7 тайн детского бестселлера "Денискины рассказы"

Источник материала:

В издательстве «А и Б» вышла книга «Рыцари и еще 60 историй» — первый подробный комментарий к «Денискиным рассказам» Виктора Драгунского. Авторы комментария Илья Бернштейн и Ольга Михайлова специально для Arzamas рассказали, о чем можно узнать из случайных авторских оговорок и на первый взгляд неважных деталей.

1. Тайна Романовых

В рассказе «Мотогонки по отвесной стене» Дениска описывает следующую игру:

«…я все ездил и воображал, что участвую в мотогонках по отвесной стене. Я видел, в Парке культуры так мчалась отважная артистка…»

Изначально рассказ назывался «Велосипед с мотором» и был впервые опубли­кован в 50-м номере «Огонька» за 1959 год, но через несколько лет, готовя первый авторский сборник «Он живой и светится», Драгунский его пере­именовал. В 1961 году Андрей Вознесенский напишет стихотворение с похо­жим назва­нием «Мотогонки по вертикальной стене» и посвятит его Наталье Андро­совой.

Мотогонщица Наталья Андросова — человек легендарный, подруга Александра Галича, Юрия Нагибина, Александра Межирова — носила прозвище Княжна. И не случайно: урожденная княжна Искандер, праправнучка императора Нико­лая I, последняя из прямых потомков императорской семьи по мужской линии, оставшихся в СССР. Некоторую экстравагантность профессии Андросовой объ­яснял писатель Юрий Нагибин: «Дальше семилетки ее не пустили, Наташа пробавлялась то шитьем, то черчением, то спортом, то шоферила. И от всей этой жизни полезла на стену — в буквальном смысле слова, вошла в номер мотоциклиста Смирнова: гонки по вертикальной стене. Кто из старых москви­чей не помнит легендарную Наталью Андросову, сотрясавшую деревянный павильон в Парке культуры и отдыха своим бешеным мотоциклом?»

2. Тайна квартиры

В рассказе «Куриный бульон» Дениска с папой собираются приготовить суп:

«И он схватил курицу и побежал с нею на кухню. А я за ним. Мы зажгли новую горелку, потому что на одной уже стояла кастрюля с водой, и стали обжигать курицу на огне. Она здорово горела и пахла на всю квартиру паленой шерстью».

Это описание предполагает, что в квартире, кроме Дениски и его отца, никого нет: ни советчиков, которые помогли бы сварить бульон, ни свидетелей, воз­мущавшихся неприятным запахом. Современный читатель, выросший в отде­льной квартире, воспринимает эту ситуацию как совершенно естественную, хотя на самом деле очевидно, что Дениска, как и любой другой его ровесник, живет в коммунальной квартире. Этот коммунальный быт (соседи, общая кух­ня с двумя персональными конфорками на коллективной плите, очереди в туа­лет, единственный телефон) отражен в других рассказах, хотя неискушенный читатель может не обратить на это внимания.

О соседях Дениски автор прого­варивается в рассказе «И мы!..»: «И вот когда я запел, сейчас же изо всех дверей стали высыпать соседи, они кричали: „Безо­бразие… Что случилось… Уже позд­но… Распустились… Здесь коммунальная квартира…“». А из рассказа «Старый мореход» мы узнаём, что Дениска живет в одной комнате с родителями, в углу, отгороженном шкафом, где можно либо сидеть, либо лежать (на ночь там ставят раскладушку): «Но я не вышел к Марье Петровне, я сидел за шкафом… И когда она напилась своего любимого чаю, она вдруг ни с того ни с сего сама ко мне залезла и схватила меня за подбородок… И, когда я вбежал в комнату, я сразу подбежал к своей раскладушке».

Из рассказов Дениса Драгунского мы знаем не только о жизни в одной комнате вшестером — мальчик, родители, бабушка с дедушкой и няня на сундуке, — но и про окно под потолком (комната была в полуподвале), не дававшее воз­мож­ности не только выливать манную кашу, но и просто видеть что-то, кроме ног прохожих.

