Глава Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ Александр СОКОЛОВ: «Современная эстрада у нас

Источник материала:

«Храм культуры» вместо «гробов» ЭВМ

- 25 марта в России появился новый праздник - День работника культуры. С чего вдруг? Есть уже День театра, кино, поэзии...

- Это была просьба региональных руководителей органов культуры. Много людей работают не в свете рампы, но без них эта рампа не загорится. Гримеры, осветители, звукотехники, библиотекари, музейные работники... И мне очень приятно, что идея нового праздника быстро получила поддержку на президентском уровне. Теперь мы хотим  отмечать его в Кремле. Вот, например, концерт ко Дню милиции транслируется на всю страну. Уж мы-то своими силами и лучше можем сделать. Пока же наш концерт прошел локально - в здании Роскультуры. «Намоленное» место, туда еще Сталин приходил просматривать «Веселых ребят». И зал более приспособленный. Особняк все-таки. Не то, что наш дом...

- И чем же он плох?

- Здание, где ныне находится Министерство культуры России, было  построено в 60-е годы для ЭВМ первого поколения. Там стояли эти ламповые «гробы», и их дух живет в кабинетах до сих пор. Вот, скажем, во Франции министерство культуры находится в самом роскошном дворце Парижа. Входишь и сразу понимаешь - ты в храме культуры. И речи свои иначе выстраиваешь, и мыслишь по-другому. А когда заходишь к нам - ощущаешь обиду.

На реставрацию памятников требуется 130 миллиардов

- С праздником вас поддержали. А вот с финансированием ситуация обратная. Денег на культуру выделяется все меньше. Почему?

- Пока речь идет не о неизбежном падении финансирования, а о реальной угрозе такого рода. Сначала нам удавалось договариваться с Минфином. Потом мы услышали: «А у вас в 2009 году заканчиваются две грандиозные стройки - Мариинский и Большой театры. Высвобождаются деньги». При этом Минфин не учитывает, что деньги на реконструкцию этих театров не пришли дополнительно из федеральной казны. Средства изъяли у регионов. Кстати, когда худрук Мариинки Валерий Гергиев узнал об этом, он был шокирован. Он был уверен, что деньги ему выделили дополнительно после того, как он сходил к президенту. А оказалось, что средства он получил из карманов и без того обездоленных библиотекарей.

Кроме того,  Большому нужна своя поликлиника, так как у его артистов очень специфические профессиональные заболевания, травмы. Далее - парковка. Это важно. Ведь рядом с Большим еще есть и Малый театр, Театр оперетты, Молодежный театр. А пробки в Москве все длиннее.

- Помимо Мариинки и Большого, есть ведь и другие исторические памятники, на реставрацию которых требуется 130 млрд. рублей.

- У нас только федеральных памятников 25 тысяч. При этом в регионах реставрируют в основном памятники, которые располагаются в центре города или вдоль федеральной трассы. До тех, что чуть в стороне, руки не доходят. 

Но тут еще какие нюансы: есть памятники федерального значения, есть регионального, а есть муниципального. Соответственно они к бюджетам своего уровня и относятся. До января 2005 года регионы финансировать реставрацию федеральных объектов не имели права. Например, губернатор Смоленской области говорил мне: «Я готов привести в порядок крепостную стену Кремля, но не имею права к ней прикоснуться, это федеральный памятник». Вот уже три года, как регионы получили право этим заниматься. Зато теперь федеральный центр не имеет права финансировать муниципальные и региональные объекты.

«Директор Третьяковки суд бы мне проиграл»

- Вы попали в ситуацию, когда менялась структура правительства. Появились все эти агентства - по кинематографии в частности...

- Опыт мы получили полезный, хотя во многом болезненный. Сегодня министерству не подчинены ни одно учреждение культуры, ни один хозяйствующий субъект. Мы не можем обратиться к ним с командных высот, не имеем права контролировать кадровые или финансовые вопросы. По сути, административная реформа подвесила Министерство культуры и массовых коммуникаций в безвоздушном пространстве. Специалистов мало, «рычагов» нет, «приводных ремней» нет. Кроме того, по моему твердому убеждению, Министерство культуры должно нести прямую ответственность за особо ценные объекты культурного наследия. Например, Петербургская и Московская консерватории, ведущие театры, национальные библиотеки должны собираться вокруг министерства. А, скажем, мелкие музеи должны выстраиваться под эгидой большого музея.

