Реальный сектор. Государство надорвется или рынок развалится

Источник материала:

Одной из основных претензий либералов к государственному вмешательству в экономику как раз и является, что чиновники и политики во всем мире воспринимают национальную экономику исключительно как источник ресурсов для реализации своих политических, карьерных или корыстных целей. И претензия эта справедлива. Но ведь выводы из этого факта можно сделать самые разные.

Задача для чиновника

Углубление разделения труда в мире коснулось и сферы государственного управления.

Политики – во всем мире политики. В борьбе за симпатии электората они во всем мире готовы жертвовать стратегическими интересами страны, чтобы ублажить свой электорат сегодня. Но в странах Запада их возможности ограничены и барьером частной собственности, и конкуренцией политических сил, и разными интересами разных групп капитала. И тем более конкуренты отслеживают возможности злоупотреблений политиков, находящихся у власти.

Чиновники – во всем мире чиновники. Жалобы на засилье бюрократов идут и изнутри крупных американских корпораций, жалуются и на бюрократов из Брюсселя. Но без бюрократии человечество жить пока не научилось.

По определению задача чиновников – исполнять решения политического руководства страны. Не больше. Их аполитичность и независимость от бизнеса, хотя и не всегда реализуется, но, по крайней мере, декларируется. Вопрос в том, какие решения им приходится выполнять. Чиновники ведь тоже люди, и не все поручения выполняют с одинаковым энтузиазмом. Некоторые заведомо будут саботировать. А то, что при этом они находят возможности для дополнительных "заработков", далеко не всегда законных, - проблема качества государственного строительства. Там, где качество повыше и возможностей таких поменьше.

Бизнес – во всем мире бизнес. Капитал пуглив и интернационален. Легко перетекает из страны в страну. Прячется и убегает не только при угрозах или неосторожных действиях власти, но и при заметных падениях спроса в секторах рынка, где он действует. И легко идет на коррупцию.

Проблема выстраивания отношений политического руководства, чиновников и бизнеса – у всех стран. Только в очень разной степени. Но, видимо, только у нас каждый чиновник и политик, и бизнесмен. Хотя бы в той части, что причастен к управлению государственным капиталом. Каждый директор госпредприятия (который на деле просто чиновник, но хотя по форме - псевдопредприниматель) зависит от многих других чиновников, которые имеют право вмешиваться в работу предприятия (не неся ответственности) и вытягивают из него ресурсы для решения своих задач.

Смыло рынком

С моей точки зрения, иллюстрацией взаимоотношения рынка и государства является следующая аналогия.

На границе Кампучии и Вьетнама есть район, считавшийся житницей. На крутых склонах веками создавалась уникальная система плотин, запруд, каналов, водохранилищ. Влага муссонных дождей накапливалась в них, перераспределялась без каких-либо механизмов и питала тысячи полей.

Полпотовцы, исходя из каких-то своих соображений, взорвали систему. И, за несколько сезонов, муссонные дожди смыли со склонов плодородный слой почвы. Тропическое солнце выжгло все. Район превратился в пустыню.

Такого рода оросительные системы – не новость в истории. Злая воля человека, слишком сильные дожди или ошибки в строительстве способны их разрушить, но люди все равно их восстанавливали, упорствуя в намерении "подправить" природу.

Есть определенная аналогия между такими оросительными системами и взаимоотношениями рынка и государства. Стихия рынка может быть и созидательна, и разрушительна. Как вода в этих системах: может питать растения, может все смывать. После Великой депрессии это стало понятно во всех странах. Да и переход СССР к рыночной экономике оказался крайне разрушителен.

Роль государства в экономике – направить рыночную стихию в созидательное, для национальной экономики, русло. Законодательство, ставки налогов, таможенные тарифы, кредитно-денежная политика, госинвестиции и все другие меры государственной экономической политики в странах с рыночной экономикой направлены на развитие национального капитала, государственного и частного, в желательном для правительства направлении. Причем инструменты выбираются исключительно исходя из складывающейся на рынках обстановки. Как представляется – вполне аналогично системе запруд, каналов, водохранилищ.

Здесь есть три очень непростых момента. Во-первых, как определить, какие тенденции рынка являются созидательными (т.е. – желательными), а какие – разрушительными. Например, у нас упорное желание власти сохранить псевдосоветскую "белорусскую модель" привело к торможению или даже подавлению объективно необходимой рационализации производств. Невозможно обойтись без осознания обществом целей развития экономики. Той модели экономики государства, к которой необходимо стремиться.

Во-вторых, выбор целевой модели предопределен и возможностью получить или привлечь ресурсы для ее достижения или сохранения. СССР надорвался, пытаясь сохранить позднесоветскую модель. Видим, как надрывается США, пытаясь сохранить Pax Americana. Великобритания в 50-е надорвалась, пытаясь сохранить свою колониальную империю. Сегодня надрывается экономика Беларуси, когда власть пытается сохранить отжившую "белорусскую модель". В основе выбора модели должна лежать не идеология, а расчет.

В-третьих, нужно просто знать и уметь. Располагать толковым анализом тенденций, складывающихся в различных отраслях, и уметь нежелательные из них подавлять, а желательные - поддерживать. Умелых в этих делах людей у нас просто нет: их негде было выучить, не было такой работы. Именно отсутствие такого анализа привело к провалу инвестиций в "Интеграл" и в деревообработку. Наше Минэкономики с этой работой откровенно не справляется. Мировой опыт просто игнорируется.

