Сапелко: Шансы занести вирус в ЛТП намного выше, чем в тюрьмах, а скорость распространения — такая же высокая

По словам эксперта правозащитного центра «Вясна» Павла Сапелко, в пенитенциарной системе ситуация отличается от заведения к заведению. В некоторых проводятся на самом деле успешные меры по сдерживанию нового вируса. Но встречается и такое, что пандемию используют исключительно для отвода глаз.

— Мы наблюдаем случаи, когда пандемия коронавируса используется для ограничения прав политических заключенных, — рассказывает «Салiдарнасцi» эксперт по вопросам пенитенциарной системы. — В частности, ограничивается право на защиту. Например, к Светлане Купреевой, близкой подруге семьи Виктора Бабарико, в СИЗО КГБ не допустили адвоката, мотивируя это профилактикой COVID-19. Отказ в возможности встретиться с адвокатом получили еще пятеро активистов. В трех случаях отказ был мотивирован противоэпидемическими мерами. Более того, такие ограничения, это еще и возможность безнаказанно подвергать людей пыткам и другому запрещенному обращению.

Павел Сапелко сравнивает такие действия с практикой 2010-2011 года, когда активистам, задержанным за участие в акциях протеста, также отказывали в праве встретиться с адвокатом.

— Я был адвокатом одного из кандидатов в презенты, на встречу с ним меня не допустили. Официальная причина была в том, что не хватает кабинетов. По той же причине было отказано и другим кандидатам в президенты, членам их штабов и активистам.

По словам эксперта, в категорию высокого риска заражения COVID-19 входят люди, заключенные по административным статьям. Поскольку Центры изоляции правонарушителей и Изоляторы временного содержания не слишком обеспокоены введением мер по сдерживанию коронавируса.

— Из-за относительных коротких сроков лишения свободы в этих местах невозможно установить, человек пришел с вирусом или заразился им там. Соответственно, администрации этих заведений не несет никакой ответственности, — поясняет собеседник. — Возьмем, к примеру, брестских блогеров Петрухина и Кабанова. Когда их задержали, Петрухин уже был болен. У него поднялась температура, к нему вызвали врачей, но его все равно оставили в ИВС.

В случае Кабанова до конца непонятно, был ли инфицирован до ареста или заразился там. Но это и неважно — на этих двух примерах можно понять, что никаких барьеров для распространения вирусов в этих заведениях нет.

По мнению эксперта, в то же время государство без вреда для общества может полностью отказаться от такого вида задержания на время пандемии:

— Административно задержанные и административно арестованные — это категория граждан, которых в пандемию может вообще не быть. «Вясна» обращалась к властям с призывом отказаться от этого вида взыскания, поскольку в административных правонарушениях нет общественной опасности. Людей можно наказать другим образом, не подвергая их жизни и жизни персонала риску заражения коронавирусом. Если освободить всех, кто проходит по административным делам, — это никак не повлияет на криминогенную обстановку.

Сапелко отмечает, что если бы власти прислушались к рекомендации правозащитников, вне зоны повышенного риска заражения оказались бы около 70 тысяч человек.

Эксперт связывает отсутствие решительных мер со стороны государства с «генеральной линией» по COVID-19.

— Государство в целом не придает должного значения пандемии коронавируса, несмотря на рекомендации международных организаций, — комментирует ситуацию собеседник. — Отсутствие адекватных мер в местах лишения свободы из той же оперы, что и отсутствие ограничений на проведение массовых мероприятий, очное обучение и так далее. Логика понятна: если говорится, что мы не будем замедлять экономику, закрывать торговые цены, заводы, то зачем при этом им принимать какие-то меры по защите заключенных?

Одним из самых «безопасных» заведений во время пандемии, по мнению Павла Сапелко, являются колонии и тюрьмы. Так как в силу различных ограничений люди там находятся в полной изоляции от внешнего мира.

— Чисто теоретически, шансов заразиться там меньше, чем у тех, кто работает полную смену в кабинетах или на заводах. С другой стороны, если вирус проникает в закрытое учреждение, то бороться с ним очень сложно. 

