Адаптация шопингом

Источник материала:

Адаптация шопингом

Возросшая за последние годы склонность белорусов к потреблению привела к неожиданным социальным результатам.
Сергей НИКОЛЮК
Для того чтобы оценить зафиксированные в мартовском опросе зарегистрированного в Вильнюсе Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ)* перемены в настроениях и взглядах белорусов, необходимо вкратце напомнить основные тенденции прошедшего года. Он начался с белорусско-российского кризиса такой амплитуды, что термин "нефтегазовая война" выглядел весьма органично на страницах газет.

Политизированные цены.

Естественно, общественное мнение на "войну" прореагировало. Число пессимистов в январе возросло почти в три раза (см. табл. 1). В полном соответствии с библейской формулой "знание порождает печаль" прибавка произошла за счет образованных людей среднего возраста. Политики кризис урегулировали, но на новом уровне цен на российские энергоносители. Поэтому пошатнувшаяся в январе вера в ближайшее "светлое будущее" до конца года так и не восстановилась.

А вот динамика ответов на вопрос: "Как изменилось ваше личное материальное положение за последние три месяца?" была несколько иной. Январский кризис на январских же ответах на этот вопрос отразиться не мог, что совершенно естественно. Но при последующих опросах тенденция к росту негативных ответов стала очевидной. Инфляционный всплеск в конце года привел к обвалу: доля отметивших ухудшение своего материального положения увеличилась в два раза (см. табл. 2).

Анализируя две первые таблицы, необходимо помнить, что люди реагируют не на действительность как таковую, а на свою интерпретацию этой действительности, которая во многом определяется сложившимися у людей предубеждениями. Так, рост отметивших ухудшение своего материального положения в декабре произошел в основном за счет оппозиционно настроенного по отношению к власти населения.

Трудно поверить, что в белорусских магазинах цены политизировались. Скорее всего, критически настроенные к власти граждане после январских событий находились в состоянии перманентного тревожного ожидания. Их реакцию на рост цен лучше всего передают заявления в духе: "Ну что я вам говорил! Ну я же вас предупреждал!".

Следуя логике тенденций 2007 г., можно было ожидать, что мартовский опрос зафиксирует рост негативных настроений и оценок. Но этого не произошло. На фоне дальнейшего роста цен такой результат выглядит неожиданным. Возможно, лимит тревожных ожиданий за прошлый год обществом был исчерпан. Поэтому смягчение официальной риторики, особенно после декабрьского визита Путина, легло на благодатную почву.

Сработал своеобразный механизм психологической компенсации. Общественный запрос к власти "сделать нам красиво" был наверху услышан. Власть "сделала красиво", получив российский кредит и добившись минимального повышения цены на газ.

Обкусанный рейтинг.

На чем держится белорусская стабильность? Она держится на рейтинге "единственного политика". Стабильности в условиях полностью вытоптанного политического поля, где нет ни самостоятельных институтов, ни заметных фигур, больше не на чем держаться. "Единственный политик" отвечает в Беларуси за все. Он сам об этом неоднократно заявлял, а потому прямая связь его общественной поддержки с уровнем экономической удовлетворенности населения не должна удивлять. За все приходится платить, и платить в твердой электоральной валюте.

Весь прошлый год рейтинг Лукашенко от опроса к опросу плавно снижался, потеряв в итоге от своего максимального значения в апреле 2006 г. 20,4 пункта. Понятно, свой вклад в снижение рейтинга внесло и прекращение мобилизационного эффекта президентских выборов, "откусившего" от рейтинга 5,4 пункта уже к августу 2006 г.

Динамика экономического самоощущения никак не отразилась на числе граждан, декларирующих свою готовность принимать участие в акциях протеста. В Беларуси на вопрос: "Если в вашем городе (районе) состоятся акции против ухудшения экономического положения, готовы ли вы принять в них участие?" решительным "да" весь прошлый год отвечало 18% респондентов. Элементарный арифметический подсчет показывает, что при таком уровне решительности на улицы белорусских городов должны регулярно выходить сотни тысяч недовольных граждан. Однако что-то их, по всей видимости, удерживает.

Но прежде чем попытаться разобраться в причинах несовпадения декларируемого и действительного, следует пояснить, что сами приведенные цифры ни о чем не говорят. Как постоянно подчеркивает директор "Левада-Центра" Лев Гудков: "Нужна и очень важна рамка, в которой они (цифры) представлены в качестве элементов описания реальности или ее объяснения, в качестве средств аргументации. Иначе это бесполезно. Сами по себе данные опросов ни на какую реальность не указывают. Подтверждать ими ту или иную точку зрения можно только в том случае, если за ними стоит более-менее внятная система объяснения, какая-то концепция".

В политологии принято рассматривать три возможных типа реакции на кризисы. Это уход (пассивное сопротивление), протест (активное сопротивление) и лояльность, то есть принятие существующих "правил игры".

