Боровляны, гопники и штурм коттеджа ОМОНом. Француз об учебе в Минске и белорусах

Источник материала:

В Нью-Йорке во мне с ходу определяют русскоговорящую девушку. Порой и рта не успеешь раскрыть, а тебя уже приветствуют на языке Пушкина и Толстого. Но когда молоденький и франтоватый официант французского происхождения начинает подпевать подруге, поющей белорусский гимн за столиком в кафе в Бушвике, это впечатляет. Оказалось, что Джулиан девять месяцев учился в Минске. О его жизни в Беларуси — в нашем тексте.

Продолжая заметки о Нью-Йорке, я не претендую на истину, а делюсь ощущением города, в котором прожила пять лет, встретила 30-летие и где планирую жить еще долго и счастливо. Если вам эти наблюдения интересны, если они расширяют ваше представление об американцах и американской культуре, значит, ни мое, ни ваше время не потрачено зря.

Времени на расспросы не было — помимо нашего, Джулиан обслуживал еще пять столиков в этом кафе, — поэтому я позвала его в гости на борщ.

— О, здорово! Можно я с мужем приду?

Удивившись, но не подав виду, я утвердительно кивнула.

На следующий день Джулиан пришел без мужа, но с бутылкой великолепного французского шампанского из провинции, где владел виноградниками его дед.

Так, за борщом и шампанским, мы болтали о ключевых моментах пребывания Джулиана Рузо в Синеокой.

— Ты приехал в Беларусь из Парижа, чтобы учиться актерскому мастерству? Что тебя привлекло?

— Воля случая. Я изучал шоу-бизнес в парижском колледже. Как-то зашел в библиотеку, там лежало несколько книг по актерскому мастерству. Открыв одну из них, я увидел список актерских школ в разных странах, и среди них была школа в Беларуси. Я никогда не слышал о Беларуси до этого. Экзотика! Интенсивный курс, 9 месяцев, я подумал: может, это для меня? Связался с Фабрисом Каррей, который курирует проект в Париже, оплатил обучение — 9 тысяч долларов, и вуаля!

— Сумма приличная…

— Половину оплатили родители. Цена на самом деле небольшая, ведь сюда входило все: обучение, проживание, питание. Для нас закупали продукты, готовили обеды. Завтраки и ужины готовили сами. А жили все вместе в коттедже в Боровлянах. 10 парней и девушек из Франции и Бельгии. Уживаться было сложно. Ссоры, примирения, все громко, на страстях, на надрыве. Как шоу «Большой Брат», только без скрытых камер.

Об укропе и гопниках

— Мое первое впечатление о стране — аэропорт. Люди грустные, серьезные, ни тени приветливости. Приезжаем в поселок Боровляны — однотипные, ничем не примечательные здания, тишина такая, что аж жутко. Если бы я там жил один, я бы убил себя! В общем, мы сразу пошли искать бар. Слава богу, нашли. В одну из первых вылазок туда нас местные жители затянули на свадьбу. Они хотели, чтобы я пил водку стопками. А я ее в чистом виде не пью. Пытаюсь мешать, а они мне: «Нет-нет-нет!». Я сказал: «Ну, раз настаиваете, хорошо, буду пить водку вашим способом». Со стороны местных жителей к нам всегда было много любопытства. При этом люди пытались хоть жестами, хоть как-то что-то рассказать, показать, накормить… Это простодушие и гостеприимство я буду помнить всегда.

— То есть терок с местными не было? Кто такие гопники, знаешь?

— О, гопники! (Джулиан расплывается в улыбке узнавания.) У нас во Франции тоже есть гопники. Мы зовем их les casseurs. На севере страны, откуда я родом, их особенно много. В Беларуси вспоминается один случай. Как ты успела заметить, я гей. Везде в мире никому уже давно нет до этого дела, но только не в Беларуси.

