ПРИГОВОР БЕЗ МЕНТЮКА

Источник материала:

Приговор без Ментюка
Организаторам «живого щита» дали 2 года условно с отсрочкой

Василиса ГЛИНСКАЯ

http://www.belgazeta.by/20080630.26/020486131

25 июня суд вынес приговор организаторам «живого щита» на трассе Минск-Микашевичи. Командир 2-го взвода отдела ГАИ Октябрьского района Минска майор милиции Геннадий Дорогокупец и инспектор взвода старший лейтенант милиции Алексей Лихторович приговорены к 2 годам условно с отсрочкой исполнения наказания на 3 года, а также лишены возможности занимать ответственные должности на 3 года. Приговор вынесен в рамках наказания, предусмотренного ч.1 ст.426 УК.


Моральный вред в пользу потерпевших постановлено взыскать с ГУВД Мингорисполкома (семье Пашкевичей - по Br6 млн. каждому из троих пострадавших, Елене Колпаковой - Br2 млн., Алексею Бересневу и Константину Белогубцеву - по Br1 млн.). Сами потерпевшие оценивали моральный вред в Br50 млн. каждый. Расходы, связанные с оплатой адвоката, взысканы непосредственно с осужденных. Рассмотрение гражданского иска, который составляет Br25 млн. за разбитые вДТП автомобили, перенесено в гражданский суд.

«ПРЕДСТАВИТЕЛИ ВЛАСТИ ОТНОШЕНИЕ СВОЁ ВЫКАЗЫВАЛИ ХИХИКАНЬЯМИ»

Монолог адвоката потерпевших Веры Стремковской в ходе прений был проникновенен: «Навсегда в историю Беларуси войдет термин «живой щит». В то же время, по Конституции, человек в нашем государстве является основной ценностью». Во время спича Стремковской отдельные представители прессы пытались компенсировать отсутствие в зале фотографов, рисуя в блокнотах выражающие страдание затылки подсудимых.

Адвокат особо подчеркнула существование «порочной практики» сооружения «живых щитов» до 2 марта: «На предварительном следствии мы подали ходатайство о приобщении к делу документов, в т.ч. жалоб других потерпевших с аналогичным делом, случившимся в октябре 2007г. Нам было отказано. Однако данные свидетельствуют о том, что, к сожалению, имела место в нашем государстве некая порочная практика».

Стремковская обратила внимание на развитый инстинкт самосохранения у стражей порядка: «Когда открылась дверь BMW и Пашкевич попросил, чтобы его жена и дочка могли выйти из машины, сотрудник ГАИ приказал оставаться в машине. Но, увидев, что ДТП невозможно избежать, Лихторович побежал с проезжей части на обочину, оставив малолетнего ребенка в авто».

Она усомнилась в глубине покаяния сотрудников ГАИ: «Раскаялись ли они? Пройдет два года условного, три года отстранения - и они смогут вернуться. И опять поставят машины? Представители власти, присутствуя на заседаниях, отношение свое выказывали хихиканьями. Сейчас представитель обвинения попросил мягкое наказание. Это отношение власти к тому, что произошло». При этом «Беларусь объявила себя демократическим государством, вступающим в европейское сообщество, но это дикарские привычки - выставлять щиты».

Руководство, отдававшее приказания, в ходе процесса «осталось за скобками». В связи с этим представитель потерпевших выдвинула гипотезу: «Допустим, могло быть обещание: если они не выдадут начальство, то наказание будет мягкое».

Панорама катастроф, которые произошли бы в Минске в случае вторжения VW Golf под управлением Романа Ментюка в черту города, подверглась критике: «Он мог свернуть на первой же развязке, не заезжая в город, и никто бы не знал о Ментюке».

Адвокат указала на подозрительность показаний очевидца событий, выступившего в суде в третий день и заявившего, что после ДТП он в качестве доктора оказывал помощь потерпевшим: «Этот свидетель появился в конце судебного следствия. При этом уже со 2 марта СМИ были переполнены информацией, следствие велось. Он сказал, что видел только часть происходившего 2 марта. Являясь очевидцем части, сам заявил, что ранее судимый, и почему-то настаивал на том, что один из потерпевших тоже ранее судимый. Почему-то этот очевидец обращается не к потерпевшим, а к представителям обвинения».

