Рост экономики - в мечтах, страшные люди из МВФ - в реальности. Почему "как раньше" уже не будет

Источник материала:

В очередном выпуске «Экономики на пальцах», до президентских выборов перешедшей в текстовый формат, аналитик Сергей Чалый объясняетчто «восстановительный рост» пока остается в мечтах, почему МАЗу не помогут «товарищи по несчастью» и стоит ли ждать, что испортившие белорусам экономику «внешние факторы» начнут работать на нас.

Рост или падение?

Выразителем государственного оптимизма на прошлой неделе стал премьер-министр Беларуси Андрей Кобяков, обративший внимание на то, что в белорусской экономике наметилась позитивная траектория. «Экономика вступила в стадию восстановительного роста. Однако резкая девальвация российского рубля в августе, а вслед за ней и вынужденное изменение курса белорусского рубля к иностранным валютам внесли некоторые коррективы, но есть основания полагать, что наметившаяся позитивная траектория сохранится»,— сказал премьер.

Темпы падения ВВП в стране действительно замедлились — минус 3,5% к аналогичному периоду прошлого года за январь-август при минус 4% за семь месяцев.

Аргументом в пользу оптимизма для Кобякова стал прирост объемов промышленного производства в июне-августе на 0,6% к январю-маю нынешнего года. «Но январь-февраль — вообще не корректная база для сравнения, там даже количество рабочих дней заметно меньше. Хотя надежда на восстановительный рост понятна, но никакого роста пока не будет, судя по рецессии в России», — прокомментировал Чалый.

Более того, продолжал он, Всемирный банк указывает, что без проведения реформ Россия рискует на десятилетия попасть в ловушку низких темпов экономического роста, и такие же риски характерны для Беларуси. «Ухудшение условий внешней торговли и неопределенность экономической политики — два главных препятствия для восстановления экономического роста России», — цитируют «Ведомости» доклад Всемирного банка.

С первым препятствием придется смириться: волатильность цен на нефть может и дальше способствовать сокращению экономики, не исключает главный экономист ВБ по России Биргит Хансль. «Мы еще не уверены, достигла ли экономика дна, — сказала она. — Перспективы 2015−2016 гг., к сожалению, негативны». В 2015—2016 гг. единственным источником роста остается чистый экспорт (за счет снижения импорта), но его вклад не компенсирует падения потребления и инвестиций, пишут «Ведомости»

«Ровно то же самое можно сказать и про нас, — констатировал Чалый. — В частности, про неопределенность экономической политики, когда краткосрочные шаги противоречат долгосрочным планам».

Три фактора не дают рассчитывать на традиционные источники роста, продолжал эксперт: «Во-первых, невозможно смягчение денежно-кредитной политики — в силу борьбы с инфляцией, ставшей основным макроэкономическим индикатором. Во-вторых, остаются выплаты по долгам, пик которых уже превратился в плато, что ограничивает возможности для бюджетного стимулирования. В-третьих, падение доходов населения ограничивает внутренний спрос, а из-за давления на бизнес, вроде печально известного постановления № 666, роста инвестиций также ожидать не приходится».

Кроме того Сергей Чалый обратил внимание на то, что для Беларуси резко сокращаются выгоды от партнерства с Россией.

Основная причина снижения цен на российский газ - падение мировых цен на нефтью. Разница между ценой на газ для Беларуси и среднегодовой экспортной «газпромовской» ценой стала заметно снижаться в последние пару лет, а в будущем году разница составит рекордно низкое значение, цитирует он статью Татьяны Маненок на ресурсе «Наше мнение».

По оценкам Минэкономики РФ, на фоне того, что нефтяные цены к 2018 году не поднимутся выше 60 долларов за баррель Urals, то в 2016 году «Газпрому» придется продавать газ по рекордно низкой средней цене — 162 доллара за тысячу кубометров, хотя в 2014 году экспортная цена российского монополиста составляла 351 доллар, оценка на 2015 год — 237 долларов.

«Если исходить из прогноза Минэкономики РФ, то цена импортируемого из России газа для Беларуси в 2016 году может отличаться от среднегодовой экспортной цены „Газпрома“ всего на 20−22 доллара за тысячу кубометров. Для сравнения: в 2015 году эта разница достигала примерно 100 долларов на каждой тысяче кубометров», — отметила Маненок.

