Встреча с призраком и танцы на крыше. Почему стоит почитать новую книгу Владимира Орлова

Источник материала:

Владимир Орлов — один из наиболее вероятных претендентов этого года на победу в литературной премии Ежи Гедройца. И дело не в том, что буквально на днях писатель отмечал юбилей, и не в том, что он — один из самых любимых белорусских авторов, за автографами которого выстраиваются длинные очереди. Просто его книга «Танцы над городом» действительно хороша и необычна. Она, безусловно, выделяется среди сегодняшней белорусской прозы. Если говорить коротко, то это нечто среднее между Олдингтоном и «Твин Пиксом», если бы такое среднее было возможно. Вашему вниманию — рецензия литературоведа, доктора филологических наук Анны Кислициной.

Во-первых, все три повести, которые вошли в книгу, пронизаны мистицизмом. В данном случае — мистицизмом как признанием существования параллельных миров, которые довольно часто пересекаются с нашим. В эти точки пересечения человек может попасть в силу своей эмоциональной одаренности или физиологической особенности. Например, если он сомнамбула, т.е. человек, ходящий во сне. Именно таким особенным человеком и является главный герой первой повести «Танцы над городом», которая, как это ни странно, посвящена именно тому, что и заявлено в названии — танцам над городом.

В главном герое читатель с удовольствием узнает самого автора. По месту, где происходят события (родной город писателя). По шикарной прокурорской квартире, описание которой и навело на мысль о том, что детские воспоминания героя напоминают первые главы из книги «Все люди — враги». По любви к истории и энциклопедиям. По перстню с зеленым камнем. По любви к плаванию, в конце концов… И все же, несмотря на практически документальную достоверность, с которой Орлов описывает события, невозможно отделаться от вопроса: «Неужели Орлов действительно сомнамбула? Он реально танцевал на крыше? Вот все эти события — правда или мистификация?». В общем, надо сказать, что книга написана с таким мастерством прорисовывания деталей — запахов, особенностей прикосновения, цвета и фактуры, — что невольно веришь тому, о чем повествует автор. Проникновенно, чувственно, тонко.

«Мы пачыналі разам з музыкай. Спярша ў паветры тонка-тонка звінела невідочная страла, і з гэтым гукам дзесьці ўзлятала рука дырыжора. Музыка была нячутнай вуху, аднак запаўняла сабой усю прастору і цалкам брала ў сваю ўладу. Мелодыі нябесных сфераў… Вызначэнне мне не надта даспадобы, але лепшага знайсці не ўдалося… Раз і назаўсёды зацверджанага парадку ў коле не існавала, мы мяняліся месцамі, і таму я памятаю рукі ўсіх танцораў.

Маленькая і цёплая рука Гімнасткі здзіўляла моцнымі кароткімі пальчыкамі, якія я мог асцярожна перабіраць, адчуваючы, як яны адгукаюцца лёгенькім паколваннем нябачных іголачак. Здаралася, мае ногі сустракаліся з ейнымі такімі ж маленькімі цёплымі ступакамі. Рукі Настаўніка таксама былі цёплыя і моцныя, аднак вялікія ды шурпатыя, а яшчэ — знаёмыя з дзённага жыцця, бо ён, спаткаўшы вучняў у школе або нават у горадзе, шторазу вітаўся за руку. Залацістая мела рукі надзіва далікатныя і амаль няўлоўныя, з ядвабнымі падушачкамі на пальцах, вакол якіх віхурыўся ветрык. Кіяскёрка ўражвала шорсткімі рукамі з мазалямі, відаць, не толькі гандлявала газетамі і часопісамі, але, думалася мне, часам садзіла памідоры і кветкі. Ейныя выцягнутыя далоні з доўгімі пальцамі неслі камфортны халадок і любілі злёгку сціскаць чужую руку, прынамсі, маю, ад чаго па ўсім целе разлівалася гарачыня».

Наверное, читатель сталкивался с точкой зрения нейролингвистов, что наиболее вероятными и правдоподобными выглядят не правда и не выдумка, а именно их грамотное соединение. Надо сказать, что Владимиру Орлову в книге «Танцы над городом» убедить в реальности того, о чем он пишет, удалось в полной мере. Особенно ярко выглядит его рассказ об эпатажном поэте, который ходит в гости к писателям в компании друга-карлика. История выглядит настолько натурально, что так и подмывает узнать: что, неужели такой эксцентричный друг действительно был у небезызвестного поэта, который послужил прототипом героя?

