Светлана Алексиевич: то, что мы наработали за последние полвека, слетело, и мы снова сидим по своим пещерам

"Свабода" задает известным интеллектуалом вопросы об антропологическом смысле пандемии, о том, как она уже изменила и еще изменит Беларусь, мир и человека. Сегодня предлагаем вашему вниманию ответы писательницы, Нобелевского лауреата Светланы Алексиевич.

- Я тоже слежу за всем этим, я только что вернулась из Лондона. Сейчас говорится, что нужно переболеть и получить этот коллективный, стадный иммунитет. Судя по всему, ученые склоняются к этой мысли - что общество, человечество должно переболеть этим вирусом, кто выживет, кто нет. Это в принципе одна из версий, одна из гипотез.

Когда я вернулась в Беларусь, мне понравился спокойствие, отсутствие паники, и продукты в магазинах есть, и туалетная бумага. Хотя говорят, что теперь она исчезла в некоторых местах. Мне было грустно видеть людей Запада в растерянности, пустые полки в тамошних магазинах.

И главное - нет гарантий, что те меры, которые там принимаются, защитят людей. Меркель говорит, что это поможет сэкономить время для врачей, может они за это время что-то придумают, какие-то формы защиты. У меня нет ответа, как и у всех. Мне почему-то кажется, что это надолго.

Те меры, которые приняли в большинстве стран, они же невозможны до конца года или на несколько лет. А эпидемии иногда длятся столько, если вспомнить эпидемии чумы или оспы, которые были в истории.

Ну сколько мы просидим дома? Два-три месяца. Будет много разводов, все похудеют, будут очень стройными.

Люди спасаются, ищут разрядки через юмор, иронию. Прочитала шутку: закрыт Мавзолей - Ленин самоизолировался. А что нам осталось?

Я читала книгу нашего ученого Александра Чижевского «Земное эхо солнечных бурь», который описывал связь солнечной активности с событиями на Земле. Он составлял таблицы, когда начинаются войны, революции. Такое ощущение, что здесь какие-то космические причины, законы, не только влияние человека. Загадочное появление этой болезни. Маловероятно, что это создал человек. Серьезные ученые говорят, что создать такое способна только природа.

- Я слышала что-то подобное во время Чернобыльской катастрофы. Когда я стала писать книгу о ней, я увидела, как дочернобыльский человек превратился в чернобыльского. Я видела, как едут солдатики с автоматами. Я спрашиваю - в кого вы будете стрелять? Пожимают плечами. Физику будете расстреливать из автоматов? Такие вещи говорили о беспомощности людей.

Тогда тоже ходили фантастические слухи, говорили о целых поездах с умершими, которых тайно отправляли в Сибирь, что у всех новорожденных детей рога и копыта. Если человек чего-то не понимает, начинает работать подсознание, воображение, генетическая память.

Конспирология - это наш любимый жанр. Достоинства нет, наши несчастья не конвертируются в достоинство, в свободу. Поэтому и начинается вера в злых духов, в злые силы. И их люди ищут там, на ком фокусируется их исторический опыт. Американцы видят этих злых духов в россиянах, россияне - в американцах.

Я полагаю, что эта пандемия - это космическая явление. Говорится сейчас, что это наказание нам за наши грехи, за то, что не молились и не стояли каждый день на коленях. Я не думаю. Мы такая небольшая частица на этой планете, что природа мало с нами считаться. И мы с ней, но и она с нами. И она живет по своим законам.

Наше поколение постоянно слышало - лишь бы не было войны. А потом у нас оказался Чернобыль, распад «красной империи». А теперь еще одно космическое явление. Я не принадлежу к людям, которые вместо того, чтобы что-то делать со своей жизнью, рассказывают эти глупости и сказки про Путина или Лукашенко. А тут происходит событие, неуправляемое.

- Если эта эпидемия будет развиваться, люди будут умирать и там, где все закрыто, в той же Чехии, во Франции, в других странах. Профессия политика - рискованная, как профессия солдата, как профессия врача, как мы видим сегодня. Это святые люди.

Сегодня даже западная медицина оказалась не очень вооруженной против этой напасти. Тем не менее, они спасают людей. Я видела лицо этого абсолютно измученного итальянского доктора, просил старых докторов, старых медицинских сотрудников прийти на помощь, вернуться на работу.

Мне кажется, что здесь неуместно обвинять политиков, того же Лукашенко.

Я присутствовала на пресс-конференции Горбачева, которому журналисты задавали жесткие вопросы про апрель 1986 года - Почему вы тянули время, почему не делали то, что нужно было делать? Эта пресс-конференция была несколько лет назад, он в то время уже потерял власть, потерял жену, ему не было смысла врать.