Мы сидели с другом в одном из минских кафе. К нам подсели два гопника. Один из них, косясь на мою рубашку в корабликах (я люблю свои рубашки!), начал говорить, что вот, дескать, у вас во Франции «педр…лы». Я думал, он педофилов имеет в виду. Ну так педофилы не только во Франции есть. А потом он стал развивать свою мысль, сказал, что, если бы оказался один на один с таким пид…расом, сделал бы так: «Пуф!» — и показал, как стреляет из пистолета. Я понял, что лучше мне сейчас помалкивать.

За исключением этого случая, я не испытывал враждебности со стороны белорусов. Мы не прятались от жизни, не сидели дома, с интересом исследовали новую среду обитания. Как-то попали на рэйв-вечеринку в военном бункере в Боровлянах. В 19 лет я изучал юриспруденцию в Берлине, так что я знаю, какой может быть ночная жизнь. Эта вечеринка была не хуже берлинских рэйвов.

— Первые слова, которые ты выучил в Беларуси?

— «Пиво» и «Ты куришь?».

— Что ты думаешь о белорусской пище?

— Мы достаточно неплохо питались. Я полюбил кефир. Единственное, мне непонятно, почему в Беларуси во все пихают укроп. У тебя в борще укропа нет?

— Нет.

— Отлично! А сметаны можно и побольше!

Утром проснулся — а нас штурмует ОМОН

С суровой белорусской действительностью Джулиану довелось встретиться лицом к лицу, когда коттедж, где жили ребята, штурмовал ОМОН.

— Никто ничего толком не успел понять. Было раннее утро, и тут мы видим людей с оружием, которые врываются в дом и кричат: «На пол! Всем заткнуться!». «Ни фига себе, экзотика!» — думал я, лежа на полу со сведенными за головой руками.

Оказалось, они искали наркотики. Кто-то из дома по соседству пустил слух о том, что мы их то ли употребляем, то ли продаем. Разумеется, наркотиков у нас не было, и после обыска омоновцы ретировались.

Что касается обучения, то, по словам Джулиана, это был колоссальный опыт, и он очень многому научился.

— Помимо сценического мастерства, нам преподавали степ, биомеханику, пение, фламенко, фехтование, игру на фортепиано, сценический бой, основы кукольного театра. Преподаватели Белорусской академии искусств и актеры минских театров проводили с нами по 10 часов в день, шесть дней в неделю. Поскольку мы не говорим по-русски, а они — по-французски, с нами всегда находился переводчик. Со временем его присутствие становится настолько естественным, что перестаешь замечать наличие языкового барьера.

Я был не самым прилежным учеником. Остальные ребята с нуля осваивали игру на фортепиано и даже могли что-то сыграть в конце обучения. Я же не особенно стремился изучать то, что мне мало интересно. Взять хотя бы кукольный театр. Наша преподавательница очень старалась вовлечь нас в предмет, она страстно любит этот вид искусства. Но он не для каждого. Мне очень нравилось ходить в Беларуси на оперу и балет.

Открыть/скачать видео (52.31 МБ)

Выступление французской студентки (коллеги Джулиана), которая поет песню Земфиры

Во время учебы мы показывали в разных городах мюзикл для детей из франкоязычных школ. Знаешь, что меня больше всего поразило? Уровень владения французским детей в школах! Десятилетние говорили почти как я! Во французских школах дети изучают иностранный, но очень поверхностно, на это не дается много часов.

Со вкусом — проблемы

Сравнивая белорусских парней и девушек с их парижскими сверстниками, Джулиан замечает:

— Белорусы держатся скромнее, такое ощущение, что им не особо хочется привлекать к себе внимание — жестами ли, поведением, одеждой. Они трудолюбивые и стремятся хорошо делать свое дело. Культурные, сведущие во многих областях. Со вкусом, конечно, проблемы.

— Может, это с деньгами проблемы, Джулиан?