Таких ярких эпизодов из окололитературной жизни в книге не так уж и много, но они делают его интереснее, как бы подтверждая достоверность того, что герой и рассказчик — одна и та же личность.

Вообще, сюжеты всех трех повестей укладываются буквально в несколько предложений. Воспоминания о юности, где автор танцует на крыше заброшенного отеля в необычной компании людей, близких по духу. Встреча с призраком, спасающим героя-повествователя от гибели в зеленых водах озера. Короткая поездка писателя Мартина в Швецию, страну семейных легенд, проклятий и домовых.

Действие в повестях ограничено временем, да и количество героев тоже. Если, конечно, можно назвать героями персонажи, которые в принципе статичны, как мужчина-призрак, который с завидным постоянством материализуется на диване в повести «Черный человек на зеленом диване».

Кстати, эта повесть в середине книги рождает еще один вопрос: почему дизайнер выбрал черный цвет для обложки книги? Основные действия во всех трёх произведениях происходят не ночью, а вечером, на границе света и тьмы. В книге ощутимо много зеленого — это и уже упоминавшийся хризопраз из перстня писателя (да, он действительно существует и не раз упоминается в тексте), и бархатный диван, и зелень разнотравья, и вода, как на знаменитой картине «Офелия» Милле. Именно изумрудно-зеленый, цвет бутылочного стекла, идеально отразил бы настроение книги.

Именно зеленый — идеальный выбор для вечно встревоженных героев Владимира Орлова. Цвет спокойствия и умиротворения, которых автор так и не нашел в первой повести и продолжает искать во второй, сюжетно связанной, или даже самовытекающей из первой.

«Магчыма, нічога метафізічнага і не здарылася б, каб аповесць не мела б… як бы тон больш абачліва сфармуляваць… Не мела б вокнаў, або выйсцяў, куды часам сыходзілі і адкуль вярталіся мае танцоры-самнамбулы. Мо якраз адтуль, не з раўналежнай, але з іншай, хоць і судакранальнай з нашай, рэальнасці, яны і выклікалі ці прывялі з сабой Чорнага чалавека, непадобнага ні да іх саміх, ні да каго-небудзь з асяроддзя знаёмых літаратурных герояў або жывых і мертвых людзей».

Обостренное восприятие окружающего мира, порождающее иррационализм и чувственность, в повестях «Танцев над городом» становится стилеобразующим. Повествование, с одной стороны, неспешное, с другой стороны — напряженное и внутренне наэлектризованное. Особенно это ощущается в последней повести-путешествии «Дом с домовиками».

Можно без оговорок сказать, что в этой повести Владимир Орлов проявил себя настоящим мастером саспенса. Саспенс, конечно, слово больше кинематографическое (от англ. suspense — неопределенность, беспокойство, тревога ожидания, подвешенное состояние), но в данном случае оно прекрасно описывает эффект, получаемый от текста. Автор мастерски нагнетает обстановку: деформирует перспективу (например, в гостиничной комнате у него два входа, а на картине — три двери), быстро меняет планы, переводя героя из одного помещения в другое, вводит театральные декорации, бесконечно дублирует сходные сюжеты и заставляет по нескольку раз появляться совершенно не обязательных персонажей, чья единственная функция, похоже, подготовить нервы читателя к типично хорроровскому финалу. Что тут можно сказать? Владимир Орлов и его «Дом с домовиками» — прекрасный вариант для Дэвида Линча.

Книга «Танцы над городом» — эстетская по всем параметрам. Она для людей, которые понимают и любят родной язык, в данном случае сочный, но городской.

Для тех, кто чувствует время и пространство как недоразумение и условность.

Для тех, кто ценит сексуальные фантазии (да-да, текст очень эротичен).

Для тех, кто любит неторопливое гурманское чтение.

Для тех, кто любит тайны — свои и чужие.

Ну и, конечно, для тех, кто не боится танцевать на крышах теплым майским вечером.

Купить книгу Владимира Орлова можно на сайте издательства «Логвінаў»