Старик Хэм

Нобелевский лауреат: правда и вымысел

Честно скажу: немало прочитал книг, но самой увлекательной серией для меня была и осталась «Жизнь замечательных людей», у истоков которой стояли Ф. Павленков и М. Горький. В каждом таком произведении рассказывалось о выдающихся личностях: ученых, литераторах, композиторах, художниках, политиках, военачальниках… Такие яркие повествования не оставляли равнодушным, заставляли думать и размышлять.

И вот недавно попала в руки книга, от которой защемило сердце. М. Чертанов. «Хемингуэй» (М.: Молодая гвардия. ЖЗЛ, 2010).

Эрнест Хемингуэй – мой любимый писатель. Кто из нас еще в юности не зачитывался его смелой, мужественной прозой, не выписывал в свой блокнот емкие, пронзительные строки писателя: «Нет на свете дела труднее, чем писать простую, честную прозу о человеке», «Писатель, если он настоящий писатель, каждый день должен прикасаться к вечности или ощущать, что она проходит мимо него», «Я отношусь с недоверием ко всем откровенным и чистосердечным людям, в особенности когда их рассказы о себе правдоподобны…» Таков он, Хемингуэй – прямой и бесстрашный, и другим быть не может!

Подумалось: эта книга о великом писателе прошлого века, нобелевском лауреате раскроет новое, доселе неизвестное как о творце и литераторе, человеке, наконец. Увы, с первых страниц Максим Чертанов не просто разочаровал, а заставил усомниться в самом авторе, его искренности в жизнеописании классика американской литературы.

Обратимся к первоисточнику: «Когда у нас был один Хемингуэй – … «свой мужик», похожий на советского барда, ироничный, сдержанный, мудрый, – в остальном мире давно существовал другой: неврастеник, позер, патологический лжец, под фальшивой брутальностью скрывающий массу комплексов, талантливый, но рано исписавшийся алкоголик. Примирить этих двоих, слепить из них подобие живого человека – немыслимо. А знаете ли, придется. Потому что в обеих трактовках много правды». Такая вот вихлясто-ироничная запевка книги.

Признаюсь, давно не сталкивался с подобными творениями, претендующими на правдивость и достоверность. Что ни глава – преподносятся новые «сенсации» об Эрнесте Хемингуэе, а по сути – небылицы, вплетенные в непростую биографию писателя. Автор много ерничает, к примеру, говоря: «Где айсберги? Растаяли под жаром агиток?» Это Чертанов рассуждает о композиционной структуре романа «По ком звонит колокол». Конечно, он вправе думать, как ему заблагорассудится, о романе, но зачем куражиться. Кстати, книги, выходящие в серии «ЖЗЛ», не досужие литературные разборки, а всегда достоверные, правдивые рассказы о героях, их творческом пути, свершениях и человеческих исканиях, даже ошибках. Об этом следовало бы помнить автору, садясь за письменный стол (а можно было писать и стоя, как великолепно делал это сам Хемингуэй!). Но поздно. Произведение увидело свет. Его читают, и многие, наверное, удивляются: неужели это истина в последней инстанции? Отнюдь.

Да, Эрнест Хемингуэй, как и каждая творческая личность, сложный и непредсказуемый человек. Но этим он и интересен. Мне вспомнилось его чистосердечное признание: «Я жил в мире, какой он есть, и были там разные люди, и я старался понять их, хотя некоторые из них мне не нравились, а иных я ненавижу до сих пор». Это он написал после того, как, работая журналистом, много испытал, рассказал о йокогамском землетрясении, встречался с Бенито Муссолини после Генуэзской конференции, принимал участие в гражданской войне в Испании.

Странными кажутся откровения Чертанова, будто «советские читатели, даже из числа поклонников Хемингуэя, «старика»… не очень-то любили». Совсем наоборот. Повесть-притча «Старик и море» – самое читаемое произведение писателя. Люди стремились быть похожими на героя повести. Жить так, как жил он.

И еще. В произведении Чертанова всего по нескольку страниц уделено рассказу о главных книгах Эрнеста Хемингуэя – романах «Фиеста», «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол», а также сборниках новелл «Мужчины без женщин», «В наше время», «Победитель не получает ничего…». А где же анализ? Автор так и не показал достоинств книг и творчества писателя, вошедшего в золотой фонд мировой литературы. Зато просто-напросто сплетен о личности Хемингуэя в книге предостаточно.

Жаль, что автор идет на поводу у слухов и россказней. Это, безусловно, не притягивает, а отталкивает читателя от произведения, на обложке которого значится: «Жизнь замечательных людей». Как здесь не вспомнить выражение Степана Шаумяна: «Литература – это храм, куда можно входить лишь с чистой совестью и благородными стремлениями».