Белорусско-российские газовые отношения стали предсказуемыми после того, как в конце 2011 года было подписано пакетное соглашения о продаже «Газпрому» белорусской газотранспортной системы «Белтрансгаз», а Россия отцепила Беларусь от европейской формулы цены на газ и фактически привязала её к внутрироссийской цене, — напоминает эксперт. Цена на газ для Беларуси была сразу же снижена примерно на 40% - со среднегодовой 265 долларов за тысячу кубов в 2011 году до 165,6 в 2012 году. В 2013 году цена составляла 163 доллара, в 2014 году — около 167−170, в первом полугодии 2015 года — 139 долларов за тысячу кубов (без НДС), во втором полугодии — 142 доллара.

«В следующем году возможно еще некоторое снижение, но разница все равно падает, — отметил Чалый. — Полученные в прошлые годы миллиарды разошлись в экономике, чего особо никто не почувствовал».

Он также напомнил, что со снижением цен на нефть снижается и маржа двух белорусских НПЗ в абсолютном выражении. Кроме того, снижается цена и на калийные удобрения: «рынок слаб, причем в том числе и из-за нашей собственной политики», — констатировал он.

Судьбы гигантов

Сергей Чалый также обратил вниманию на судьбу промышленных гигантов, проводя параллель между белорусскими и китайскими активами. Очевидно, сказал он, что альянс МАЗ-КАМАЗ не состоится, а убытки белорусского предприятия растут — МАЗ занял первое среди белорусских ОАО по размеру чистого убытка в первом полугодии — 872,8 млрд рублей, что в 9,5 раза больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Naviny.by со ссылкой на заместителя председателя Белорусской научно-промышленной ассоциации Георгия Грица пишут, что сейчас предприятие ищет новых стратегических партнеров среди аналогичных профильных предприятиях. «Идет переписка на уровне структурирования проекта. Рассматриваются компании, которые попали в аналогичную ситуацию, для которых российский рынок был одним из приоритетных. Это, в хорошем смысле, предприятия, которые являются друзьями по несчастью», — сказал Георгий Гриц.

«Логично было в качестве партнера искать успешного на рынке игрока. Из двух или трех мертвецов живого никак не слепить», — сказал Чалый.

Эксперт также обратил внимание на реформы начатые на крупных предприятиях в Китае. Как на деле идет переход от госсобственности к смешанной он предложил проследить на примере производителя соли Jiangxi Salt, кейс которого описала The Financial times.

Весной нынешнего года речь зашла о том, чтобы привлечь стратегических инвесторов, причем в непростой актив — монополиста с гарантированным сбытом на очень сильно зарегулированном рынке. Road show компании прошло в Гонконге, инвесторов оказалось четверо, госдоля снизилась со 100% до 45%. В прессе это разрекламировали как большое достижение, но эксперты обратили внимание на важные детали: это оказалась не продажа госдоли, а увеличение уставного капитала за счет средств инвестора — то есть местный бюджет ничего не получил. Во-вторых, сделка прошла точно по балансовой стоимости — это минимальная цена, дешевле которой продавать активы в Китае нельзя. «То есть даже такой беспроблемный актив с гарантированным сбытом продан по минимальной цене, на что тогда рассчитывать убыточным предприятиям?» — обратил внимание Чалый. В-третьих, все четыре покупателя оказались … государственными структурами и предприятиями, принадлежащих местным властям. «На выходе — никакой смешанной собственности, это не экономика, а политика и возможность инсайдеров получить доступ к госактивам по заниженной цене. Госсектор по факту не сокращается», — резюмировал эксперт.

«Есть сомнения и по еще одному „китайскому чуду“ — „Шелковому пути“. Есть мнение, что это продолжение старой политики инфраструктурных инвестиций в проекты с сомнительной прибыльностью, когда вложения делаются не на основе экономических расчетов, а по политическим причинам», отметил Чалый, напомнив, что такие проекты и стали одной из причин кризиса и замедления экономического роста. «В итоге эти проекты противоречат и долгосрочной цели Китая — ориентации на внутренний спрос», — добавил он.

В итоге под вопросом оказываются и проекты вроде «Великого камня», ведь даже более близкие к Китаю проекты, к примеру, двадцать трансграничных торговых зон с соседскими странами, реализуются в весьма своеобразном виде, обратил внимание Чалый. В частности, торговая зона с Казахстаном с китайской стороны представляет собой вновь построенный практически в пустыне город с большим количеством торговых центров. В одном из таких центров — сотня магазинов, торгующих мехами. Очевидно, что речь идет не о взаимной торговле, а о настойчивом продвижении китайского экспорта: с казахстанской стороны «трансграничный проект» представлен одной юртой и несколькими скульптурами пластиковых верблюдов. Внутри юрты можно купить немецкие карамельки и российское пиво, пишут западные эксперты, называя и весь Шелковый путь «спекулятивным пузырем».

