Глава группы компаний «А-100» Александр Центер: экономический кризис — это не повод менять свои планы

Источник материала:

Основатель и председатель правления группы компаний «А-100», один из наиболее успешных белорусских бизнесменов Александр Центер в эксклюзивном интервью Naviny.by рассказал, на какой курс доллара ориентируется компания, дал советы по преодолению кризиса и спрогнозировал, когда электромобили станут реальным трендом.

Александр Центер. 49 лет. Окончил Белорусский политехнический институт. По специальности — инженер-механик. В 1994 году основал компанию «А-100», которая занялась реализацией нефтепродуктов, а позже — инвестициями в жилую и торговую недвижимость. Входит в число наиболее успешных и влиятельных бизнесменов Беларуси. Женат, воспитывает четверых детей.

Группа компаний «А-100» объединяет несколько бизнесов. На топливном рынке она представлена сетью из более чем 35 АЗС. На деволоперском рынке компания инвестирует в строительство жилых комплексов и коммерческих объектов (жилые кварталы «Зеленый Бор» и «Зеленые горки», торговые центры «ALL» и «ALL House» и другие объекты).

— Недавно компании «А-100» исполнился 21 год. Что считаете наибольшим успехом?

— Нам удается привлекать неравнодушных, ярких и талантливых людей, которые реализуются в компании. Получается эффект рычага. Один может поднять десять килограммов. Если собираешь людей, то можешь поднять тысячу килограммов. Если эти люди еще и вооружены знаниями, то это дает гораздо больший эффект.

В тоже время можно собрать много людей, но если они плохо организованы и ничем не воодушевлены, не объединены, то это разрозненная кучка людей. Если люди зажжены целью, и им хочется добиться чего-то нематериального, то они в итоге создают успешную компанию. Не бывает успешных компаний там, где нет серьезных и увлеченных людей.

— Что тяжелее всего далось вам за эти годы?

— Трудности компании напрямую связаны с трудностями страны. Когда страна попадает в кризис, компания себя тоже плохо чувствует. Когда страна на подъеме, у компании тоже все развивается, поэтому самые тяжелые моменты связаны с кризисами в стране.

— Нынешний кризис отличается от предыдущих кризисов?

— Каждый кризис — неповторимый. Это как подниматься в гору и не знать, когда и где она закончится. Когда входишь в зону кризиса, то уровень неопределенности создает тяжелую больше психологическую, чем экономическую обстановку. О том, хуже этот кризис или лучше, будем говорить тогда, когда решим, что он позади.

— Как долго, по вашим прогнозам, он может продлиться?

— Я — оптимист. Я не думаю, что это будет очень долго. Через год-полтора мы увидим позитивные изменения.

— Какие меры предпринимает компания, чтобы сгладить негативные последствия кризиса?

— Как и любая компания, мы приводим свои расходы в соответствие с теми доходами, которые уменьшаются в момент кризиса. Это обычная, плановая работа.

— Сокращаете персонал?

— Мы оставляем тех людей, которые действительно нужны компании, и которым нужна компания. По-хорошему, мы делаем ту работу, которую должны были делать в прошлом или позапрошлом году. Просто сейчас нам в этом помогает обстановка. Но в некоторых подразделениях мы наоборот нанимаем людей. Там, где нам нужно ускорение, более жесткая и четкая работа. То есть, об оголтелом сокращении говорить не приходится.

— Как компания сработала в первом полугодии?

— Мы сработали примерно так же, как и вся наша экономика. Результаты нашей работы очень сильно подкорректированы курсовыми разницами за счет недавней девальвации. Кроме того, компания очень активно инвестирует, в том числе за счет привлечения валютных кредитов. Из-за девальвации нам нужно заработать больше рублей, чтобы обслужить валютные долги.

— На какой курс доллара вы сейчас ориентируетесь?

— На конец этого года мы поставили предельный курс доллара в 20 тысяч белорусских рублей. Это с запасом. Я надеюсь, что курс будет меньше, но прогнозы — это не мой конек, поэтому я бы не рекомендовал использовать то, что я говорю, в качестве прогнозных данных.

