Есть повод! Федута о «Принце и нищем», короле Анри и предвыборной кампании в Беларуси

Источник материала:

Каждое воскресенье Александр Федута выбирает одно событие, о котором пишет две страницы текста. Почему оно важно для него. И, возможно, не только для него. Читайте и сами решайте, повод это или нет. И — повод для чего.

---

Есть повод! Рассказываем, что отпраздновать на следующей неделе

---

Правильно говорилось в старой советской кинокомедии: тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет. Вот я бы просто пропал, и писать мне было бы не о чем, если бы не легкая песенка из «Гусарской баллады» Эльдара Рязанова по пьесе Александра Гладкова:

Жил-был Анри Четвертый,
Он славный был король.
Вино любил до черта,
Хоть трезв бывал порой.

Анри, то бишь, Генрих IV — тот самый, для кого Париж стоил обедни, а брак с королевой Марго обеспечил ему место на страницах бесконечных исторических романов о любви, коварстве и гражданских войнах. Но дорог нам он в данном случае не этим.

14 ноября 1607 года этот король официально разрешил бить своих детей, если они проштрафились. Не кулаком бить, конечно, и не оплеухи отвешивать — пороть. До этого вместо них пороли специальных слуг, именовавшихся мальчиками для битья. Пороли такого мальчика, судя по всему, больно, но за хорошее жалованье, а их королевским высочествам читали нотации: мол, будете себя плохо вести — и с Вами, монсеньер, обойдутся именно так.

Правда, розга эта была о двух концах. С одной стороны, славный король Анри устранял вопиющую несправедливость: поротая задница лакея никак не воздействовала на малолетнего принца. То есть, он мог искренне сочувствовать слуге, но он же точно знал: за это платят деньги. Возможно, даже премиальные. Помните, как удивляется Том Кенти из «Принца и нищего» Марка Твена, когда его «мальчик для битья» искренне огорчается от того, что принц стал королем, и пороть его теперь даже теоретически никто не смеет? То есть, «мальчик для битья» больше не нужен и может, великодушно непоротый, помирать с голоду. Нет, ваше величество, пожалуйста, порите меня, только не увольняйте! Я даже контракт готов подписать — годовой или длительный, пусть профсоюз решает, — только не сокращайте мою должность из штатного расписания!

А, с другой стороны, страдать теперь вынуждены были все. Принц, которого пороли регулярно самого. Наставники, понимающие, что принц-то он сегодня, а завтра… Сегодня его попа страдает, а завтра будет страдать наша шея? Нет уж! И даже папа-король наверняка тайком смахивал скупую мужскую слезу, навернувшуюся на глаза во время сечения чада.

Вероятно, число шалостей венценосных озорников резко уменьшилось, хотя пороть, наверное, король все-таки приказывал — хотя бы для острастки. И принц, лежавший попой кверху на бархатом покрытой скамье, повизгивал, мечтая, что папенька-тиран когда-нибудь все-таки преставится, и уж тогда…

К чему я вспомнил об этой трогательной годовщине? Нет, друзья мои, повод действительно есть. Президент раскритиковал проект закона о предотвращении домашнего насилия, хотя МВД — как это ни странно — его добросовестно подготовило. И некоторые нынешние кандидаты в депутаты этот отказ очень даже активно поддержали: мол, отказ от насилия не соответствует нашим духовным ценностям; и нас пороли, а мы — вот какие большие и умные выросли! В общем, розга — дело полезное, король Анри тому свидетель.

Так вот есть ведь повод поговорить с кандидатами в депутаты — они за принятие этого закона или против. И если против, и если они считают, что розга — дело хорошее, то, сами понимаете, от хорошего дела трудно отказаться. И на встрече с кандидатом достаньте из ведра хорошо вымоченную ро…  Как — убежит? Почему он должен убегать от того, что сам же считает правильным и необходимым?

В конце концов, ему законы принимать и законам подчиняться. А законы — разные. Есть, скажем, закон диалектики Гегеля о переходе количественных изменений в качественные. То есть, если разок, а потом другой, а потом третий применить розгу, то депутат (конечно, такого умницу выберут — кого же еще выбирать) непременно помудреет, и все нормативные акты, за которые он будет голосовать, будут идти, простите, уже не через попу, а действительно от большого ума.

Нет, я никого не призываю пороть. Просто каждому должно воздаваться по вере его. И тут главное не перепутать: тех, кто против домашнего насилия, — их исполнительная власть и без избирателей время от времени порет. Им даже посочувствовать можно — если, конечно, кому-то хочется им посочувствовать. А вот если вы верите в пользу семейного насилия — так мы же все как одна большая семья! Получите полезное! Вырос же Людовик Тринадцатый, сын короля Анри, поротым, и заслужил у народа прозвище «Справедливый». Стало быть, действительно власти это иногда идет на пользу.

Что — «это»? Ну, в песенке о славном короле, которую мы цитировали выше, поется:

Тра-ля-ля, бум-бум!

Вот будем считать, что «бум-бум» на пользу и идет. Чем не повод?