Источник материала:

Дневной свет

Размышления о рецидиве

«...Мама, у меня было много времени для размышлений. И я все понял, все осознал. Я скоро выйду и начну новую жизнь», — Татьяна Ивановна, читая строки из письма сына, плакала. Плакала и верила. Верила, несмотря на то что писал он подобные письма и раньше: когда в 14 лет получил первую судимость за кражу и разбой, когда в 15 лет второй раз осудили за грабеж, разбой и злостное хулиганство, когда еще потом дважды суд постановлял: виновен. Материнское сердце надеялось, что, выйдя на свободу, справив 20–летие, сын станет нормальным человеком. Она не знала, что эпистолярный жанр в местах не столь отдаленных — одно из главных развлечений. И, видимо, позабыла, что сын еле–еле получил аттестат и вряд ли мог связать три слова в предложение...

Возвращение блудного сына

Вернувшись из колонии в Минск, около недели Андрей Тищенко прожил с отцом и бабушкой. Устраиваться на работу не спешил, усердно отдыхал после двух с половиной лет несвободы, частенько выпивал. При этом умудрялся ездить исключительно на такси и модно одеваться.

Не желая слушать постоянные упреки и нравоучения бабушки, парень вскоре переехал жить в материнскую квартиру по улице Притыцкого. Мать к тому моменту переселилась ко второму супругу, и одна из комнат в трехкомнатной квартире всегда пустовала. Впрочем, на тот момент пустовала вся квартира: оказалось, что сестра с женихом уехала в Крым, а девушка–квартирантка, живущая во второй комнате, тоже выехала за пределы Минска.

В воскресенье днем квартирантка Ольга вернулась домой около трех часов дня и прилегла отдохнуть. Через пару часов послышался звук открывающейся входной двери, через несколько минут раздался стук в ее комнату. Приоткрыв дверь, она увидела Андрея Тищенко. Девушка сразу догадалась, что это хозяйский сын.

— Добрый день, — Тищенко вежливо поздоровался.

— Добрый, — молодая женщина представилась. — Я снимаю комнату у вашей мамы.

Ольга закрыла дверь и снова прилегла. Через несколько минут в дверь снова постучали.

— Мне надо с вами поговорить, — парень настойчиво, но вполне доброжелательно желал продолжить диалог.

— Извините, я отдыхаю. Давайте поговорим позже.

Вежливость Тищенко сменилась агрессией: он вставил ногу в дверной проем и жестко сказал, что ему необходимо поговорить прямо сейчас. Решив не накалять обстановку, Ольга отправилась беседовать с ним на кухню. Это больше было похоже на допрос, чем на разговор.

— Где прописана? Откуда приехала, почему здесь живешь? — Тищенко вел себя как хозяин, выражая явное неудовольствие. А потом заявил, что собирается продать квартиру, и велел освободить комнату сию минуту.

Девушка выскользнула из кухни и позвонила хозяйке, рассказав о неприятном инциденте, та пообещала сейчас же приехать. Взяв сумку, накинув куртку, Ольга побежала вниз по ступенькам. Ей совсем не хотелось оставаться в одной квартире с агрессивным парнем. Но Андрей догнал ее на крыльце.

— Он силой затащил меня обратно в подъезд, — позже рассказывала следователю Ольга Садовникова. — Я кричала и вырывалась, просила отпустить. Он схватил меня за шею двумя руками и стал душить. Потом затолкал в лифт. Я упала.

На 9–м этаже преступник по полу выволок рыдающую, до смерти напуганную девушку на лестничную клетку и потащил на технический этаж. Стал душить, угрожая убить, если она будет кричать и сопротивляться. Ольга практически потеряла сознание, у нее совсем не оставалось сил...

А дальше произошло то, что на юридическом языке называется «насильственные действия сексуального характера». Затем сбежал, а Ольга в тот же вечер обратилась в милицию, исчезнувшего злоумышленника стали искать. Увы, нашли не сразу, опыт закоренелого преступника помог Тищенко месяц с небольшим разгуливать по Минску, совершая новые преступления.