— Как снижение цен на нефть отражается на работе вашей компании?

— Падение цен на нефть очень сильно усложняет экономическую ситуацию в России. Там уменьшается рынок. Нам труднее продавать туда свои товары. То есть, наша экономика вслед за Россией начинает замедляться и сжиматься. Люди начинают меньше покупать. Соответственно, мы чувствуем это.

— И в строительном бизнесе?

— Конечно.

— Будете позже сдавать объекты?

— Мы строим ровно столько, сколько можем продать. Естественно, учитываем тот рынок, ради которого мы работаем. Он сейчас стал меньше, потому мы продаем меньше.

— Планируете ли вы снижать стоимость квадратного метра?

— Если говорить о стоимости квадратного метра в долларах, то резкого снижения не будет. Никто не отменял затраты на цемент, бетон, металл, инженерные сети, асфальт. Это составляет большую долю от продажной цены. Я надеюсь, что уровень цен, который сложился на рынке, будет способствовать его существованию и развитию.

— Но у людей стало меньше денег…

— Поэтому мы меньше строим и зарабатываем. Тут чудес нет. Покажите мне человека, который зарабатывает на падающем рынке!

— Вы начинали бизнес в 90-х и ведете его сейчас. Есть разница?

— Мы тогда были на 15-20 лет моложе. Страна была моложе. Тогда не было четких институтов. Я имею в виду законодательство, налоговую систему. Люди, которые обладали упорством, заняв определенную нишу, могли в ней развиваться. Хотя большое количество людей терялось, у них ничего не получалось.

Тогда мы не имели того образования, которое есть сейчас. Мы оканчивали обычные советские институты. Кроме службы в советской армии и работы на советских заводах другого опыта у нас не было. Понять, что тогда происходило, было крайне сложно.

Сегодня люди учатся бизнесу и экономике в университетах. Сегодня страна является устоявшейся, поэтому начинать делать бизнес сегодня легче, чем тогда. Тогда было больше ниш, но никто не понимал, как это делается. Сегодня ниш вроде бы меньше, но людей учат, какие ошибки не стоит совершать.

Тогда нам приходилось учиться на своих ошибках. Сегодня можно учиться на ошибках других. Это и есть образование.

— Насколько сегодня приходится учитывать и просчитывать интересы государства?

— Есть вещи, которые удается планировать. Например, налоги. Слава Богу, государство в последнее время не очень часто меняет налоговую систему, поэтому можно к ней приспособиться. Но есть вещи, которые делаются очень поспешно. Достаточно часто у правительства есть мужество и мудрость отменить неправильно принятые решения. Но это происходит не только в Беларуси.

— Как много ресурсов отнимают у компании «неправильно принятые решения»?

— Государство — это, в принципе, система, которая заставляет приспосабливаться к ней. Это бюрократия, система распределения. Естественно, она требует обслуживания. Это реальность. Нет стран, где государство бы не влияло на общество и бизнес. Трудно судить, правильно ли принятое решение в текущем моменте. Пройдет время, будет видно.

— И во сколько вам обходится обслуживание государства?

— Наверное, Шура Балаганов назвал бы точную цифру, в рублях и копейках. Я затрудняюсь назвать. В принципе, налоги — это те деньги, которые мы платим на обслуживание государства. Мы бы мечтали о более низких налогах, но такой закон.

Мы пытаемся участвовать в программах, которые, скорее, можно назвать благотворительностью. Это тоже идет от нашего государства. Оно нуждается в помощи. Но это степень развития общества. В зрелом обществе люди помимо обязательных трат и платежей часть своих ресурсов направляют на различные проекты. Мы тоже.

— Один из ваших проектов связан с популяризацией велосипедного движения, что не вяжется с продажей автомобильного топлива, которое загрязняет атмосферу…

— Мы живем в нефтяную эпоху, и для нас топливо, к сожалению, является основным ресурсом. Думаю, что сейчас это будет меняться. И мы вносим определенный вклад в это. Два года назад мы презентовали первый в стране электромобиль. Мы построили первую электрозарядную станцию именно потому, что не собираемся эксплуатировать тему нефтепродуктов всю жизнь. Если при моей жизни это станет неактуальным, я буду только счастлив.

