АНДРЕЙ СВИНТИЦКИЙ: «У НАС ПРИКЛЮЧАЮТСЯ СВОИ ДИКИЕ ИСТОРИИ»

Источник материала:

Андрей Свинтицкий: «У нас приключаются свои дикие истории»
 

Виктор МАРТИНОВИЧ

http://www.belgazeta.by/20080505.18/340010141

История австрийца Йозефа Фритцля, 24 года продержавшего в заточении в подвале собственную дочь, является именно тем случаем, когда желтая пресса выуживает на свет явление действительно серьезное. В начале апреля в больницу крошечного австрийского городка Амштеттен пожилой мужчина привез 19-летнюю девушку в бессознательном состоянии. Он назвал девушку своей внучкой, объяснил, что нашел ее на пороге дома с письмом, в котором его дочь, подавшаяся в бега 24 года назад, просила помочь родственнице.


Полиция стала искать мать, но безрезультатно. Спустя неделю та внезапно появилась в родном доме в сопровождении еще двоих детей: 5-летнего мальчика и 18-летней девушки. Это странное появление еще больше насторожило полицию, и 73-летний электромеханик был задержан.

Лишь оказавшись вдали от отца, Элизабет Фритцль рассказала правду: когда ей было 11 лет, Йозеф похитил и заключил ее в подвал. От него у нее родилось семеро детей, причем один умер сразу после родов, и «отец-дед» сжег его в печи. Под домом полиция обнаружила спроектированные еще при заливке фундамента катакомбы общей площадью 60 кв. м и потолками в 170 см. Здесь были две спальни, комната-кухня с углом для туалета, телевизор, на стенах - постеры. Соседи сказали, что Йозеф Фритцль был нормальным мужиком, только вот окна в его доме всегда были закрыты. Жена, воспитавшая троих рожденных в подвале детей (Фритцль утверждал, что их тоже подкинула дочь), продолжает клясться, что ничего не знала о потайной двери с кодовым замком, которая вела к узникам.

Эта история выявляет фундаментальную разницу между нашими цивилизациями и культурами: белорусские соседи, часто ходящие друг к другу в гости, с удовольствием сующие нос в чужую частную жизнь, наверняка быстро заподозрили бы неладное и вызвали бы милицию. Какие черты жителей Старой Европы иллюстрируются примером Фритцля? В чем их отличие от нас, белорусов, и есть ли эти отличия? Об этом обозреватель «БелГазеты» решил поговорить с белорусским эмигрантом, когда-то занимавшим одну из ключевых должностей в Белорусском патриотическом союзе молодежи (БПСМ, прообраз БРСМ), Андреем СВИНТИЦКИМ. В 2000г. он уехал в Германию, получил там образование и успешно работает в банковской сфере.

- Могло ли подобное произойти у нас?

- Здесь такие истории газеты выдают пачками. Мне кажется, что это дело не является чем-то особенно европейским. В Москве вон Пичужкин ходил, всех насиловал. Мне кажется, действия этого Фритцля обусловлены какими-то психологическими отклонениями. А больных людей везде хватает. Менталитет тут ни при чем.

- Да, но послушайте показания соседей! Они-то ничего не знали! Вам не кажется, что в нашей культуре принято более тесно друг с другом общаться? И такой ситуации, чтоб сосед в подвале много лет удерживал дочку и никто об этом не знал, не могло случиться…

- Да, у нас всегда была община, колхоз, коллектив. Здесь же, в Германии, очень ценится частная жизнь. В нее никто не лезет. Здесь люди крайне редко ходят друг к другу в гости. А когда ходят - ходят по-другому. У нас как принято? Пришел, налил, выпил, кушаешь целый вечер. Здесь же никто не готовит, все встречаются в каких-то заведениях, кафе, барах. Мы проводим больше времени друг у друга. А потому в наших традициях все друг о друге знать. Если же человек в Европе живет замкнутой жизнью, никто в эту жизнь не лезет. Это норма. Если, конечно, этот человек не проявляет неких патологий, требующих полицейского или медицинского вмешательства.

БОЛЬШЕ МИЛИЦИИ - МЕНЬШЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ?

- А эта история не является признаком малой эффективности работы полиции в Старой Европе?

- Да нет, полиция здесь очень хорошая, я считаю. В Беларуси постоянно в глаза бросается то, как много везде милиции. Здесь же ее на улицах вообще нет. Но если ты совершишь преступление, она появляется просто из-под земли. Наверное, есть слежение, какие-то еще методы.