Белорусы умудрились выжить, главным образом за счет пассивной адаптации к внешней системе насилия, переведя таким образом государственное насилие в категорию естественного, нормального состояния. Такой тип приспособления к реальности осуществляется индивидуально, он не требует коллективных действий. Поэтому в белорусской культуре коллективные действия так высоко и ценятся. Ценность — это синоним редкости. Сравните с Западом, где в цене индивидуализм: объединяться для совместных действий люди западной культуры способны без дополнительных усилий со стороны штатных организаторов.

От одних судьбоносных выборов к другим, не менее судьбоносным, в Беларуси уверенно растет электоральная активность населения (явка), а вот число граждан, собирающих подписи, агитирующих за кандидатов и т. п., никак не может выйти за пределы статистической погрешности 3%.

Патриотизм белки в колесе.

Мартовский опрос выявил увеличение доли граждан, предпочитающих улучшение экономического положения Беларуси ее независимости. Это не новая тенденция. Подобное уже наблюдалось в сентябре 2007 г. (см. табл. 4). В целом прослеживается четкая зависимость уровня патриотизма от текущего состояния экономики. Оказывается, любить Родину "черненькой" способен далеко не каждый.

Полк сторонников независимости Беларуси в первую очередь формировался из граждан, не доверяющих главе государства. Так было всегда. Например, в августе 2006 г. среди данной группы респондентов соотношение "экономистов" к "патриотам" было меньше единицы (0,75), но в марте оно подскочило до 3,6! Такое изменение иначе как "ценностной революцией" не назовешь! Социально-демографический анализ показывает, что "измена" произошла в первую очередь среди молодых людей с высшим образованием и получающих наибольший доход.

Для понимания произошедшего воспользуемся советом Льва Гудкова и попытаемся отыскать "рамку". Какие претензии предъявляют сегодня противники "белорусской экономической модели" ее архитектору? Наряду с неспособностью наладить сотрудничество с Западом и создать условия для развития бизнеса и демократии они отметили в марте провал в вопросе повышения жизненного уровня. Они готовы согласиться, что Лукашенко достаточно успешен в области развития белорусского языка и культуры (38,8%), строительства независимого государства (41,4%), но вот оценить его усилия в области повышения жизненного уровня отказываются (11,7%). Для сравнения: среди позитивно настроенной к главе государства части населения последний показатель выше почти в шесть раз (65,6%)!

Судя по всему, в качестве "рамки" понимания нам следует выбрать рамку "общества потребления". То, о чем в свое время предупреждали коммунисты, произошло. Шопинг ("флирт с предметами", по меткому выражению французского философа Бодрийяра) входит в белорусскую повседневность. Понятно, первыми на потребительский призыв откликнулись экономически активные граждане (молодые, образованные и т. д.).

Личное потребление — это неизвестный ранее механизм адаптации к ставшему привычным насилию. Отношение потребителей, согласно Бодрийяру, к действительному миру, к политике, истории, культуре не является отношением интереса, участия и принятия ответственности. Все это в лучшем случае заменяется любознательностью. Но не любознательностью человека, активно осваивающего мир, а любознательностью телезрителя, для которого всякая политическая, историческая, культурная информация воспринимается в форме происшествия, в форме зрелища.

Если большинство изменений в общественном мнении, зафиксированных социологами за годы независимости, отражают скорее изменения настроений, чем ценностей, то последний тренд следует отнести к ценностному ряду. Для возникновения ценностей требуется относительная независимость институтов от власти. Ценности не возникают в тоталитарных обществах, где нет и не может быть независимого от власти поведения, а следовательно, и морали.

Вот личное потребление и становится тем институтом, в котором массовому человеку удается спрятаться от всевидящего ока государства. Особенно эффективно эта "игра в прятки" происходит не в пределах кольцевых дорог крупных городов, а на дачных участках. Сегодня такими участками, согласно данным Минстата, владеют около 30% минских семей, а если учесть, что на даче современная городская семья собирается в традиционную семью в составе нескольких поколений, то приведенный процент можно смело удваивать.

Потребление блокирует социальную активность человека не тем, что погружает его в комфорт, а тем, что заставляет его, подобно белке в колесе, гнаться за "революцией моды". А "революция моды", в отличие от "цветных" революций, способна никогда не кончаться. Но есть одно "но". Стабильность "общества потребления" в стране, где все политические институты редуцированы до одной конкретной личности, возможна лишь в условиях постоянного экономического роста. Участники "гонки" это очень хорошо понимают, а потому так остро реагируют на любые изменения в экономике, даже виртуальные. Понимает это и власть, фонтанирующая в последнее время проектами по улучшению инвестиционной привлекательности Беларуси.

У власти свое колесо, и она вынуждена бежать в нем, не сбавляя оборотов.