«В Польше белорусов любят, но смотрят немного с жалостью». Уроженец Могилева о работе в Варшаве

Источник материала:

Семь лет назад белорус Александр Провалинский переехал в Варшаву. Теперь его работы покупают частные коллекционеры из Германии, России, США, Японии и других стран, а сам он успешно работает в театре. Поговорили с Александром о разнице в менталитете белорусов и поляков, особенностях местного образования и цензуре в польских театрах.

«Не дали диплом. Благодаря этому избежал распределения и переехал в Варшаву»

В Варшаву Провалинский попал отчасти случайно. Сам он из Могилева, после девяти классов поступил на факультет живописи в художественное училище имени Глебова в Минске.

— В «Глебовке» я проучился положенных четыре года, написал диплом, но не был допущен к защите. В этот же день у меня были экзамены в Академии искусств в Варшаве, и директор училища не согласился, чтобы я защищал диплом по скайпу. Это было семь лет назад, никакой «удаленки», как при коронавирусе (смеется). Я нарисовал работу, написал теоретическую часть диплома, но требовалось физическое присутствие.

Александр официально окончил училище, но ему не дали диплома. Благодаря этому он смог избежать распределения, переехать в Варшаву, где поступил на отделение графики Варшавской академии искусств.

— Как возникла идея об учебе в Польше?

— Когда я учился в «Глебовке», задумывался о том, чтобы поехать в Санкт-Петербург. Туда стремятся большинство учащихся белорусских художественных академий и училищ. Нам всегда ставили в пример: мол, вот это произведение — петербургская школа. Классическая, очень конкретная, серьезная. Однако меня всегда тянуло к авангардному искусству. Чувствовал, что если с головой уйду в классику, то она меня немного придавит к стене.

Варшавская академия искусств известна как современная, авангардная школа, особенно что касается графики. К тому же Александр сделал себе «карту поляка», благодаря которой смог учиться в Академии бесплатно.

— Ты не разочаровался в своем выборе?

— Нет. У нас проходило много встреч с художниками со всего мира, проводились мастер-классы. Учась на факультете графики, я не только открывал для себя графику, но и изучал зрительные ощущения. Было много лекций о том, как искусство воспринимается нашими органами чувств. Например, как наше зрение реагирует на цвета, на музыку и что с этим можно сделать.

Проучившись и в минском училище, и в варшавской Академии, Александр считает, что в Беларуси восприятие искусства сквозь призму зрительных ощущений было немного ограничено.

— Почему мы должны воспринимать и анализировать картину только по классическим канонам, по которым некогда учились классические мастера? Можно смотреть на классическую картину и думать, какая у нее мелодия, как ее цвета воздействуют на наш организм, представлять эту картину в других пространствах, то есть начинать раскручивать свое воображение. В Варшаве преподаватели это мотивировали. Например, они могли попросить нарисовать свое личное пространство, а не натюрморт или обнаженную натуру. Что такое для тебя личное пространство и как оно выражается? При этом не всегда работа должна иметь стандартное физическое выражение, не обязательно, что это будет холст, масло, уголь, карандаш.

«Они слышат восточный акцент в каком-нибудь слове, но думают, что я из Белостока»

Как проходила адаптация? По словам белоруса, сначала у него был акцент в польском языке, но из-за хорошего музыкального слуха ко второму-третьему году он пропал.

— Когда я прихожу в очередной театр, там даже не подозревают, что я не из Польши. Иногда, конечно, они слышат восточный акцент в каком-нибудь слове, но думают, что я не из Варшавы, а из Белостока.

Вообще в Польше белорусов любят, но смотрят на нас немного с жалостью. У многих поляков политическая ситуация в Беларуси вызывает возмущение.

К тому же семь лет назад не было такого наплыва мигрантов с востока. Теперь к тем же украинцам зачастую относятся по-другому: мол, они начинают заполнять рынок и забирать работу.

Первые два года учебы Александр получал стипендию, потом уже сам начал работать в театре.

— Я проучился первый год, а затем познакомился с Жаклин Собишевски, одной из самых знаменитых польских режиссеров по свету. Она пригласила меня работать своим ассистентом. Первые два года с Жаклин я, можно сказать, учился понимать театр. В театр нужно не только «войти», но и прочувствовать его. В том числе понять отношения между людьми, работающими в нем, как эти отношения влияют на концепцию спектакля и итоговый результат.

После ассистентуры у Жаклин белорус начал работать самостоятельно. Его приглашали в театр TR Warszawa и в Новый театр, он ставил свет для многих перфомансов и танцев. Чаще всего работал с конкретными режиссерами: Гжегожем Яжиной (театральный и оперный режиссер, многолетний руководитель театра TR Warszawa), Якубом Скшиванеком (молодой театральный режиссер, среди прочих поставил спектакль «Цинковые мальчики» по книге Светланы Алексиевич), Малгожатой Вдовик. Также белорус работал в Берлине.