— Не соглашусь с тобой. Сейчас полмира одевается в секонд-хендах. Думаешь, французские студенты — обеспеченные люди? Просто, если говорить о белорусских девушках, то я не увидел в них элегантности. Есть какая-то аляповатость в нарядах — лишь бы блестело, бренчало, обтягивало… Что касается парней. Знаешь, это общее впечатление, и представляю, как на это обидятся сейчас белорусские парни. Поэтому заранее прошу у них прощения, но… внешность у них какая-то мышиная. Как в «Щелкунчике», помнишь? Мышиные короли. Но кто я такой, чтобы судить об этом? Ведь во Франции тоже полно людей с невыразительными чертами лица, плохим вкусом. Знаешь, про мою родину — север Франции — говорят, что там в основном живет «белый мусор». Я не обижаюсь, это же правда. В то же время эти люди, будучи, быть может, недостаточно культурными и образованными, ведут мирную жизнь и не нарываются на конфликты. Они честны и откровенны в своем невежестве.

— Сертификат об окончании актерских курсов в Беларуси как-то пригодился в жизни?

— Сразу после возвращения домой я поехал путешествовать по Индии. Там познакомился с парнем из Дании, влюбился, переехал жить к нему, занимался чем-то кардинально противоположным актерству. Отношения с тем парнем не сложились, и я шесть месяцев путешествовал совершенно один по Азии, Южной Корее.

Потом оказался в Нью-Йорке, где встретил своего будущего мужа. Он, кстати, 5 лет преподавал английский в Москве, хорошо говорит по-русски. Я здесь 10 месяцев и стараюсь больше откладывать, чтобы устроить в этом городе свою жизнь. Я еще толком не определился, чем хочу заниматься. После школы поступил в немецкий колледж на юриста, но мне это быстро наскучило, и я оставил учебу. Стал изучать шоу-бизнес в колледже в Париже, проучился два года и понял, что колледж — не для меня. Это сколько времени нужно, чтобы его окончить! Я с радостью воспринял идею о поездке в Беларусь в том числе и потому, что чувствовал — застоялся, нужны свежие впечатления.

— Ты поддерживаешь связь с остальными ребятами?

— Знаю, что одна девушка после приезда из Беларуси впала в депрессию и бросилась под поезд (вздыхает). Ну что, по шампанскому?..

После разговора с Джулианом я разыскала Фабриса Каррея, художественного руководителя Demain Le Printemps, ассоциации-партнера Республиканского театра белорусской драматургии.

Фабрис Каррей организует стажировки для профессиональных и начинающих франкоговорящих актеров, которым интересна техника русской актерской театральной школы, основанная на наследии Станиславского, Немировича-Данченко, Вахтангова и Мейерхольда.

Сам он получил актерское, а затем и режиссерское образование в Белорусской государственной академии искусств и уже 23 года живет между Францией и Беларусью.

— Наш проект — прежде всего, проект культурного обмена. Хочется, чтобы ребята, приезжающие из Европы, не только учились актерскому искусству у лучших профессионалов в стране, но и подмечали те черты Беларуси, о которых им не говорится с экранов телевизоров. Образ Беларуси, к сожалению, часто демонизируется иностранными СМИ. Но ведь сколько всего хорошего, о чем стоит сказать! Например, во Франции я не могу представить себе, чтобы рабочие заводов ходили в театры. Это дорого, это не по карману. Здесь же я постоянно вижу «синих воротничков» в зале, им интересно то, что происходит на сцене, многие из них прекрасно образованы. Французское общество стратифицировано, но ведь об этом никто не пишет. У нас позволить себе уроки музыки могут только богатые семьи. Здесь же каждый третий ребенок ходит в музыкальную школу либо бросил на каком-то этапе, это не роскошь. Я живу в бедном районе в Минске, и как это приятно — возвращаясь домой, слышать, как кто-то разучивает произведения на скрипке!

В 25-м сезоне на сцене РТБД будет показана постановка французского театра, в которой примут участие выпускники программы по обмену. Осенью 2017 года планируются гастроли РТБД во Франции. Там будет показан спектакль «Три Жизели» Андрея Курейчика, который поставил режиссер Александр Гарцуев.

Алиса Ксеневич

Переехала в Нью-Йорк 5 лет назад. До этого в Беларуси 5 лет работала корреспондентом газеты «Обозреватель», писала для «Женского Журнала» и Milavitsa.

За время жизни в Нью-Йорке написала книгу «Нью-Йорк для жизни», которая продается на «Амазоне».

TUT.BY публиковал главы книги на портале.

Теги: Минск