Назад, в лихие 90-ые? Почему инициатива КГК - это шанс зомби-экономики

Источник материала:

Одним из неприятных симптомов проблем в экономике стали неплатежи. Белстат констатирует, суммарная задолженность на 1 июня достигла 781 трлн рублей, увеличившись с начала года на 17,9%, дебиторская задолженность выросла на 15,4% до 252,4 трлн. Комитет госконтроля предложил решить проблему, реанимировав товарные векселя. TUT.BY разбирался, почему Нацбанк инициативу не поддержал, а эксперты в вовсе взялись за голову, напомнив, что такое вексель и почему возрождение безобидного на первый взгляд инструмента было бы крайне вредным и опасным.

Ты помнишь, как все начиналось

«Когда у предприятия нет денег — оно выпускает товарный вексель, а соответствующий исполком дает гарантию погашения, на случай если предприятие само не сможет этого сделать. Но вообще тогда за все время вексельного обращения не было страхового случая, когда бюджету пришлось бы брать на себя обязательства векселедателя. Зато вексель, проходя через множество субъектов хозяйствования, развязывал между ними цепочку неплатежей и возвращался опять к векселедателю», — рассказал БЕЛТА председатель Комитета госконтроля Леонид Анфимов.

Система вексельных расчетов действовала в Беларуси, как и в других странах постсоветского пространства, в конце 90-х. Анфимов напомнил, что именно она во многом помогла решить проблему неплатежей.

О «побочных эффектах» и масштабах вексельной эпидемии 90-ых напомнил аналитик Сергей Чалый в очередной программе «Экономика на пальцах» на портале TUT.BY. «С векселями, зачетами и неплатежами в нашей и российской истории были очень разные схемы, причем они продолжались и в 2001—2002 годах, когда у нас, наконец, наступила стабилизация денежно-финансового обращения после ужаса конца 90-ых и множественности курсов», — рассказал Чалый. К промеру, векселя, используемые в схемах конвертации валютной выручки, позволяли субъектам хозяйствования избегать обязательной продажи валюты. Схему эту прикрыли, она остается незаконной, да и экономического смысла сейчас не имеет, но тогда эти схемы составляли до 80% вексельного оборота, отмечает эксперт.

«Были юридически чистые, но экономически мошеннические схемы, когда банк использовал собственный банковский вексель, чтобы замаскировать существующую проблемную задолженность предприятий, переводя просроченную кредитную задолженность в текущую вексельную. Этот механизм тоже прикрыт», — продолжал Сергей Чалый.

Многие еще помнят векселя «Белтрансгаза», которые использовались для документарной торговли энергозачетами. «У нас были накоплены долги перед Россией, и это был один из способов финансирования дефицита текущего счета. Главными покупателями этих векселей были те, кто интересовался белорусской продукцией — это был чистейший бартер, когда с существенным дисконтом можно было за векселя приобрести продукцию белорусских предприятий», — уточнил аналитик.

Еще более десяти лет назад в Беларуси пришли к выводу, что весельные схемы — зло, и их будут сворачивать. «Товарные векселя, применяемые для покрытия просроченной задолженности в неденежной форме, являются деструктивным элементом для денежной экономики. Фирма, выпуская вексель, проводит его по выстроенным товарным цепочкам и получает обратно в счет погашения задолженности со стороны последнего векселедержателя. Подавляющую часть выпуска векселей осуществляют крупные предприятия-экспортеры (МТЗ, МАЗ, БМЗ, Белтрансгаз, Белшина, Полимир, МЗКТ и т. д.). Сложившаяся ситуация требует реформирования долговых отношений в экономике», — констатирует в своей статье тогда кандидат, а ныне доктор экономических наук Владимир Усоский.

«Зомби» в экономике: поглощают ресурсы, уничтожают стимулы

Расцвет вексельного обращения на постсоветском пространстве стал вызовом для академических экономистов. Базовая теория денег гласит, что хорошие деньги вытесняют плохие, но практика противоречила этой теории. «То есть логично видеть появление суррогатных денег, когда обычные деньги плохо выполняют свои функции. К примеру, есть высокая инфляция. Но распространение суррогатных форм произошло в результате и после макроэкономической стабилизации, после 1995 года. К 1997 году это было реальным бедствием. В отдельные годы в конце 90-ых даже до 60% налогов платилось в натуральной форме», — напомнил Чалый. Причиной этого феномена в России занималась даже парламентская комиссия, впрочем, без особых успехов. Но любопытные зависимости обнаружились. Во-первых, четкая корреляция с размерами предприятия — чем оно крупнее, тем чаще прибегало к неденежным формам расчетов. Во-вторых, вовлеченность в рыночные практики: чем более монополизированным был рынок, тем больше было желание пользоваться этими инструментами.

«Это база микроэкономики: Монополист стремится к идеальной ценовой дискриминации — устанавливать для разных потребителей разные цены. Игра дисконтом векселей и зачетов — идеальна для монополиста», — уточнил Чалый.

