Увереннее, гибче, холоднее, но все так же любит власть. Журналисты 90-х - об эволюции Лукашенко

Источник материала:

Главный редактор одной из самых критичных к власти газет «Народная воля» Иосиф Середич вышел после разговора с Лукашенко с убеждением, что президент поменялся. «Я пераканаўся: як Прэзідэнт ён сёння не той, якім быў пятнаццаць-дваццаць гадоў таму. Нават, магчыма, не той, якім быў летась-пазалетась», — написал Середич. TUT.BY задал вопрос другим белорусским журналистам, которые работали в середине 90-х: изменился ли президент и если да, то как?

Александр Класковский в первые годы власти Лукашенко работал заместителем Середича, тогда — главного редактора «Народной газеты», а сегодня руководит аналитическими проектами агентства «БелаПАН». Его восприятие президента не слишком изменилось за эти годы.

— До его прихода к власти я написал книгу о Станиславе Шушкевиче, там я посвятил несколько абзацев Лукашенко, тогда депутату Верховного совета, и подчеркнул, что многие его недооценивают в плане жажды власти и популизма, и что он может стать серьезной фигурой на президентских выборах.

Класковский считает, что Лукашенко остался властолюбивым человеком и это его главная черта.

— Меняются обстоятельства. Двадцать лет назад ему было важно подмять под себя все ветви власти, тогда ему казалось, что он решит все остальные проблемы таким образом. Этого он достиг, но экономика и Россия оказались слишком серьезными вызовами. Сегодня он понял, что как минимум стоит слушать экспертов, финансистов. Как человек гибкий он понимает, что, когда все закатано в асфальт, это создает угрозы для его личной власти.

Несмотря на то что президент — консерватор, он готов до определенной степени перестраиваться, чтобы сохранять свою систему власти, считает Класковский.

— В середине 90-х он говорил, что белорусский — бедный язык, теперь со своим сыном Колей надевает вышиванки. С Середичем он, кстати, по-белорусски говорил в публичной части беседы. Он дважды выпускал политзаключенных, хотя в это никто не верил. Говорили, что он никогда не нарушит стерильность Палаты представителей, он пропустил двух [альтернативных] депутаток.

Двадцать с лишним лет в политике — большая школа, которая учит маневрировать, добавляет собеседник.

— Это добавило ему политической мудрости, сдержанности и умения прислушиваться к мнению других. Это не делает из него демократа, он остается авторитарным правителем.

Также в словах Лукашенко все чаще слышны нотки его размышлений «о вечном», о следе, который он оставит в истории.

— В этом есть доля рисовки — «дайте мне домик», «вот я уйду», но это отголоски каких-то внутренних раздумий.

Светлана Калинкина в 1994 году перешла работать из государственного агентства БЕЛТА в Белорусскую деловую газету. Сегодня она работает на телеканале «Белсат» и курирует сайт «Белорусский партизан».

Калинкина считает, что Александр Лукашенко стал президентом, «не совсем понимая, куда он пришел и чего от него потребует этот пост».

— Он отчасти говорит правду, когда утверждает, что был по взглядам ближе к демократам, но стал авторитарным. Лукашенко все эти годы рос как политик. Другое дело — хорошо ли стране было от этого роста? Я, например, считаю, что в первую и вторую каденцию с Лукашенко можно было мириться, все остальное уже не шло на пользу стране. Пока я не вижу, что он сам это понял, что его ошибки нужно будет долго исправлять.

Калинкина не уверена, более терпимое отношение президента к идейным оппонентам в последнее время — это игра или результат его переосмысления своей работы.

— Зная Лукашенко-депутата, я не думала, что ему так быстро понравится быть большим начальником, что он окружит себя огромным количеством охранников, вернет и расширит лечкомиссию — сделает то, против чего всегда выступал. Люди тогда действительно шли за него голосовать, но они голосовали за другого Лукашенко.

Калинкина, как и Середич, и Класковский, заметила в выступлениях Лукашенко следы размышлений о том, как и кому он будет передавать власть.

— Он стал задумываться об уходе. И во время недавнего «Большого разговора» это было не так, как раньше — какими-то плакатными лозунгами: «Народ решит, я уйду». Сейчас это было какими-то небольшими отдельными репликами, на которых он даже не акцентировал внимание. Фраза «передать власть без Майдана» — это действительно для него предмет осмысления.

Политический обозреватель белорусской службы «Радио «Свобода» Юрий Дракохруст в середине 90-х работал собкором российской службы этого радио и был колумнистом «Белорусской деловой газеты».

— Лукашенко, конечно, стал намного увереннее в себе. За плечами уже большой груз, скорее побед или ничьих, чем поражений. Он чувствует себя так, что он в итоге выиграет. Нет того состояния, которое было 20 лет назад, когда в стране были какие-то противовесы.

По мнению Дракохруста, Александр Лукашенко стал менее эмоционален.

— Да, мы видим все эти эскапады, и на последней пресс-конференции, яркие, эмоциональные. Но, по-моему, это уже маска. Он уже холодный игрок, который считает ходы.

Собеседник считает, что президент стал циничнее. К примеру, говорит Дракохруст, в середине 90-х Лукашенко еще обещал не повести Беларусь «за цивилизованным миром».

— Я-то считаю, что это плохо, но это было искренне. А сейчас какой цивилизованный мир… Можем играть с Западом, можем — с Россией.

По мнению журналиста, Лукашенко не то чтобы готовится уйти, но ощущает, что его время уходит.

— Та эпоха, в которой он жил, уже ушла. Дело тут даже не в знаках — что хорошо, что плохо, кто за демократию, кто за диктатуру. Но тот же Иосиф Павлович [Середич] — человек его эпохи, его времени. Молодые люди сегодняшнего дня для него как марсиане. Это и в экономике, и в политике, и в культуре. Два солдата, смотревших на войне друг на друга через прицел, понимают друг друга лучше, чем свое собственное молодое поколение.