- Это как?

- Допустим, в музейном деле ни у кого не вызывают сомнений престиж, репутация Эрмитажа, Русского музея, Пушкинского. Каждый из них - сложный организм, в котором есть свои ученые, юристы, финансисты. Эти музеи могут взять на себя некоторые функции агентства, стать саморегулируемыми организациями.

- Когда вы перечисляли музеи, вы не назвали Третьяковскую галерею, директор которой подал на вас иск в суд, усмотрев в вашей критике скандальной выставки «Соц-арт» оскорбление чести и достоинства.

- А потом вдруг его отозвал. Кстати, то, что господин Родионов отозвал свой иск, вызывает у меня двойственное чувство. С одной стороны, мне жалко времени на все эти разбирательства. С другой - он дважды, не являясь на заседания суда, предлагал мировую, я отклонял. Потому что мне важно называть вещи своими именами. И я уверен, что Родионов проиграл бы это дело. Ситуация была для него безнадежной. Но сегодня на первый план выходит другая проблема. Многочисленные фальшивки с наштампованными Третьяковкой позитивными экспертными заключениями попадают на рынок с многократным завышением своей стоимости. Родионов поневоле собирает комиссию по разбирательству. А включает в нее тех, кто эти заключения штамповал. Замечательно! То есть они сами себе будут давать оценку, почему так получилось.

- Можно от высоких жанров к более низким? Несколько лет назад мы наблюдали приезд зам. министра культуры Франции на крупный рок-фестиваль. Он идет за кулисы, его все знают в лицо - панки, металлисты. У нас такое возможно?

- Во Франции есть особая программа «Франкофония». Для них все, что несет заряд национальной культуры, находится под охраной государства. В том числе рок и джаз.  Я вот тоже хожу за кулисы, и меня точно так же узнают оркестранты, потому что многие из них у меня учились. При этом я открыт для разных жанров. Мне все интересно. И мне ясно, что попса прокормит себя сама, без всякой помощи государства.

Думаю, если мы им предложим государственные деньги, то они еще и обидеться могут, потому что их гонорары не идут ни в какое сравнение с нашими возможностями. Мне очень жаль, что так называемая профессиональная эстрада у нас сегодня на уровне самодеятельности. Деградация сильнейшая, если сравнивать с тем, что котируется на Западе. Есть, конечно, приятные исключения. Например, Лариса Долина - высочайший профессионал. А есть еще в эстраде высококлассные профессионалы, которые незаслуженно мало известны. Допустим, тончайшая певица Елена Камбурова.

Приватизировать усадьбы «новые русские» не спешат

- Сейчас Минобороны выставило на продажу военные городки. Был разговор и о приватизации пустующих дворянских усадеб. Насколько это все здраво?

- Приватизация памятников местного значения, под которую подпадают усадьбы, была объявлена еще  в 1992 году. Но тогда это никого не заинтересовало.

- Почему? Много отягощений?

- Тогда не было такой капитализации средств в одних руках, как сейчас. Не было  и доверия - ни Ельцину, ни государству. Теперь же интерес проснулся. Но здесь нужна осторожность. Скажем, в Германии или Франции замок можно купить, условно говоря, за доллар. Но что за этим стоит? Ты там гвоздь не вобьешь по собственному усмотрению, есть жесткие требования по реставрации. И мы идем по этому пути: все должно быть строго по закону. Вот, скажем, у Брынцалова отобрали обратно Никольское-Урюпино. Он усадьбу купил, но стал там безобразничать.

- И что, «новые русские» активно скупают усадьбы?