Объяснение широкому распространению неденежных форм расчетов нашли два американских экономиста, Клиффорд Гадди и Барри Икес, придумавшие термин «виртуальная экономика». Они предположили, что в переходной экономике есть предприятия, которые не создают стоимость, а уничтожают ее. Причем существуют они длительное время, что для рыночной экономики — нонсенс, ведь конкурентная среда отсеивает неудачников, а выживает зарабатывающий. «А виртуальная эта экономика потому, что такие предприятия находят способ делать вид, что они прибыльны. Для этого устанавливаются виртуальные цены, платить их никто не готов и расчет будет не деньгами, — продолжал Чалый. — В итоге предприятие притворяется рентабельным. И появление неплатежей — закономерный итог ситуации, когда все делают вид».

Особенно подвержены «виртуальной» болезни промышленные гиганты, национальные бренды, градообразующие предприятия, многие из которых в рыночных условия оказываются неконкурентоспособными. «То есть неденежные формы расчетов — это способ делать вид, предприятиям — что они работают, государству, что оно сохраняет занятость. А субсидирует это тот, кто на самом деле создает добавленную стоимость. Но проблема не только в том, что такие „зомби“ поглощают ресурсы — они уничтожают стимулы для эффективной работы. И кто-то должен это финансировать. В России это газпромовская рента, у нас это само государство, добывавшее эту ренту в России, и небольшое количество конкурентоспособных частных предприятий-экспортеров», — отметил аналитик.

Решение проблемы или создание проблемы?

Леонид Анфимов уверен, что система взаиморасчетов товарными векселями выгодна, потому что субъектам хозяйствования не надо брать дорогие заемные средства, ведь они получают фактически беспроцентный кредит. «Векселя высвобождают те финансовые ресурсы, которые необходимы для первоочередных нужд при проведении хозяйственной деятельности и векселедателя, и того, к кому попадает этот документ. Это могут быть не только товарные векселя, но и переводные. Считаю, что в условиях, когда у нас стали возникать временные затруднения, векселя помогут развязать возникающие проблемы неплатежей», — отметил глава КГК.

«Возврат к этой практике токсичен и опасен, — аргументировал Сергей Чалый. — Больше того, у нас достаточно нерешенных концептуальных проблем, оставшихся с 90-ых годов. Это отсутствие реструктуризации, наличие предприятий, паразитирующих на тех, кто эти деньги зарабатывает. И у нас остаются предприятия, ищущие практики, которые защищают их от конкуренции. Это препятствует структурной перестройке экономики».

«Такие идеи лучше уничтожить на корню, чем потом бороться с разрушительными последствиями. И все это опять происходит в период стабилизации и увеличения доверия к национальной валюте. Улучшение экономики за счет деятельности Нацбанка и его денежно-кредитной политики ставит предприятия реального сектора в ситуацию, когда надо выяснить, кто жизнеспособен, а кто нет. Кто может жить в условиях рыночной экономики, бюджетных ограничений и без паразитирования, а кто нет. И это происходит именно в момент ухода государства от открытой поддержки одних секторов другими. Это предложение крайне вредное и крайне опасное. Это предложение, консервирующее отсталость», — резюмировал аналитик.

Нацбанк против

Обострение проблемы неплатежей в современной Беларуси не стало неожиданным: ужесточение денежно-кредитной политики не могло не привести к серьезному росту дебиторской и кредиторской задолженности, в том числе — проблемной. Но на нынешнем этапе развития апологет жесткой денежно-кредитной политики Нацбанк возврату к прежним схемам решительно воспротивился.

«Леонид Васильевич озвучил инициативу. Мы на это никак не реагировали. Не потому, что мы не реагируем на инициативы, а потому что в рамках выполнения функций будущего мегарегулятора мы, безусловно нарабатываем подходы по развитию финансового рынка в целом», — дипломатично ответил на вопрос журналиста TUT.BY глава Нацбанка Павел Каллаур.

Он подчеркнул, что есть другие инструменты, которые решают эти проблемы на рынке не хуже векселей. «А может и лучше, — уточнил Каллаур. — Это более современные инструменты. В частности я имею в виду корпоративные облигации. По ним принято решение о льготах при налогообложении, по крайней мере, до конца текущего года. Возможно, это нужно будет продлить и на последующие годы, если правительство сочтет такой шаг необходимым. Они более современные, так как облигации можно выпускать на бездокументарной основе, и это уже очень существенное преимущество по сравнению с векселями. Лично мое мнение — я бы отдал предпочтение корпоративным облигациям».

При этом в целом против векселей и других финансовых инструментов ни экономисты, ни банковское сообщество ничего не имеют. Тем более, что, к примеру, банковские векселя с 2002 года включаются в структуру широкой денежной массы, то есть фактически приравнены к деньгам. Достаточно и других инструментов, менее одиозных. 

Теги: Курсы валют