- Да, но и таких диких историй у нас не приключается! Может, все-таки засилье милиции имеет смысл?

- У нас приключаются свои дикие истории, вот и все. Они другие, но они есть.

В Европе общество более интеллигентное. Хотя образованных людей в нашей стране больше: у нас больше половины имеют высшее образование, в Германии - лишь 10%. Но в Германии люди относятся друг к другу с уважением, которое не является признаком образованности. Отсюда и уважение к частной жизни. Но, конечно, время от времени всплывают какие-то дикие случаи. Был вот людоед, который жарил людей - одного за другим.

Но я не сказал бы, что оттого, что в Беларуси много милиции, больше правопорядка. Скорее, наоборот.

Раньше вообще был какой-то милицейский беспредел. Не знаю как сейчас: меня в Беларуси уже два года не было.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЛИЧНОСТИ ИЗ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

- Почему беспредел-то?

- Здесь, в Германии, у меня за семь лет ни разу никто не спросил документов на улице. В Минске ты можешь идти, совершенно трезвый, и к тебе могут подойти, проверить документы. Выпил немножко, уже спрашивают: «Что празднуем?» Вам дело? Это ведь издевательство над личностью, и здесь такое немыслимо!

Я могу процитировать, как со мной разговаривали в инстанциях на родине: «Документы отдаем, 15 минут гуляем, потом позову». Вы вдумайтесь в то, как построена сама фраза! Она безличная, обращения ко мне как к индивиду вообще нет! Полное издевательство, неуважение.

Беларусь - двухклассовое общество, производная от Маркса. Есть угнетаемые, есть угнетенные, причем в ближайшем будущем угнетенным никакой революции не светит.

А что до правоохранительных органов, то я не могу сказать, что количество преступлений обратно пропорционально количеству милиции: преступления в Беларуси случаются, их много. То, что белорусское общество не может жить цивилизованно без такого количества милиции, свидетельствует в первую очередь об уровне развития этого общества.

Подчеркну: не знаю, какой уровень злоупотреблений в органах сейчас, не исключено, что батька навел в этом какой-то порядок.

О НАШИХ «ДИКИХ ИСТОРИЯХ»

- Вы упомянули о том, что в Беларуси хватает своих «диких историй». А что такое наша «дикая история»? У них вот люди друг друга едят и дочек в подвалах насилуют. А у нас?

- Человек напивается и умирает - вот наша дикая история. «Живой щит» на автотрассе - наша дикая история. Наши дикости основаны на неуважении к людям. «Живой щит» - признак такого неуважения, которое в первую очередь бросается в глаза на родине. Люди - грязь, причем начинается это еще с таможни. В Бресте уже чуть лучше стало, в Минске - дикость. О людях никто не думает.

В Германии алкоголизм, поножовщина - уникальные случаи, о которых пишет вся желтая пресса. В Беларуси же преступления на почве алкоголя - обыденная ситуация.

«КОГДА Я РАБОТАЛ БОЛЬШИМ ЧИНОВНИКОМ В БПСМ…»

- И здесь мы подошли к интересному моменту - желтой прессе, вернее, ее наличию на рынке. Вам не кажется, что дело Йозефа Фритцля является следствием не только того, что общество более замкнуто, но и того, что есть газеты, которым такие дела интересны? И что белорусы не знают о подобных происшествиях в РБ потому, что эти преступления некому раскручивать?

- Да, безусловно. Здесь конкуренция на рынке прессы очень высока. В Беларуси я читаю основные газеты, и мне не кажется, что профессионализм и конкуренция, особенно в государственной прессе, настолько высоки, что побуждают рыть землю носом в поисках сюжетов, историй. Как были госгазеты скучные, так скучные они и по сей день. Желтой прессы, охотящейся за подобными историями, я вообще не припоминаю. Конечно, свобода СМИ порождает в качестве побочного продукта такие вот сенсации.

Не думаю, что такой сюжет запретен для белорусского ТВ. В конце концов, история Фритцля не свидетельствует о плохом экономическом положении общества, а зрителей он бы привлек. Но в Беларуси задача у телевидения другая: не привлекать зрителей, а промывать мозги.