— Например, я работал над «Мадам Баттерфляй». Это был перенос классической оперы в пространство плэнера. В театральном искусстве я тоже стараюсь отходить от классической сценографии, стараюсь использовать более абстрактные, метафорические образы.

В 2015-м Александр участвовал в создании белорусского спектакля «По имени Господин», но больше на родину его пока не зовут.

— Мне не поступало каких-то предложений сотрудничать в белорусских театрах. Я понимаю, что наши театры тоже находятся в определенных рамках, как и остальное искусство.

«Сильнее всего подвергаются цензуре темы, связанные с ЛГБТ»

Прожив в Польше уже семь лет, Александр иногда задумывается о переезде в Берлин или Лондон.

— Не хочу засиживаться на одном месте. Кроме того, в Польше сейчас сложная политическая ситуация. Партия «Закон и Справедливость» получает всю полноту власти, а культурные институты из-за этого страдают.

По мнению художника, в последние пять лет в польских театрах многое изменилось. Речь идет даже не самоцензуре, а об элементах цензуры.

— Сильнее всего подвергаются цензуре темы, связанные с ЛГБТ. Но государство обращает внимание и на другие вопросы. Прекращается финансирование либо при обращении в госструктуры появляются какие-то подводные камни.

Так, я делал с Гжегожем Яжиной спектакль «Другие люди» по одноименной книге Дороты Масловской. Там было несколько сцен с визуальными эффектами, относящимися к политике. Например, в спектакле люди, представляющие поляков, были одеты в бело-красные дождевики, в котором когда-то был замечен Ярослав Качиньский (лидер партии «Закон и Справедливость»). В основном гастроли театров за границей спонсируются институтом Адама Мицкевича, который в свою очередь финансируется польским Министерством культуры.

По словам Александра, сейчас на этот институт очень сильно давит правящая партия.

— Институт уведомил нас, что они не будут спонсировать спектакль «Другие люди», потому что он «задевает политические чувства» и в нем использованы некорректные высказывания. Сейчас, к сожалению, много таких ситуаций. Конечно, в этом случае хотели задеть и режиссера Гжегожа Яжину, который всегда достаточно смело высказывается по политическим вопросам и считает, что власть не может влиять на искусство. Если искусство не будет свободным и независимым, то зрители просто перестанут понимать суть вещей.

«У некоторых поляков есть такая черта характера, как ярко выраженная зависть»

— Прожив в Польше столько лет, ты видишь какие-нибудь различия в менталитете белорусов и поляков?

— Беларусь и Польша находятся друг от друга не так далеко, но в некоторых моментах отличия проявляются.

Что не нравится? У некоторых поляков есть такая черта характера, как ярко выраженная зависть. К сожалению, не белая зависть, которая тебя мотивирует, заставляет лучше работать. Скорее, зависть черная: позлословить, посплетничать, иногда ножку подставить или насолить. Столкнулся с этим, когда приехал в Варшаву: учась на первом курсе академии, я уже имел за плечами художественное училище, более серьезную подготовку, чем поляки, которые приходят в академию после общеобразовательных художественных школ. Они видели, что я немножко впереди, и завидовали, хотели, чтобы я был похож на них. Конечно, зависть есть везде, но мне кажется, что в Польше она выражена сильнее, нежели в Беларуси.

Но, по словам Александра, есть и позитив.

— С начала 1990-х Польша действительно шагнула вперед. Капитализм сделал свое дело: финансовое положение людей улучшилось, границы открыты, в результате люди могут ездить в другие страны, смотреть и изучать искусство, обмениваться опытом. Путешествия здесь очень доступны: учась в университете, можно поехать в одну страну или другую, посмотреть в музее, что тебе надо. В Беларуси чувствуется какая-то замкнутость, люди не совсем принимают современное искусство.

В «Глебовке» система не изменилась за последние двадцать лет, а программы, такое чувство, не менялись еще с послевоенных времен. В Польше же все-таки обучение старается идти в ногу со временем. Современный мир искусства отходит от понятий физического искусства, такого, как живопись на холсте, классическая графика.

Как говорит Александр, есть одно понятие, которое объясняет тенденцию современного искусства во всем мире.

— Оно называется «снежный ком». Этот «снежный ком» собирает все виды искусств в одно, и этим всем можно пользоваться, не нужно ограничиваться чем-то одним. Просто можно брать и лепить то, что тебе надо. В Беларуси пока еще принято, что живопись — это только живопись. Нельзя совмещать, например, живопись и танец. Тебя не поймут.

Теги: Минск, Могилев