Артем Шрайбман: Я не вижу возможности «сшить» раскол в белорусском обществе без коренных политических трансформаций

kp.by поговорили с известным политическим аналитиком о кризисе, в котором оказалась наша страна, и вариантах его преодоления

- Этот вопрос пока вторичен. Я не вижу готовности Александра Лукашенко вести диалог хоть с кем-то. Преждевременно обсуждать вопрос, кто бы мог претендовать на роль переговорщика. Когда Александр Лукашенко созреет, расстановка сил может быть уже другой. А чтобы власть созрела для диалога, она должна себя чувствовать слабее, чем сейчас.

- Может, учитывая ее степень влияния на Беларусь, а также то, что все мосты на Запад для Лукашенко сожжены. У Путина есть все шансы склонить белорусского правителя в ту или иную сторону. Но это заколдованный круг: позиция России зависит от того, что происходит внутри страны. Путин не будет ставить на откровенно проигрывающую сторону - кем бы она ни была.

- У Евросоюза и США нет никакого рычагов воздействия на ситуацию внутри Беларуси. По сути, кроме заявлений и символических санкций они ничего сделать не могут. А заявления способны скорее даже навредить. Это даст России шанс сказать - ага, методичка цветных революций работает на всю катушку. На самом деле, если бы у них было достаточно рычагов влияния внутри Беларуси, они бы эти рычаги уже использовали.

- Важно понимать, чье доверие. У оппонентов власти, которых, на мой взгляд, в стране сейчас большинство, этот вопрос не просто девальвировался - он ушел в обратную своему истинному значению суть. Люди действительно стали бояться силовиков. Я знаю немало историй, когда жертвы, пострадавшие от насилия, боятся идти в следственные органы - они думают, что их могут еще больше наказать за жалобы на действия силовиков. Но есть и другая часть общества, которая поддерживает нынешнюю власть. Они тоже радикализируются. Для них ОМОН - герои, которые спасли их от фашистского нашествия, ведь так им говорят по телевизору. Я бы не стал недооценивать этих людей. У меня есть знакомые, которые участвуют в протестах, а их бабушки и даже мамы говорят: мало вас там газом травили. Что может вернуть нормальный образ милиции? Я не вижу сейчас возможности «сшить» раскол в белорусском обществе без коренных политических трансформаций, перезапуска власти.

- Это показатель того, как далеко в своей неэффективности зашла белорусская власть. Она сумела настроить против себя все слои белорусского общества, за исключением силовиков и какой-то части бюрократии. Это феноменальный результат, потому что режимы такого рода обычно имеют свою понятную социально-демографическую базу. Кто нынешняя база Александра Лукашенко - мне сказать сложно. Наверное, это жители небольших городов, возраст 50+, в большей степени женщины, телезрительницы. Это настолько узкая прослойка, что говорить об устойчивой социальной базе сложно. Проблема для Лукашенко в том, что кроме своей бюрократии и силовиков ему и опереться, по большому счету, не на кого.

- Я не экономист, прогнозов делать не буду. Но, судя по рассказам экономистов, какой-то запас прочности, в первую очередь золотовалютный, у страны есть. Расходование ЗВР на поддержание хоть какой-то стабильности курса или затыкание дефицита в сегодняшнем бюджете приближает нас к ситуации, когда нечем будет платить по внешним долгам. Это может привести к самым разным последствиям. Например, судорожному поиску зарубежных денег на любых условиях. Это может подтолкнуть власть к решению продать какой-нибудь государственный актив, который раньше она не была готова продать. Проблемы сейчас, разумеется, только добавляются. А нервозность власти ускоряют процессы полураспада государства. Ситуация может измениться уже к моменту, пока вы напечатаете это интервью.

- В нашей ситуации возможно все. Но не думаю, что Конституция 1994 года - оптимальный вариант. Сейчас она рассматривается властью как капитуляция. А безоговорочную капитуляцию ты можешь предлагать врагу, если ты действительно зажал его в угол. Мы пока этого не наблюдаем. Ну, а во-вторых, Конституция 1994 года - далеко не шедевр. К сожалению, она создавалась под политический заказ руководства того времени - Вячеслава Кебича. Ее несовершенство и привело к созданию в Беларуси авторитарной власти, концентрации ее в руках президента. Поэтому, если бы я писал Конституцию, отталкивался бы от Конституции 1994 года, но очень внимательно подошел бы к вопросам сбалансированности и четкого разделения органов власти. Чтобы не было даже зазора для возможности какой-то из ветвей узурпировать власть. Причем узурпация со стороны персоналий - президента или премьер-министра - намного опасней, чем со стороны парламента.