Оценивая платежеспособность обвиняемых, адвокат пресекла попытку апеллировать к их бедственному положению: «Полагаю, нужно исходить не из ложной жалости, откуда они возьмут Br50 млн.: жизнь гражданина РБ стоит куда больше. Потерпевшие исходили из своего нравственного страдания. Как сказал Белогубцев, «из меня сделали кусок мяса».

С учетом, что «обвиняемые не раскаялись, не признали вины, не возместили ущерб», Стремковская запросила «наказание, связанное с реальным лишением свободы, - пусть не в пределах трех лет».

ЦЕПЛЯЮТСЯ ЗА МАЯЧОК

Адвокат подсудимых Василий Туляков взял несколько обиженный тон: «Никто даже не попытался пояснить, в какой части показания моих подзащитных являются противоречивыми. Им предъявлено обвинение в остановке транспортных средств на проезжей части. Никакие проблесковые маячки не предъявлялись. Больше никаких противоречий вообще не было. Горел или не горел маячок - вот все, за что цепляются. И была ли вторая машина BMW».

Предъявленные потерпевшими доказательства, по мнению Тулякова, крайне слабы: «Если Пашкевич говорит, что его мобильный телефон был уничтожен на месте происшествия, то чем он фотографировал?» Этот тезис вызвал у потерпевших, имеющих по два мобильных, гримасы недоумения.

Адвокат вступился за свидетеля, к которому Стремковская отнеслась недоверчиво: «Береснев или Белогубцев сказали, что кто-то из граждан представился доктором. Он дал аналогичные показания, описал расположение всех транспортных средств, хотя не мог видеть протокола осмотра места происшествия, рассказал мелочи, о которых мог знать только свидетель… Если бы кто-то был намерен извратить события, поверьте, хватило бы ума и у сотрудников ГАИ, и у защиты, чтобы соответствующим образом подготовить свидетеля».

Туляков отметил, что на принятие решения у обвиняемых не было времени: «Кто пытался провести следственный эксперимент и выяснить, сколько надо времени, чтобы от пересечения соты «Фабрициуса-Грушевка» (Дом быта на ул. Московской), где они находились в 21.29, доехать до места происшествия? Это расстояние со светофорами, в условиях марта месяца, когда еще снег на дорогах лежал. Ну, на дороге не лежал, но рядом лежал».

По версии Тулякова, Дорогокупец вообще не имел отношения к ЧП: «У Дорогокупца не было необходимости дублировать приказ дежурного притормозить движение. Дежурный передал - Лихторович пошел выполнять. Дорогокупец находился возле своей автомашины».

Неразговорчивость своих подзащитных он пояснил уклончиво: «Если неизвестно ничего, это не значит, что известно что-то обратное. Если они не отвечали, на то у них были причины. Думаю, все догадываются, какие причины, о которых никто не хочет говорить и не будет говорить».

Адвокат упрекнул слушателей процесса в праздности: «Обратимся к методическим рекомендациям. Мобильный заслон как средство остановки разрушителя: при ширине дороги 8-13 м (у нас - 16,6 м) необходимо использовать не менее четырех автомобилей. На месте происшествия был один. Даже если его поставить поперек - это 3 м. Если рядом развернуть «Диану», это еще 5,5 м, итого 8 м. Что им было еще делать? Кто из присутствующих в зале, в т.ч. СМИ, за 3 месяца сказал, как надо было остановить нарушителя?»

Всю ответственность за последствия Туляков взвалил на Ментюка, назвав сотрудников ГАИ «козлами отпущения»: «Мои подзащитные нарушили ПДД, принудив водителей к остановке во второй и третьей полосах. Но авто могли остановиться во второй и третьей полосах по техническим причинам: у кого-то колесо отвалилось, кто-то в люк попал. При этом автомобиль, двигающийся сзади, должен двигаться с такой скоростью, чтобы остановиться. Если это оставить в обвинении - и ущерб в Br25 млн., и телесные повреждения Пашкевичу, то тогда не в чем обвинять Ментюка. Он приедет из Москвы, покажет приговор по этому делу и скажет: я не виноват, до свиданья».