3. Тайна белой чалмы

В рассказе «Не хуже вас, цирковых!» Дениска попадает в цирк:

«Я сразу же вцепился всеми глазами в артиста, который в это время выступал. Он стоял в огромной чалме, посреди арены, и в руках у него была игла величиной с полметра. Вместо нитки в нее была вдета узкая и длинная шелковая лента. А рядом с этим артистом стояли две девуш­ки и никого не трогали. И вдруг он ни с того ни с сего подошел к одной из них и — раз! — своей длинной иглой прошил ей живот насквозь, иголка выскочила у нее из спины!»

Драгунский описывает одного из самых прославленных артистов советского цирка иллюзиониста Эмиля Теодоровича Кио (1894−1965). Он действительно выходил на арену в белой чалме и показывал номер с прокалыванием ассистен­ток огромной швейной иглой.

Вот только видеть этого Дениска не мог: ходить в цирк он начал во второй половине 1950-х, когда Кио был уже немолод, не выступал в образе восточного мага, не носил чалмы и часто саморазобла­чался, раскрывая секреты вышедших из репертуара фокусов на страницах журналов и книг. Так, история с иглой подробно описана им в статье «Тайны без тайн», опубликованной в 25-м номере «Огонька» за 1957 год и брошюре «Фокусы и фокусники»: «Этот трюк не очень сложен: иглу делают из легко гнущегося металла, а девушки надевают специальные пояса, по кото­рым игла скользит. Так вот, когда фокусник делает вид, что он прокалывает на самом деле, игла обходит вокруг пояса и выходит наружу. Конечно, трюк требует тренировки и умения направить иглу, иначе она застрянет».

Этот номер с иглой и чалмой видел сам Виктор Юзефович Драгунский: в сезоне 1944−1945 годов он выступал на арене Московского цирка в роли Рыжего клоуна. Более того, в его клоунском репертуаре был даже номер «Факир» — вероятно, пародирующий выступление иллюзиониста и вообще традиционный восточный колорит. Здесь, как и во многих других рассказах, писатель наде­ляет главного героя собственными воспоминаниями и впечатлениями, не обра­щая внимания на несостыковку во времени.

4. Тайна полосатых штанов

В рассказе «Похититель собак» мы находим описание дядьки и тетеньки:

«Там был дядька в полосатых штанах, с животом, как подушка, и еще там была тетенька, тоже в штанах и с голой спиной».

Во второй половине 1950-х годов в советском обществе велась оживленная дискуссия о внешнем виде отдыхающих. В курортных магазинах и столо­вых не обслуживали мужчин в шортах, милиционер мог остановить машину, разглядев на водителе предосудительно короткие штаны.

А полосатая пижама, еще в 1950­-е годы считавшаяся одной из форм летнего костюма, к 1960­-м стала сугубо домашней одеждой, неприличной в общественных местах. Отныне даже летом на курорте прилюдное появление в пижаме считалось предосудитель­ным. «На наших курортах кое-­как отучили пляжников от привычки ходить в ресторан или в кино в пижамах или обнаженными по пояс. А за рубежом, во многих европейских странах, считается вполне приличным ходить по улице в коротких штанах и в таком виде посещать дневные кафе и магазины», — от­мечал писатель Аркадий Первенцев в книге очерков «Разговор о культурном человеке». Дядька и тетенька — персонажи комические (хотя их беспокойство за судьбу похищенных скотчтерьеров представляется совершенно оправдан­ным), и их наряды доводят комизм до градуса социальной сатиры.

5. Тайна женских имен

В рассказе «Сверху вниз, наискосок!» Дениска описывает маляров:

«Зато мы все любили смотреть, как работают девушки-маляры и как у них все получается складно и аккуратно. Мы знали по именам всю бригаду. Их звали Санька, Раечка и Нелли».

Имена девушек, ремонтирующих Денискин двор, явно подобраны не случайно и отра­жа­ют три социальных типа: деревенская Санька (именно она произносит просторечное слово «шабаш», здесь означающее окончание работы), городская домашняя Раечка и стиляга Нелли. Сти­ляги часто называли себя иностранны­ми именами, что также порицала и высмеивала советская печать:

Был он Гришей, но сейчас
Носит имя Гарри…
Каждый день в обычный час
Гарри на бульваре.

Впрочем, «Нелли» могло быть произведено и от вполне советского имени Нинель — «Ленин» справа налево. Давая маляршам эти имена, Драгунский превращает их бригаду в своеобразный социальный срез столичной рабочей молодежи.