И он растерянно отвечал: «Я послал в Чернобыль лучших ученых, целый самолет. И они были растеряны, они не знали, что нужно делать. Я спрашивал людей, присутствовавших при взрывах ядерной бомбы. Когда я их спрашивал, что вы делали, чтобы предотвратить последствия, они говорили - да ничего особенно, пили красное вино».

Мы не готовы к этой пандемии. Не только мы, но и политики - и тот же Лукашенко, и Путин, и Макрон. Так что я не думаю, что здесь стоит сводить все к тому, что Лукашенко чего-то не делает. Никто не знает, что нужно делать.

Ну закроем границы. Начнется черная торговля, если исчезнут продукты, та же туалетная бумага. Еще большее будет заражение. Я не берусь судить.

- То, что нам нужно приобретать культуру противостояния новым вызовам - это действительно так. Я видела это в Чернобыле. Если в доме весь подоконник заставлен дорогими пилюлями, я спрашиваю хозяйку - почему вы их не даете ребенку? Она говорит - Ой, лучше вы мне помогите дитя отправить за границу, вот соседка отправила, он оттуда видеомагнитофон привез.

Не было понимания, что это же она должна защищать своего ребенка.

Людям говорили - нельзя есть картошку со своего огорода. Женщина говорит - как так, и мать ела, и бабушка ела, и прабабушка ела и живы все были, картофель - это же то, на чем Беларусь стоит.

Не понимали люди, как это - мыть дрова. Нужно три ведра принести, чтобы их помыть. Это не вкладывалось в голову.

Или ведет военнослужащий по деревенской улице старую женщину и несет ведро молока. Спрашиваю - куда вы идете? Молоко похоронить. Там за деревней была яма, куда сливают загрязненное молоко.

Все как сумасшедшие ходили, никто ничего не понимал.

Изменение поведения нужна, но я считаю, что паника еще ужаснее, еще хуже. Поэтому власть должна больше доверять ученым. Ученые должны сегодня владеть умами. Они должны советовать власти, а власть не должна думать, что она самая умная.

А паники я боюсь, боюсь этого «русского бунта, бессмысленного и беспощадного». Мне не кажется, что это спасение.

Мне очень горько видеть репортажи по западным телеканалам, как старые люди умирают в одиночестве, когда к ним не пускают детей. Это выше сил - знать, что за стенкой умирает твой родной человек, а тебя к нему не пускают. Это неразрешимые вопросы.

Ангела Меркель справедливо сказала, что это все серьезно и мы должны усвоить эти новые навыки. Но так страшно, что ты не увидишь мать или отца в их последние минуты. Я писатель, я не смотрю на эти вещи как политик.

- К сожалению, это действительно так. И это фундамент для будущего подъема национализма. Столько много лет после войны границы открывали, устанавливали демократические принципы, и вдруг все рушится. Понятно, что человечество уже не выйдет прежним из этого испытания.

Получается, что чтобы выжить, мы должны усваивать эти навыки самоизоляции, отстаивания только национальных интересов. Такая перспектива пугает. Человек останется жив, но будет хуже. Мне хотелось бы, чтобы мы вышли из этого испытания более отзывчивыми, более склонными к взаимопомощи.

А теперь тонкий слой культуры, то, что мы наработали за последние полстолетия, улетело и мы опять сидим по своим пещерам. Здесь должна заговорить элита человечества, гуманитарии, философы.

- Я надеюсь, что этого не будет. Вторая мировая война была ужасным испытанием и таких испытаний у человечества было много. Человек же не превратился в животное. Надеюсь, что это не произойдет и сейчас. Я полагаю, что человек лучше, чем мы думаем о нем.

- Я в Лондоне жила в хорошем районе, я там не видела этих пустых полок магазинов, что было в более бедных районах. И в Германии это было. А белорусы очень достойно себя ведут. В Лондоне уже закрыты рестораны, пабы. У нас это все открыто, люди туда ходят.

Я живу в Троицком предместье. Я вижу из своего окна, как люди гуляют вдоль реки, кормят птиц, два рыбака ловят рыбу.

- Нет, без масок. Кстати, когда я села в Лондоне в самолет, там в масках были только молодые люди, которые сидели в бизнес-классе. Возможно, дети олигархов. А все остальные были без масок. А вот молодежь спасала себя. Они уже были люди другой этики.

 Перевод с бел. — EX-PRESS.BY

 

Юрий Дракохруст