(от редакции: один из вариантов трансформации власти озвучил Александр Лукашенко - это принятие новой Конституции, по которой будут ограничены полномочия президента. И после этого он готов провести новые выборы)

- Как человек я с вами согласен. Но мы не знаем, чего хотят белорусы. У нас нет опроса общественного мнения, и поэтому ничего лучше референдума на эту тему история не придумала. Кстати, референдум - еще одна швейцарская фишка. И поэтому лучше всего предложить обществу на обсуждение какой-то компромиссный вариант Конституции, выработанный максимально широким кругом политических сил. Конституционным собранием или круглым столом - можно назвать как угодно. Так мы узнаем, чего хочет общество. Я склонен согласиться, что для стабильности этой системы в будущем нам нужно максимально уходить от президентства. Чем меньше персонализма в системе, тем лучше.

- Для меня такая консолидация тоже стала приятным открытием. Тем более, что я как гражданин страны отчасти участвовал в этом. Белорусская власть, не смотря на амплуа социально ориентированного государства, последние 10 - 15 лет шаг за шагом сворачивала заботу об обществе. А в последние годы вообще стала делать шаги, которые можно расценивать как обратные заботе. Давайте вспомним декрет о тунеядстве и то, как государство отвечало на вызовы по коронавирусу. В такой ситуации очевидно, что обществу не остается другого выбора, кроме того, чтобы самостоятельно консолидироваться. Общество взрослеет и на глазах наращивает мускулы. Но это долгий путь, по которому западное общество шло веками - а мы сейчас его проходим по экспресс-программе.

- Желательно, чтобы президента на переходный период звали «никто». В это время страной должен управлять коллективный орган, который будет обладать формальными полномочиями по запуску референдума и новой Конституции. Но если возвращаться в нашу реальность, этот человек должен быть не связан с политическими краями, это должна быть некая компромиссная фигура - насколько это возможно в сегодняшней ситуации. При нынешнем расколе между властью и большей частью общества власть не готова пока ни с кем делиться. И уж точно не готова передавать свои полномочия идейному оппоненту. А с другой стороны, общество не примет явного ставленника Лукашенко. Так что повторюсь: нужна компромиссная фигура или вовсе ее отсутствие.

- Нет, конечно. Ситуация менялась волнообразно столько раз, что я не представляю, как это могло быть прописано. Давайте посмотрим с самого начала выборов. Кто знал, что появится Светлана Тихановская и что ее потом зарегистрируют? Кто знал, что посадят Виктора Бабарико, а на место его и Валерия Цепкало встанут штабы? Кто знал, что Тихановскую не снимут до дня выборов? Кто мог предположить, что в Беларуси начнутся такие массовые протесты? Кто знал, что будет насилие и пытки на Окрестина? Кто знал, что общество отреагирует на них новой волной, что будут забастовки? Если все это можно спланировать, то я хотел бы почитать такую «методичку». Но на самом деле я, конечно, не верю в способность программировать такие вещи.

- С Украиной у нас сейчас больше отличий, нежели схожести. Самое главное - то, что белорусский кризис - сугубо внутриполитический. Он про вопрос внутреннего устройства, вопрос власти. В отличие от Украины, у нас нет географического раскола на Восток и Запад. В Беларуси сейчас нет понятного союзника для России. Да, Россия больше склоняется в сторону Лукашенко, но если тот начнет сдавать позиции, не исключаю, что Россия быстро перенастроится. Не очевидно, что именно - победа или поражение Лукашенко - однозначно будет хорошо для России. А в случае с Майданом все было очевидно. Кроме того, протестные тактики у нас абсолютно разные - в Беларуси люди не занимают площади и здания, со стороны протестующих никто не применяет огнестрельное оружие. Да и в целом градус насилия меньше. С другой стороны, власть у нас намного более консолидирована, нежели у невнятного режима Януковича. В общем, мы совсем разные страны.

- Я не могу давать таких прогнозов. Чтобы протесты не затухали, нужны триггеры. Ими могут быть возмущения по поводу новых подробностей зверств силовиков, новые репрессии. Либо второй тип триггеров - победы, какие-то достижения. Если не происходит ни того, ни другого, уличный протест будет стремиться к затуханию. Но он может перетекать в другие формы. Пока мы не можем сказать, появятся эти триггеры или нет.