6. Тайна красного шара

В рассказе «Красный шарик в синем небе» подруга Дениски Аленка протягивает ему воздушный шарик:

«Я взял. И сразу как взял, так услышал, что шарик тоненько-тоненько потянул за ниточку! Ему, наверно, хотелось улететь. Тогда я немножко отпустил ниточку и опять услышал, как он настойчиво так потягивается из рук, как будто очень просится улететь. И мне вдруг стало его как-то жалко, что вот он может летать, а я его держу на привязи, и я взял и вы­пустил его. И шарик сначала даже не отлетел от меня, как будто не по­ве­рил, а потом почувствовал, что это вправду, и сразу рванулся и взле­тел выше фонаря».

Вероятный источник этого образа — цирковая интермедия легендарного «груст­ного клоуна» Леонида Енги­барова «Красный шар». Вот как описывал его миниатюру другой известный советский клоун Рудольф Славский: «Чудакова­тый юноша… повстречал забытый кем-то воздушный шарик. Шарик вел себя словно одушевленное существо. Весел, но своенравен, он не сразу дался в руки встречному, испытывал, быть может, своего нового знакомца… Но вот они уже друзья».

Енгибаров, народный артист Армянской ССР, впервые гастроли­ровал в Московском цирке в 1961 году, и Денис Драгунский вспоминает, что они с отцом видели его представления. Но и у номера Енгибарова был свой источник: клоуна вдохновил короткометражный фильм Аль­бера Ламориса «Красный шар», завоевавший в 1956 году «Золотую пальмо­вую ветвь» Канн­ского кинофестиваля. Картина про дружбу мальчика с воздушным шаром была известна в СССР, ее по­ка­зы­вали в киноклубах и в московском Доме кино, об­суж­дали в интеллигентской среде: «…из всего этого богатства [фран­цузских короткометражных фильмов] я должен выделить „Красный шар“… Са­мая дешевая и недолговечная детская игрушка, популярная во всех городах мира — красный воздушный шар, — ожила. Оказывается, он может привяза­ться, как товарищ и друг, к маленькому человеку восьми лет…» .

7. Тайна близнецов

В рассказе «И мы!..» Мишка и Дениска придумывают друг другу прозвища Сокол и Беркут:

«Мы как только узнали, что наши небывалые герои в космосе называют друг друга Сокол и Беркут, так сразу порешили, что я теперь буду Беркут, а Мишка — Сокол.
<…>
— Беркут, слушай! Перед сном надо спеть! Вдвоем! На пару! Чтобы у нас получился космический дуэт!
<…>
…Папа им [соседям] сказал:
— Это небесные близнецы, Сокол и Беркут, поют перед сном!»

11 августа 1962 года на одноместном пилотируемом корабле «Восток-3» в космос отправился майор Андриян Григорьевич Нико­ла­ев. Днем позже на околоземную орбиту вышел «Восток-4», ведомый подполковником Павлом Романовичем Поповичем. На Землю они вернулись 15 августа, совер­шив, таким образом, первый в истории многодневный и групповой полет. Перего­воры космонавты вели по радиосвязи. Вот как описывал их сам Попович в одном интервью: «Андрей начал: „Беркут, Беркут, я — Сокол. Как меня слы­шите?“ Я ему кричу: „Привет, Андрей! Я не только тебя слышу, я тебя вижу! Ты справа от меня летишь, как маленькая Луна“».

Перед стартом Попович сказал: «Мои „небесные братья“ проложили первые космические трассы. Сей­час по этим трассам летает „Восток-3“, а вслед за ним отправляюсь я, чтобы и дальше осваивать просторы Вселенной». Это заявление космонавта цитиро­вали на первых полосах самые разные газеты и журналы. И наконец, во время полета «небесные братья» Сокол и Беркут исполнили дуэтом песню «14 минут до старта», ставшую гимном советских космонавтов.

Драгунский писал с удивительной скоростью: рассказ о «космическом» дуэте Дениски и Мишки был опубликован в «Огоньке» 26 августа, то есть спустя 11 дней после завершения полета. А подписан в печать журнал был четырьмя днями ранее.