Вольно было западным пропагандистам в предкризисный период говорить о "свободной игре рыночных сил" и "открытом обществе": их корпорации в финансовом и технологическом отношении имели подавляющее превосходство над конкурентами. Их государствам вмешиваться в экономику большой необходимости просто не было. А для других такая пропаганда открывала их экономики для, в конечном счете, отнюдь не дружественного вторжения. Тем более, что пропаганда поддерживалась конкретной политикой МВФ и ВБ, которой, в целом, следовали и крупнейшие банки мира. Но ситуация правительствами мониторилась, и, при ее обострении, вмешательство последовало незамедлительно.

Смешно иногда читать некие "обиды" на политику США или России. Она выстраивается из их национальных интересов. Как их понимают их правительства. Нам остается только принять к сведению и подстраиваться.

Для стран, находящихся в стадии "догоняющего развития", либерализм в их экономике никогда и нигде не был актуален. Но стоит отметить, что все такие страны активно привлекали, и не только в качестве консультантов, иностранных специалистов. И нам придется: опыта такой работы у нас нет, много в ней зависит от нюансов, о которых в книжках не прочтешь.

Однако вернемся к нашим реалиям.

Сразу стоит оговорить, что сохранение "белорусской модели" в той или иной форме не стоит даже рассматривать: ее ресурсы, унаследованные с советских времен, сегодня исчерпаны полностью. Буквально на глазах хиреют бывшие флагманы нашей экономики, теряют конкурентоспособность, кадры, и ничего нового создать не удается.

Карл фон Клаузевиц говорил о том, что понимание природы какого-либо начинания является первым, самым основным и наиболее решительным актом в искусстве управления государством. Если вы не составили карту окружающей местности, то вы не сможете понять, по какому пути вам следует пойти, с какими опасностями вы можете там столкнуться и когда вы достигнете пункта назначения.

Вот как раз нашей власти и недостает понимания того, что советская структура экономики Беларуси, созданная 40 лет назад в рамках экономики СССР, не может соответствовать потребностям страны сегодня.

Считается, что в СССР Беларусь была "сборочным цехом". Это не совсем так: первоначально созданные как сборочные, производства обросли собственными производствами вспомогательными, собственными конструкторскими бюро, почти превратились в заводы полного цикла. Под их потребности в республике создавались производства комплектации в районных центрах. Вопреки мировым тенденциям доля внешней кооперации (из-за пределов республики) для наших ведущих предприятий в советские времена только падала.

Есть все, кроме роста

Попытка в рамках "белорусской модели" сохранить все заводы, в условиях отсутствия доступа к капиталам для своевременной модернизации и нерациональных расходов на содержание излишних мощностей и численности, и привели к абсолютной и относительной (по отношению к конкурентам) деградации нашего промышленного потенциала.

Сегодня шансов сохранить советскую структуру белорусской экономики, основанную на считанном числе крупных производств, просто нет: наши флагманы советских времен по временам нынешним - производства ниже средних. К тому же технически далекие от передовых, без собственных сервисно-сбытовых сетей, не имеющие доступа к источникам капитала для модернизации. Почти все они являются объектом агрессии со стороны заведомо более мощных конкурентов, и их будущее не выглядит безоблачным. А риски их разорения для экономики всей страны чрезмерно высоки.

Но если не старая советская структура, какая другая?

Думаю, ответа на этот вопрос сегодня не существует. Мало того, что сегодня в разгаре мировой экономический кризис с перепроизводством, у нас нет ни накопленной базы данных для принятия серьезных решений, ни инструментов для экономического строительства. У нас, к тому же, вся экономическая деятельность сконцентрирована вокруг менее десятка тем: нефтянка, трактора, комбайны, молоко, МАЗы, БЕЛАЗы, ПВТ, мебель. И, видимо, все. А в этих направлениях пределы роста объемов либо достигнуты, либо близки к достижению. Дальнейший рост ни к чему, кроме роста запасов на складах, не приводит.

А рост необходим. Сегодня наш ВВП на уровне 12% от шведского, страны, находящейся в схожих с нашими экономических условиях и имеющих меньшее население. Расчеты показывают, что только сокращение заведомо лишних рабочих мест, без изменений в структуре экономики, без закупки новой техники способно высвободить до 300 000 человек. А со структурными реформами, доведением технического уровня до сравнимого с западным - до миллиона.

Наши либеральные экономисты, как выход, предлагают широкое развитие мелкого бизнеса. Но мелкий бизнес, за пределами своих естественных сфер деятельности (услуги, низкосерийное ремесленное производство, проч.) во всем мире лишь корм для бизнеса крупного. Не будет его у нас - будем кормить чужой. Как затраты на науку: без потребления научного продукта внутри страны финансирование науки превращается в финансирование чужих бюджетов. Да и стабильность малого бизнеса, по определению, невысока. Социальную политику на такой базе не выстроишь.

Малый бизнес хорош там, где есть баланс между мелким, средним и крупным, где крупный создает для него рынок сбыта. И, в наших условиях, у него немного шансов вырасти, поскольку переход на следующий уровень развития и во всех отраслях во всем мире требует значительных инвестиций, намного превышающих его возможные накопления. В мире такие инвестиции делают банки и инвестфонды, которые аккумулируют и перераспределяют сбережения и населения, и мелкого бизнеса. Наши банки не только не имеют ресурсов, но и такой деятельностью, как проектное финансирование, заведомо не занимаются. Разве что под нажимом государства, но там качество проектов убийственно низкое.

В современной рыночной экономике государство имеет свои задачи и функции. В зависимости от складывающейся ситуации на рынках и политических задач объемы функций могут меняться, но факт их наличия неизменен. Наше государство возложило на себя столько, что уже заведомо не тянет. Правда, остается не совсем понятно, не тянет – потому что ноша непосильна, или не тянет – поскольку кадры чиновников не способны.

Но продолжим в следующей статье.

Обращаем ваше внимание, что мнение автора может не совпадать с мнением редакции TUT.BY

  Теги: Новости