— Это наглый, агрессивный, непредсказуемый, мстительный человек. Прежде чем его задержала милиция, он успел совершить еще два грабежа и изнасилование, — уточнил Иван Леонидович Рудинский, следователь–криминалист прокуратуры Минска. — Хотя на следствии Тищенко притворялся душевнобольным, его признали вменяемым, при этом выявили диссоциальные расстройства личности. То есть у него практически отсутствует чувство жалости, у него свое понимание добра и зла. Суд приговорил Тищенко к 15 с половиной годам строгого режима с конфискацией имущества.

На пороге исправления

...Она ползла из последних сил, истекая кровью и почти теряя сознание. Несколько десятков сантиметров, которые отделяли ее от входной двери, казались долгими метрами. В приоткрытую дверь проникал дневной свет. Там было спасение. Она смогла доползти, но закричать уже сил не было. Свет погас...

Истекающую кровью 57–летнюю соседку обнаружили жильцы дома № 29 на улице Руссиянова около четырех часов дня. Она лежала практически на пороге своего офиса, где оказывала услуги по страхованию автотранспорта и который одновременно служил ей квартирой. Помощь женщине уже была не нужна. Эксперты насчитали на теле погибшей 25 (!) ножевых ранений. Мучительная смерть от потери крови.

— Подозрение в убийстве пало на родного брата погибшей, ранее трижды судимого Александра Б., которого задержали уже на следующий день, — рассказал следователь прокуратуры Первомайского района Минска Вальдемар Базиляускас. — В списке его былых криминальных «достижений» три приговора суда и без малого 10 лет жизни за решеткой. 8 из них отсидел за покушение на убийство жены в 1990 году. Любимой женщине он тогда нанес 10 ножевых ранений. В 2006 году получил срок за грабеж.

Освободившись в мае 2007 года, когда лишение свободы заменили исправительными работами, Александр приехал в Минск. Сестра Анна помогла с пропиской в столице, устроила дворником в местный ЖЭС, поселила у себя. Как могла, помогала начать новую жизнь. Потом он нашел даму сердца и переехал жить к ней. Устроился столяром, спиртным не злоупотреблял. Только вот отношения с сестрой постепенно стали портиться, а в последние несколько месяцев все их встречи заканчивались ссорой и криком: Александр требовал деньги, которые Анна якобы получила из Германии за отца–узника.

16 февраля, возвращаясь с работы домой, он зашел к сестре и вновь затеял разговор о деньгах. Разговаривали на повышенных тонах, Анна Семеновна в который уже раз объясняла, что нет у нее никаких денег, он по–прежнему не верил. По его версии, Анна первой схватилась за ножницы, брат же достал нож, чтобы обороняться. Только в эту версию следствию не верится. На теле задержанного не оказалось ни царапины, а вот 25 ножевых ранений, которые он нанес сестре, мало похожи на самооборону...

* * *

С одной стороны, криминальная статистика обнадеживает: в последние годы наблюдается снижение общего числа совершаемых преступлений, уменьшается количество осужденных, отбывающих наказание в колониях и тюрьмах. Но, увы, преступников–рецидивистов меньше не становится. Наоборот, их число растет. Сегодня около 35,5 процента осужденных — уголовники с солидным стажем. И, как правило, каждое последующее преступление, совершенное ими, более тяжкое, опасное, жестокое. Проведя долгие годы в изоляции от общества, эти люди не могут и не умеют жить на свободе. Или попросту не хотят. Жизнь в неволе для них привычнее, проще. Пока, к сожалению, не так велика, как хотелось бы, эффективность школ по реадаптации осужденных. Во–первых, их явно недостаточно, а во–вторых, эти школы делают свои первые шаги... Хотелось бы, чтобы шаг был шире.

Компетентный комментарий

Старший помощник прокурора Минска Сергей Балашев:

— По мнению криминологов, у рецидивистов происходит определенная деформация сознания. Они утрачивают самокритичность, всегда находят оправдание содеянному, верят в свою безнаказанность, удачливость, цинично пренебрегают законом в угоду эгоистическим интересам. Многие из них называют свое разоблачение нелепой случайностью, а приговор суда и наказание искренне считают ужасной несправедливостью.

Автор публикации: Марина КУНЯВСКАЯ

Фото: Александр РУЖЕЧКА