Дизайн реформ

Самым знаковым событием прошлой недели Сергей Чалый назвал встречу президент Беларуси Александр Лукашенко с директором-распорядителем Международного валютного фонда Кристин Лагард, на которой они обсудили экономическую ситуацию в Беларуси и перспективы программы, поддерживаемой ресурсами МВФ. Чалый обратил внимание на разные акценты в версиях встречи от Лагард и от президента.

Александр Лукашенко выразил надежду, что «в новой программе будет применен сбалансированный подход в отношении учета интересов страны и политики, проводимой государством, по обеспечению высокого уровня социальной защищенности граждан».

У Лагард противоположная интенция: она «подчеркнула, что для восстановления стабильности и устойчивого роста необходима более комплексная переориентация экономической политики, которая будет обеспечена последовательной поддержкой на самом высоком уровне».

При этом в середине октября белорусские власти обещали обнародовать программу структурных реформ на 2016−2020 годы.

«Складывается впечатление, что власть воспринимает МВФ, как страшных людей, требующих жестокостей в отношении собственного народа, и именно это называется структурными реформами. Значит, мы постараемся написать то, что, как нам кажется, минимально понравится МВФ. Менее важно, насколько это окажется полезно экономике. К поиску источников роста это отношения не имеет», — сказал Чалый.

Из того, что очевидно будет прописано в реформах, как считает эксперт, разделение функций собственника и управляющего, отказ от директивного планирования (это очень кстати, ведь на следующий год пришлось бы планировать отрицательный рост, отметил он), сокращение кредитования в рамках госпрограмм и проведение всех этих средств только через Банк развития. «То есть все то, что уже от трех до пяти лет обсуждалось и даже поручалось. Тяжело через бюрократический механизм эти идеи проходят. И прошли они в итоге не от добра, а от недуга», — констатировал Чалый.

Он обратил внимание, что для населения реформы наверняка обернутся увеличением платы за электроэнергию и коммунальные услуги, при этом выразил сомнение, что речь пойдет о реальной отмене перекрестного субсидирования, ведь, подняв тарифы для населения, их следовало бы снизить для реального сектора, чего не планируется.

«Все беды в экономике у нас объясняются внешними причинами, и в этом есть большая доля правды. Но я предлагаю сделать следующий логический шаг — признать, что нашими тучными годами мы обязаны также внешним причинам», — продолжил он.

Эксперты констатируют, что проблемы низкого роста сейчас характерны для всех развивающихся стран, и ситуация 2015 года — логическое продолжение тенденций нескольких предыдущих лет. Как отмечали в 2014 году сотрудники МВФ Гада Файяд и Роберто Перелли, пишет «Коммерсант», «вслед за десятилетием очень высоких темпов роста и быстрого восстановления от глобального финансового кризиса развивающиеся страны после 2011 года показали невероятное замедление роста. Несмотря на благоприятные условия внешней торговли и относительно мягкую глобальную денежную политику средний экономический рост развивающихся стран в 2013 году был на 1,5 п. п. ниже, чем в 2010—2011 годах, когда послекризисное восстановление экономики в этих странах достигло своего пика. При этом феномен замедления роста оказался очень распространенным и коснулся двух третей из всех развивающихся стран».

Так что и «восстановительный рост» был у нас как и у других развивающихся стран, после кризиса 2008−2009 годов, — пояснил Чалый. Нынешнее замедление можно сравнить с предыдущими, происходившими начиная с 1993 года, отмечая, что нынешнее замедление продолжается дольше остальных, к октябрю 2014 года оно продолжалось уже в семь кварталов.

Файяд и Перелли так писали об этом: «Мы установили, что развивающиеся страны растут медленнее, когда спрос на импорт со стороны их внешнеторговых партнеров ослабевает, бюджетная политика развивающихся стран перестает в прежних масштабах помогать росту путем снижения налогов и предоставления финансовой помощи, их экономика в ходе преодоления последствий мирового финансового кризиса оказывается перегретой, а курс национальной валюты — завышенным. Нынешний эпизод замедления роста в развивающихся странах может быть прелюдией к длительному периоду более низких темпов роста в мире вообще, когда попытки властей расширить внутренний спрос окажутся неэффективными без структурных реформ. И развивающимся странам придется признать, что им не удастся достичь прежних высоких темпов роста без устранения препятствий для использования имеющихся ресурсов, повышения производительности и перехода к более высокотехнологичным видам производства».

То есть ничего не делать и ждать улучшения внешних условий бесполезно, резюмировал Чалый, структурные реформы неизбежны для всех развивающихся стран.

Теги: Курсы валют