В Беларуси нет интересных научно-познавательных и интерактивных музеев

Источник материала:

Музей музею рознь. И если традиционные с чуть ли не покрывшимися пылью экспонатами сегодня не особо привлекают молодое поколение, то образовательные и интерактивные — на особом счету. В них за впечатлениями ходят всей семьей. Это отличная возможность вытащить детей из мира гаджетов в реальность, где можно самому экспериментировать и познавать. Тысячи посетителей каждый год принимают нидерландский образовательный центр «Музеон» в Гааге, «Фабрика открытий» в Лондоне, «Эврика» в Галифаксе и многие другие. Подтянулась в последние 3 — 4 года и Россия, где нынче глаза разбегаются от предложений прикоснуться к научным разработкам не только в Москве и Санкт–Петербурге, но и в регионах. Совсем скоро, например, начнется строительство научного интерактивного музея в Томской области: из федерального бюджета уже выделены 200 миллионов российских рублей. Увы, мы по–прежнему здесь среди отстающих. А почему? В очередной раз вопрос возник на недавней встрече школьников — победителей международных олимпиад с министром образования Сергеем Маскевичем.

Проект и ныне там

«СБ» уже рассказывала о том, как идеей восполнить пробел загорелась минчанка Галина Сырокваш, увлекла проектом мужа, родственников, друзей и знакомых («Музей ищет место», номер за 5 сентября 2012 года). Задумка была в том, чтобы сделать музей учебным, где учителя проводят уроки, а ребята, как говорится, собственноручно изучают сложные темы по химии, физике, биологии. Чтобы туда приходили всей семьей, как это принято в других странах, и родители вместе со своими детьми удивлялись, открывали для себя что–то новое. Но авторы идеи столкнулись с целой вереницей трудностей, хотя и нашли зарубежных инвесторов. Два года переписки с Мингорисполкомом по поводу помещения не дали результата: площадку под строительство то выделяли, то затем без объяснения отнимали, проект требовали дорабатывать и переделывать. В общем, дело с мертвой точки не двигалось, но при этом исправно каждый месяц в почтовом ящике оказывалось письмо из налоговой... Инвесторы устали ждать.

Сегодня Галина Сырокваш говорит, что по–прежнему вопрос с площадкой остается открытым, ведь, похоже, идея не особенно кого–то из чиновников интересует. Впрочем, настойчивости авторов проекта можно позавидовать: не дождавшись какой–либо помощи, они все–таки приобрели здание, под крышей которого еще надеются реализовать свои задумки. Правда, предстоит уладить немало юридических вопросов. Пока же довольствуются малым, например, организуют при школе выставки для малышей об истории паззлов — всевозможных материалов, форм, размеров.

От простого к сложному

Отчего проект, который идет на ура в разных уголках земного шара, у нас не кажется таким уж заманчивым? Чем плох такой способ привить интерес к техническим специальностям, на острый недостаток которого в один голос жалуются преподаватели? Вот и доцент кафедры общей химии и методики ее преподавания химического факультета БГУ Виктор Хвалюк, представитель жюри международной менделеевской олимпиады по химии, подметил: начитаться теории можно до одури, но пока школьники не будут экспериментировать, ждать от них увлеченности и высоких результатов бессмысленно. Поступило и предложение: может, следует начать с подобной площадки при вузах?

Петр Кучинский, директор Института прикладных физических проблем им. А.Н.Севченко при БГУ, вспоминает, как его в свое время впечатлил такой научный музей в старом итальянском университете: «Там была наглядно показана вся история развития механики. Даже взрослым невероятно интересно. Представляете, шестеренки представлены не привычные круглые, а квадратные — и при этом все работает. А сколько любопытных экспериментов с током! Скажем, наглядно показано, как возникает разряд, что такое высокое напряжение, в чем суть вольтов». Доктор физико–математических наук уверен, что у таких музеев как минимум три функции: пропаганда науки, отбор учащихся и студентов и отслеживание истории явления. А главное — профориентация, особенно сегодня, когда мы теряем целый класс инженерно–технических работников. Но в то же время это и большие деньги. «Скажем, у нас есть отдел инновационных разработок, где и космические технологии, и оптика, и полупроводниковые приборы. Но куда интереснее живой вариант, когда все движется, кипит, работает, а для этого нужен персонал, люди, которые будут постоянно заниматься проектом». Свои статичные наработки есть и на многих других факультетах. Профессор Евгений Воропай, завкафедрой лазерной физики и спектроскопии физфака БГУ, охотно рассказывает о факультетском музее, где каждая из 12 кафедр представила кое–какие приборы. Правда, и здесь все неизменно, помещение небольшое, а интерес к экспозиции стремится к нулю.

Факт, что процесс создания такого проекта очень трудоемок, на первый план выдвигают и ученые. Наталья Хрипач, заместитель директора по научной работе Института биоорганической химии НАН, подчеркивает: тут нужна большая работа не только ученых, но и педагогов. Да, заниматься этой весьма перспективной идеей, похоже, сегодня готовы только энтузиасты. Тут ведь еще одна болевая точка, над которой горько иронизируют ученые: мол, достаточно озвучить детям зарплату научного работника, — около двух миллионов — и никакой музей не поможет. А подобные интерактивные научные собрания коммерческими проектами во всем мире считать не принято. Но при правильном, как сейчас модно говорить, пиаре можно получить вполне себе окупаемую достопримечательность, в том числе и для туристов. Скажем, в петербургском «Лабиринтуме» входной билет — в среднем около 250 — 300 российских рублей (что–то около 50 — 80 тысяч белорусских). Не самая доступная цена, но отбоя от клиентов нет. Сюда приходят не только с пользой провести время всей семьей, повеселиться с одноклассниками–друзьями, но даже отметить детские праздники. И среди многочисленных питерских туристических приманок «Лабиринтум» занял уже свое законное место.

Советская Белоруссия №93 (24230). Пятница, 24 мая 2013 года.

Автор публикации: Ольга ПАСИЯК

Фото: Александр СТАДУБ