Взять хотя бы моих родителей. Когда-то я имел одни политические взгляды, очень их отстаивал, потом - другие. Но я никогда не пытался влиять на родителей. Они же, под влиянием ТВ, всегда были убеждены в чем-то своем. И вот мозги у людей до такой степени промыты, что с ними порой невозможно разговаривать. Еще девять лет назад такого не было. Когда я работал большим чиновником в БПСМ, мы (и я в частности) находились под таким серьезным «поливом», что было просто обидно слышать, как нам хорошо живется. В настоящее время остроты никакой нет.

«ЕМУ ПЕРЕВОДИШЬ ШУТКИ, А ОН ИХ ПРОСТО НЕ ПОНИМАЕТ»

- Вы не чувствуете себя одиноким в культурных и социальных условиях Старой Европы? Вы идентифицируете себя с европейцем, мыслите их категориями или по-прежнему относите себя к белорусам?

- Очень трудно менять менталитет, характер человеку, если он уехал за границу уже взрослым. Тянешься, конечно, к «своим», но «своих» здесь тоже хватает. На работе проводишь время с немцами, свободное время отдыхаешь с русскими и таким вот образом выходишь из ситуации. Чтобы ты на стенку лез с тоски - такого нет. С немцами очень приятно работать. Они совершенно нормальные люди, они уважают тебя вне зависимости от того, из какой ты страны. Отсутствие дискриминации по признаку национальности - это то, чему их научила вторая мировая война. Я уверен, что в Европе нет другой такой страны, где лучше бы относились к иностранцам, чем в Германии.

Да, немцы не понимают нашего юмора. Когда немец тусуется в нашей компании, с ним довольно трудно. Ему переводишь шутки, а он их просто не понимает. Поэтому люди стараются избежать такой ситуации. Если какие-то совместные тусачи с немцами, приглашаем и немцев достаточно, чтобы они могли друг с другом поговорить.

Конечно, русские больше пьют. Но это не проблема. В Германии в последнее время любят рассуждать об алкоголизме, о том, куда катится немецкое общество. Это вызывает улыбку: съездили бы они к нам, увидели бы настоящие проблемы по этой части.

С другой стороны, действительно на Западе и, особенно в США, человек, выпивающий банку пива в неделю, считается «проблемным». И это говорит о том, что западное общество роботизируется. Нам, белорусам, на нашем веку это точно не грозит.

«ТЕРЯЕТСЯ ЦЕННОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ»

- Что значит «роботизируется»?

- От человека ожидают выполнения работы так, как если бы он был машиной. Например, банкоматом. Вот ты приходишь в банкомат, вставляешь карточку, там, как правило, на экране тебе улыбается девушка. Получил деньги, забрал карточку, девушка машет ручкой с экрана: все, мол, пошел! На работе ты должен быть такой же девушкой с экрана. Молчать, улыбаться, говорить ничего не значащие фразы: «спасибо», «пожалуйста» на каждом шагу. И спокойно, ровно делать свою работу, желательно не болеть, приходить вовремя, не раньше и не позже, уходить вовремя, не раньше и не позже. И вот когда ты перестаешь отличаться от какой-то машинки, ты - на хорошем счету. Как только начинаешь проявлять человеческие качества, например разговаривать по душам неизвестно с кем, это не вызывает восторга у работодателей. Вот тебе и роботизация. Если ты выпиваешь банку пива, ты, как та деталь в машине, подвергаешь себя большему износу, тебя нужно будет менять, т.к. ты не вписываешься в чью-то концепцию.

Теряется ценность человеческой жизни, которая происходит не только во время отдыха, но и во время работы. Нельзя быть неживым предметом с 8.00 до 18.00, а с 18.00 снова становиться живым. Не всем людям удается перестраиваться, они переносят эту закомплексованность на быт, становятся более скованными, не лезут в личное. Так исчезает частная жизнь вместе с интересом к ней.


СПРАВКА «БелГазеты». Андрей Свинтицкий родился в 1977г. в Минске. В 2000г. окончил Лингвистический университет, в 2005г. - экономический факультет университета города Оснабрюк (Германия) по специальности «информационные системы». Также окончил 3 курса юрфака БГУ (заочно). В 1997-2000гг. работал начальником отдела информации и пропаганды Белорусского патриотического союза молодежи, был членом всех руководящих органов этой организации. После эмиграции в Германию сменил массу неквалифицированных работ, в 2006г. получил место консультанта во франкфуртской компании, работающей в области финансов. Теги: Брест, Минск