Для того, чтобы снизить риски попадания коронавируса, еще в марте в таких учреждениях начали вводить меры по профилактике:

 — Впервые вижу более или менее адекватную меру, введенную Департаментом исполнения наказаний по отношению к заключенным. Карантинные меры были оперативно введены еще в марте — колонии закрыли для посещения. Тогда же в тюрьмах разместили санитайзеры. Заключенных на свидания с адвокатами приводят в перчатках, масках и даже со щитками на лице.

В то же время, реальное положение дел оценить сложно, поскольку многая информация закрыта.

— Да, меры по сдерживанию вируса принимаются. При этом мы не можем утверждать, что в колониях и тюрьмах нет больших вспышек, — говорит Павел Сапелко. — Эти заведения тотально закрыты. Достоверная информация есть только о вспышке в исправительной колонии №15 в Бобруйске. Раньше общественно-наблюдательные комиссии могли проверить, как там обстоят дела, но сейчас вход для них закрыт.

Обратная сторона медали такова, что в рамках противоэпидемических мероприятий были отменены свидания с родными и близкими.

— В случаях длительных свиданий (продолжительностью до трех суток в специально оборудованном помещении на территории исправительного учреждения, — С.) это вполне логично. Но на счет краткосрочных, на мой взгляд, это чрезмерно, поскольку можно минимизировать риски передачи вируса, — считает правозащитник. — Как правило, общение на таких свиданиях происходит не лично, а при помощи телефона или через защитный барьер.

Подобные свидания важны для людей в заключении, ведь они позволяют держать связь с внешним миром, не терять социальные связи. Также эксперт отмечает, что свидания — это единственный способ передать жизненно важную информацию.

— В условиях, когда заключенные подвержены жестокому обращению, эти встречи — единственный способ рассказать о своих или чужих проблемах людям на воле, — рассказывает Павел Сапелко. — Когда контактов нет, то этот бочек запирается окончательно, что делает этот институт полностью изолированным, без возможности на минимальный контроль.

В некоторых учреждениях в качестве альтернативы вводят видеосвидания. По мнению собеседника «Салiдарнасцi», в нововведении, стартовавшем еще в прошлом году, безусловно есть позитивные моменты. Но есть и белые пятна:

— Предполагалось, что такие звонки станут то ли альтернативой краткосрочным свиданиям, то ли дополнением к обычным звонкам. Например, некоторые люди не могут приехать на 2-3 часа через всю Беларусь, и тогда для заключенного это хорошая альтернатива.

С приходом пандемии практику видеосвязи начали внедрять, но на данный момент нет документа, который бы регламентировал эту процедуру. Где-то разрешают несколько звонков, где-то только один. В одних учреждениях они длятся десятки минут, в других — ровно десять.

Если же закрепить эту процедуру в отдельном акте, то это позволит исключить разные манипуляции и сохранить удачную практику после пандемии.

Лечебно-трудовой профилакторий — вид исправительного учреждения, где находятся люди с зависимостями, а также те, кто возмещает государству расходы по содержанию детей. По условиям ЛТП похожи на колонии, но есть важное отличие: каждый день заключенных увозят на работу.

— В колониях люди работают в цеху, грубо говоря, в той же экосистеме, не нарушая карантина, — поясняет Павел Сапелко. — А из ЛТП людей везут, например, на стройку или в колхоз. Там они выполняют функцию полубесплатных работников, трудясь бок о бок с другими людьми. Вечером все возвращаются в казармы. Так что шансы занести вирус в ЛТП намного выше, чем в колониях или тюрьмах, а скорость распространения — такая же высокая.

До того, как были утверждены списки людей, попадающих под амнистию 2020 года, ряд гражданских инициатив обратились с открытым письмом к президенту с требованием рассмотреть возможность освобождения людей, наиболее уязвимых к COVID-19. Однако данное обращение было проигнорировано.

— Закон об амнистии принимался уже в условиях, когда пандемия шла по планете. Но он никак не учитывал среди оснований для освобождения уязвимость граждан к тяжелому течению коронавируса. Так что этот закон не выполнил функции защиты уязвимых групп, — подытожил эксперт по вопросам пенитенциарной системы.