Главное – маневры

Источник материала:

Главное – маневры

На самом деле экономические санкции — это едва ли не последний аргумент королей, когда у них нет другого способа повлиять на внешнюю или внутреннюю политику другого государства.
Виталий СЕЛИЦКИЙ
Обычно само применение санкций является непосредственным свидетельством того, что страна, на которую пытаются воздействовать, или "выпала" из определенной системы взаимоотношений до такой степени, что полностью может позволить себе игнорировать то, что другие считают правилами хорошего тона, или настолько тонко настроила свои механизмы интеграции в этой системе, что "вытолкнуть" ее из них практически невозможно.

Кроме того, санкции — вещь достаточно трудно организуемая. Если их вводить "по чуть-чуть" — против ограниченного количества экономических субъектов, отраслей или территорий, — то это, в принципе, то же самое, что закрыть пробоину под ватерлинией наполовину. Если вводить "ковровые" санкции — то побочный ущерб от их применения может оказаться таким, что с лихвой превысит урон тому, против кого они применялись.

Классическим примером могут послужить "ковровые" санкции ООН против бывшей Югославии, в саботировании которых принимали участие около 50 государств мира. Главными бенефициарами искусно выстроенной системы обхода санкций были, естественно, бывший президент Сербии Слободан Милошевич и его подчиненные. Состояния, сколоченные в те годы, оказывают вполне однозначное воздействие на сербскую политику и по сей день.

Итак, если от применения санкций, как говорится, вони больше, чем пользы, то почему одна сторона их упорно вводит, а другая не менее упорно борется за их отмену?

Ответ прост: одной стороне, в данном и большинстве других случаев — американской, просто больше нечего предпринять, чтобы показать, что в отношении страны, которая ведет себя неподобающим образом, что-то предпринимается. Более того, такие санкции редко применяются с рациональным расчетом. Скорее, это тот самый случай, когда, как говорится, на карту поставлена "честь семьи" и на ситуацию надо реагировать.

В принципе, критерии успеха политики всегда можно подкорректировать. Что касается "пострадавшей" стороны (в нашем случае — официального Минска), в условиях, когда санкции действительно не несут прямого экономического урона, их применение сулит огромные пиар-барыши как на внутреннем, так и на внешнем фронте.

Доподлинно известно, что в кулуарах российской власти многие искренне завидуют белорусским властям, мол, они, что называются, "шахнули" по американцам. Да и Уго Чавес, который несравненно более интегрирован в американскую экономику, может позавидовать своему коллеге — у антиамериканской левизны по всему миру может появиться новый кумир.

Кроме того, санкции — это своеобразная операция "Ы": на них можно столько списать внутри страны, что любой лидер подвергаемой такой форме давления страны кровно заинтересован в том, чтобы пиарить сам факт санкций и их последствия по максимуму.

Есть в этой логике одно маленькое исключение: когда даже санкции не приносят результата, в дело может вступить уже самый последний аргумент королей. Поэтому, будучи неэффективными сами по себе, санкции, особенно со стороны США, сродни своеобразной черной метке — рано или поздно разговор может быть переведен в другую плоскость (именно поэтому на санкции надо реагировать и максимально показывать властной элите собственную "крутость", что на ее языке означает: своих не сдам никогда). Однако, учитывая как специфику белорусской ситуации, так и геополитический контекст, такое развитие событий в отношении Беларуси просто немыслимо.

В общем, санкции против "Белнефтехима" мало помешали как самому "Белнефтехиму" — для их обхода потребовалось достаточно ограниченное количество малозатратных правовых действий, и можно только предположить, что баржи с белорусскими калийными удобрениями по-прежнему бороздят просторы великих североамериканских рек — так, в принципе, и другим аспектам деловых отношений по причине практически полного отсутствия последних.

Дальнейшие экономические санкции возможны только путем ужесточения предыдущих в отношении тех же самых экономических субъектов, у которых времени на адаптацию было более чем достаточно. Да и новые санкции вводить достаточно проблематично. Одним из способов ухода от уже введенных санкций стала интернационализация белорусских игроков на американском и иных рынках, и давление на те же самые структуры создаст проблемы уже с российскими или европейскими игроками, на что даже США вряд ли пойдут. Огромным преимуществом Беларуси в данной ситуации, как это ни парадоксально, является то, что на ней свет клином не сошелся.

Парадокс ситуации, однако, в том, что санкции в отношении "Белнефтехима", похоже, вводились с видением такого развития ситуации в Беларуси и вокруг нее, что можно было предположить, что белорусская сторона окажется более восприимчивой к внешнему давлению, чем когда бы то ни было.

С одной стороны, до декабря 2007 года было не до конца понятно, каким образом развернутся белорусско-российские отношения и какие экономические последствия для экономики Беларуси, а следовательно, и для правящей верхушки будет иметь тот или иной угол разворота. С другой, официальный Минск неоднократно в течение прошлого года подавал противоречивые сигналы, которые могли быть истолкованы и как готовность к некоему диалогу.

Да и введение санкций против "Белнефтехима" осуществлялось таким образом, что их целью изначально было не столько наказать официальный Минск, сколько показать ему дорогу на путь праведный. Достаточно вспомнить, что США дали белорусским властям четырехмесячную отсрочку от фактического исполнения угроз, которые были заявлены в ноябре 2007 г. За это время можно было подготовиться не только к блокировке счетов, но даже и к всемирному потопу.

По прошествии четырех месяцев стало окончательно ясно, что Россией взят курс на сохранение статус-кво в двусторонних отношениях, была обеспечена супервыгодная цена на газ, которая вновь выглядит смешной на фоне того, что платят соседи, переработка нефти вновь стала прибыльным бизнесом. Как следствие, к белорусским властям в полной мере вернулась уверенность в собственных силах, отсутствие которой год и даже полгода назад и являлись главной надеждой на то, что с официальным Минском можно будет говорить и даже его "поддавливать". Кроме того, белорусские власти верно рассчитали тот момент, когда в России проглотят практически все, что сотворят в Минске. В итоге сухим остатком санкций в отношении "Белнефтехима" может стать сворачивание программ развития демократии и гражданского общества, которые администрировались подразделениями американского посольства.

В принципе, ни одну сторону нельзя зачислить в проигравшие. Белорусские власти набрали имиджевые очки и приобрели ценный опыт. США исполнили свой кармический долг. "Белнефтехим" работает, как работал, да и программы экспорта демократии, скорее всего, продолжат свое существование, пусть и с более существенными логистическими издержками. Получается, стороны просто друг другу немного подпортили гештальт.
Теги: Минск