- Не то чтобы. Но все же. Вот, в частности, мой советник, Михаил Юрьевич Лермонтов, президент Международного общества потомков поэта, взял в долгосрочную аренду и привел в порядок родовое имение - 30 км от Москвы, в Середникове. С перспективой вхождения в права собственника. Так как он все-таки имеет прямое отношение к роду Лермонтова. Причем используется усадьба в культурных целях: «круглые столы», симпозиумы. При этом есть возможность предоставить усадьбу и в коммерческих целях под стилизованную свадьбу -  с ливреями и «лакеями».

- Может быть, расскажете, как вернули коллекцию Ростроповича?

- Самое главное, что эта коллекция стала государственной собственностью. Потому что, допустим, яйца Фаберже, которые в Россию привез Виктор Вексельберг, - это его личная коллекция. И он может их точно так же из России увезти.  Причем коллекция Ростроповича - это один из ручейков, которые начнут сливаться постепенно в большую реку. Скоро в России появится пара-тройка еще более ценных  собраний произведений искусства.

«Рублевскую» прозу не читаю»

- Книжка, которую вы можете перечитывать бесконечное число раз?

- Сейчас я всласть перечитывать книги не могу, поскольку в постоянном цейтноте. Но при этом пришла, по-видимому, такая возрастная пора - возвращаться мысленно к первым впечатлениям. Я многое хотел бы перечитать.

- Например?

- В очередной раз - «Мастера и Маргариту»... Первый раз я роман прочел в журнале «Москва» в 1965 году. Причем мне тогда очень повезло. У нас близким другом дома был литературовед Владимир Яковлевич Лакшин, помощник Твардовского в журнале «Новый мир». И он через несколько месяцев после публикации булгаковского романа написал исследование по нему и напечатал в «Новом мире». И, когда я его прочел, я тут же перечитал роман. И он мне раскрылся, как бутон.  Так же я неоднократно перечитывал «Евгения Онегина». Сначала после знакомства с исследованием Лотмана, потом после эссе Набокова.

- Ни разу разочарования не испытывали, возвращаясь к чему-то, что по молодости лет казалось глубоким?

- Много раз. Это в основном касалось модной литературы. Потом я ввел для себя правило. На гребне моды не читать новинку. Хотя сейчас это сложно, я должен быть в курсе. Но все равно всю эту «рублевскую» женскую прозу не читаю.

- Мы знаем, что вы музыкант. Играющий тренер или больше теоретик?

- На скрипке я не играю уже очень давно. На фортепиано - да. Я же продолжаю преподавать в Консерватории, заведую кафедрой теории музыки. Вот вчера проводил заседание Совета по защите диссертаций, где я председатель.

- Вы свое мнение насчет Интернета не смягчили?

- Какое?

- Ну то, что это «стоглавая гидра». Со всеми вытекающими последствиями...

- Использовав эту метафору, я имел в виду то, что очень многое в Интернете не регулируется априори. Бесполезно пытаться вводить здесь цензуру, запрещать непотребные сайты. Вместо одной «отрубленной головы» тут же вырастут другие, лишь поменяв домен. Вы же знаете, наверное, статистику - около 90 процентов пользователей Интернета гуляют по порносайтам. И, к сожалению, это в основном тинейджеры. С другой стороны, Интернет широко используется теми же театрами, которые распространяют сведения о своем репертуаре. Там можно смотреть фильмы, слушать музыку.

- А вашей дочери сколько лет?

- Десять.

- Что вы ей позволяете смотреть по телевизору?

- Первое время у нас в семье был очень жесткий режим отключения телевизора. Ну а теперь дочь уже и сама не будет смотреть то, что пачкает ей душу.

- То есть вы ей включаете канал «Культура»?

- Совместно мы чаще всего смотрим именно этот канал.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Александр Сергеевич СОКОЛОВ родился 8 августа 1949 г. в Ленинграде.

Окончил музыкальное училище имени Гнесиных, аспирантуру Московской консерватории.

С 1992 г. - проректор по научной и учебной части, с 1996 г. - завкафедрой теории музыки, с марта 2001 г. - ректор Московской консерватории.

С 2004 г. - министр культуры и массовых коммуникаций.

Профессор, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств РФ.