Изрядная часть вины была возложена на представителей прессы: «Орган предварительного расследования был лишен возможности объективно расследовать данное дело из-за массированной антимилицейской атаки органами… ой, СМИ».

По мнению адвоката, встреча потерпевших с Ментюком в этот вечер состоялась бы при любых обстоятельствах: «Если бы Лихторович не остановил никого из них, они бы въехали в город, и нет никаких гарантий, что этот снаряд не врезался бы в них на ближайшем перекрестке».

Сотрудникам ГАИ удалось обойтись минимальным ущербом:«Последствия - телесное повреждение Пашкевича и разбитые авто. Это железо. Да, это личное железо, но это железо не идет в сравнение с жизнями».

Защита потребовала исключить из обвинения телесные повреждения Пашкевича и повреждение автомобилей, а несколько позже предложила оправдать обвиняемых.

МОРАЛЬНО И МАТЕРИАЛЬНО

В заключение адвокат Туляков вернулся к излюбленной теме предвзятых масс-медиа: «Где была пресса, когда водитель Coca-Cola, ранее состоявший на учете по поводу хронического алкоголизма, точно так же протаранил сзади автомобиль, на котором ехала известная теннисистка с матерью, в результате чего погибла мать. Тогда дали 2,5 года ограничения свободы без направления. Пресса не возмущалась!»

Он не счел жалость к подсудимым «ложной»: «Не возместили ущерб? Но они не работают с марта месяца и не получают никакого содержания, они даже таксовать не могут пойти. Им уже в органах не работать при любом исходе приговора, с пенсией непонятно что будет, на что они будут жить?» Позже схватка адвокатов была признана зрителями достойной голливудских фильмов.

Потерпевшая Колпакова взяла слово:«Я никому не желаю пройти через этот кошмар. Как я жила после того - тоже никому не желаю. Полностью закрытость в себе, ни с кем не разговаривала, никого не слушала, меня трясло, когда звонили журналисты, - это была соль на рану, это невозможно вынести». Белогубцев заявил, что теперь не знает, в каком государстве живет: «До этого я жил в правовом государстве».

Произнося последнее слово, Дорогокупец уныло поднялся с лавки: «Сожалею о случившемся. Свои служебные полномочия не нарушал, ничего умышленного не совершал. С нанесенным моральным и материальным вредом не согласен». «Также сожалею, что это произошло, - в свою очередь тихо произнес Лихторович. - Но поймите, такие временные рамки, которые были представлены нам на тот момент… Я не знаю, кто бы поступил по-другому. С иском я не согласен ни в моральной, ни в материальной части».

«МЫ ЧТО, НЕ ЛЮДИ, ЧТО ЛИ?»

…«Воронка» нет, значит, арестовывать их не будут», - гадали на крыльце журналисты. «Их повезут в грузовике с надписью «Хлеб», - послышалось возражение. После оглашения приговора оба обвиняемых, уворачиваясь от папарацци и репортеров, припустили через двор бодрым шагом, оторвались от журналистского «хвоста» и вместе с адвокатом скрылись на автомобиле в неизвестном направлении.

Представитель потерпевших выглядела довольной: «Мы удовлетворены тем, что приговор обвинительный, судом признано существовавшее положение вещей. Потерпевшие не настаивали на лишении свободы. Главное, что создан прецедент». Обжаловать приговор потерпевшие не будут. Как прокомментировал Юрий Пашкевич, «мы думали, что дело до суда не дойдет, развалится. Спасибо СМИ, что они поддержали нас. По словам сотрудников ГАИ, так и надо было. А мы что, не люди, что ли? Сидишь в машине - и видишь, что в тебя летит что-то, и даже не знаешь, что».

Последним к прессе вышел прокурор Николай Дубенок: «Говорить о виновности или невиновности еще рановато, поскольку приговор еще не вступил в законную силу». Если не будет подана кассационная жалоба со стороны сотрудников ГАИ, то приговор вступит в силу через 10 дней со дня оглашения. В ответ на просьбу оценить поведение милиции в зале суда он добродушно улыбался. «Без комментариев!» - подсказал кто-то. «А можете прокомментировать мягкость приговора?» «Нет, не могу», - среагировал улыбчивый гособвинитель. Теги: Минск