— Когда, по вашему, люди пересядут на электромобили?

— По цене электромобили уже сегодня вполне конкурентоспособны по сравнению с двигателями внутреннего сгорания. Государство на них установило нулевую таможенную пошлину. То есть, сегодня вы можете покупать электромобиль и ездить на нем. Вы будете меньше тратить денег на перемещение, чем на бензин. Но будут определенные ограничения в автономности. То есть, если вы захотите поехать из Минска в Барановичи, то вам элементарно не хватит зарядки. Эти технологические ограничения сегодня сдерживают рост.

Дайте время! В ХХ веке до того, как автомобили стали повсеместным явлением, прошло 50 лет. Считайте, что мы сейчас находимся в аналогичной ситуации с электромобилями. А с учетом того, что прогресс развивается гораздо быстрее, чем 100 лет назад, то можно предположить, что то, что заняло 50 лет в XX веке, займет 20-25 лет в XXI веке. Мы рассчитываем, что через 25 лет электротранспорт станет реальным трендом.

— Персонал компании заговорил на родном языке. Оправдала ли себя эта идея, потому что не так давно в СМИ была информация о том, что сотрудники компании жаловались, что их заставляют говорить на белорусском языке, а посетители издеваются из-за этого?

— Родных языков в нашей стране два. Для некоторых людей больше… Это достаточно длинный путь. Просто мы сказали, что “гатовыя размаўляць з нашымі кліентамі на беларускай мове”. Это не значит, что мы “паразмаўлялі” с ними и закрыли эту тему. Это не так просто потому, что наш персонал находится под сильнейшим влиянием русского языка. 98% всего общения в стране идет на русском языке. Те люди, которые отваживаются использовать белорусский язык, находятся под определенным давлением сто стороны русского языка.

По этой причине мы движемся поэтапно. Мы практически полностью перешли на визуальные коммуникации на белорусском языке. Что касается речевых коммуникаций, то с этим несколько сложнее, но мы поощряем наших сотрудников в этом. Мы рекомендуем, но не заставляем.

— Но почему вы решили перейти на белорусский язык?

— Сейчас в стране есть потребность в определении свих корней, аутентичности. Белорусский язык — это самое главное средство, которое позволяет людям идентифицироваться, объединиться. И нам приятно разговаривать со своими согражданами на белорусском языке. Люди это ценят. Это обращение к корням, уважение к тем людям, среди которых мы живем.

— Какие планы у вас на этот год?

— Мы хотим открыть еще две автозаправочные станции в этом году. Хотим презентовать проекты, связанные с жильем. Те, которые мы запланировали и которые ждет наш покупатель. Мы сейчас ставим задачу полностью легализовать программное обеспечение, которым пользуемся. Осталось три с половиной месяца. Работы масса.

— Какие вызовы видите перед собой?

— Самый большой вызов — это неопределенность, которая сегодня есть. Можно гадать, но проложить четкий курс в тумане без приборов нельзя, а приборы, которые определяют глубину кризиса, еще не придуманы, потому многое приходится делать на уровне интуиции.

Но я бы не драматизировал ситуацию по поводу этого кризиса. Было много кризисов. Будет еще не один. Я не думаю, что этот является особым. Слава Богу, остается далеко позади такой необратимый кризис, как Чернобыльская катастрофа. Это был действительно кризис, который нам расхлебывать еще десятки лет. Там и люди погибли, и ущерб был колоссальный. Экономический кризис — это, как недавно сказал один из известных белорусских предпринимателей, просто новая экономическая реальность.

— Но какой бы вы дали совет бизнесу и населению, как пережить кризис?

— Надо понимать, что надо просто жить в новых условиях. В условиях, когда низкие цены на нефть, когда Россия находится под санкциями. Можно не ехать в Египет, можно роскошно отдохнуть в нашей стране. У нас очень жаркое лето было в этом году. Я бы настоятельно советовал не драматизировать ситуацию и не делать резких шагов. Не корректировать свои планы, связанные с учебой, женитьбой, созданием семьи. Кризис не является основанием для этого. Все меняется.