принимаю действительно всю эту критику. Единственное, что я могу сказать, когда мы проводили первую рок-коронацию, мы думали, кто должен определять победителей. У нас было 40 журналистов. Извините меня, когда я стал эти анкеты сводить и смотреть, что они там написали, выяснилось, что 5 человек только владеют вопросом. А остальные пишут абы-что. Я поэтому и говорю, что академики должны быть. Жбанков далее рассуждает о выборе номинантов: - Олег прекрасно говорил о системе Тузина. Хорошо. Почему она - совершенная-несовершенная, но в принципе объективная - не доходит до финала. Почему в финале начинаются какие-то непонятки. Это вопрос. И это вопрос как раз к финальному распределению этих наград. И это вопрос не к музыкантам, это вопрос не к аудитории. И здесь я вижу проявление изначальной природы Рок-коронации, которая замышлялась как субъективное выражение пристрастий конкретных структур. Это нормально. Во всем мире это есть. Но тогда, наверное, не стоит называть это так глобально.  Организаторы даже не пытались спорить со Жбанковым. Цыбин: Все правильно Максим говорит. Такая проблема возникает. Это единственная неофициальная премия в стране вообще такого масштаба. Но одновременно все почему-то считают, что это официально - "Рок-коронация". Потому что мы ее проводим 12 лет. Но мы же не официальная премия! Жбанков: Тут есть конфликт сценического шоу и профессионального конкурса. …Мы говорили со знакомым после Рок-коронации. И он сказал, а может быть, не нужно все это так сплавливать, не нужно это превращать в сочетание профессионального конкурса и шоу. Может быть, делать что-то одно? Делать нормальное сценическое шоу по результатам года? И не замышлять это все как некую долгосрочную программу. Оптимальным вариантом был бы вариант нескольких экспертных команд. Пусть одна работает, предположим, на Тузине, одна - на Рок-коронации, одна - на Мистерии. И в сумме сделать нормальную национальную премию. … Тут есть момент на самом деле очень острый. (Олегу Хоменко) Ты знаешь, какими тиражами твои диски расходятся?  Хоменко: Я ведаю. Жбанков: А я - нет. И они никому не скажут. Это закрытая информация.  Хоменко: Гэта камерцыйная тайна. Жбанков: А Грэммі як раздаюць? Па накладах? Яны ведаюць усе наклады, а мы не ведаем. Хоменко: Сапраўды, на сённяшні момант, наклады, якімі разыходзяцца дыскі беларускіх музыкаў, вельмі невялікія. Акрамя таго, кантраляваць, як адбываецца продаж кампактаў гурта "Палац", я пачаў толькі гады чатыры таму.  Жбанков: Это как раз очень важно, потому что очевидно: западные коммерческие критерии у нас не работают.   Прекрасные ворота, за которыми нет колеи Жбанков: Главная проблема, чтобы корона не оставалась тем, чем она является сейчас - прекрасными воротами, за которыми нет колеи. Я разговаривал с музыкантами. С тем же Войтюшкевичем. Не только с ним. Ну хорошо - одна корона, ну две, три… А что дальше? Корона заработает по-настоящему, она получит свою реальную ценность, ее не будут забывать во время банкета праздничного, как случалось с нашими музыкантами, тогда, когда она будет давать реально импульс к работе.   Первую корону сделал художник Игорь Щелоков. Она была сделана из пластика, причем, как выяснилось, в процессе чуть не сгорела квартира художника. Пластиковую корону отвезли на завод "Неман" и там уже появился хрустальный вариант. Первая корона была не белая, а… красно-зеленая. Куллинкович заметил, что его первая корона - 98-го года, которую он получил из рук Мулявина - была синеватой, а вторая - нынешняя - маленькая. Макет короны хранится 12 лет на "Немане", но все равно каждый раз она получается разной. Цыбин: А что мы можем предложить?  При этом организаторы считают, что получать корону по-прежнему престижно. C этим соглашается и Куллинкович:  - Конечно-конечно, у меня дома она стоит. Я подхожу, смотрю, обнимаю и думаю: "Господи, сколько я работал на это!".  Гурьева: Но Максим правильно говорит. Я полностью согласна, что после всего этого должен быть свет, должен быть выход. Жбанков: Это главное. Должны быть какие-то дополнительные возможности - для концертного тура, для выхода диска…  Куллинкович: Это вопрос спонсоров. Я прочитал на каком-то сайте: "Такое впечатление, что организаторы Рок-корнации просыпаются после новогоднего похмелья: "Ой, так у нас же Рок-коронация!" и начинают делать чего-то.  Гурьева: Мы сделали презентацию для спонсоров. А сколько мы разослали и ходили… Цыбин: К слову "рок" у нас до сих пор еще настороженно относятся. Может быть, сейчас хотя бы покатит, когда увидят, что можно проводить. Олег Хоменко выступил с неожиданным предложением: - Трэба заклікаць нашых журналістаў звярнуцца ў міністэрства культуры, дзеля таго, каб усё ж такі падтрымаць брэнд Рок-каранацыі. Цыбин: Нет-нет-нет. Я в министерство культуры обращался три года назад. Они сказали: хорошо, мы подпишемся, но ты будешь согласовывать каждое слово, ходить полгода подписывать бумаги, согласовывать тексты.   
Жыве Беларусь! - Жыве Рок-каранацыя? Поскольку Рок-коронация давно перестала быть (если и была когда-либо вообще) явлением только музыкальной жизни Беларуси - появление в зале в 2006 году Александра Милинкевича и связанный с этим демарш J:морс, "запрещенные музыканты", флаги и лозунги, - то, естественно, не мог не возникнуть вопрос о взаимосвязи музыкального и политического в рамках церемонии. Цыбин: Мы не связаны с политикой никак.  По мнению Александра Куллинковича, политизированной Коронацию делает публика:  Куллинкович: Так считает эта самая публика, которая решила чего-то сказать. А сама Рок-коронация никогда не была политизированной. Жбанков: Это реальный контекст, от которого никуда не деться. Просто кто-то с этим соглашается, а кто-то нет Цыбин: Мы всегда попадаем в такие условия, что мы почему-то с этим фестивалем оказываемся на острие.  
Бренд или символ? Участники круглого стола вернулись к обсуждению того, чем же все-таки является Рок-коронация. Ольга Самусик представила точку зрения молодого поколения слушателей на "Рок-коронацию": 




 - Мы говорили о том, что Рок-коронация - это бренд. Но это бренд для людей, которые имеют непосредственное отношение к мероприятию: для жюри, музыкантов, организаторов, журналистов… Для всех остальных это не бренд. Представители моего поколения относятся к Рок-коронации как к символу. Между символом и брендом разница эмоциональная. Бренд - понятие материальное. А символ должен расти, расцветать и светить все больше и больше.  Александр Куллинкович, наверное, подтвердил Олины слова примером: - Моего сына перед классом поздравили с тем, что его папа получил корону. Это очень порадовало организаторов.  Гурьева: Коронация - это не "междусобойчик". Это явление, это проблема, возможно, культурная традиция. Я готова услышать сейчас много-много критики. Если критикуют - значит, это волнует. Значит, это важно.  Самусик: Люди ждут Коронацию каждый год. Куллинкович: Ее все критикуют, но все ее ждут.


Фото Антона Мотолько