У наших экспертов противоположные мнения: Антон считает, что в Минске должен появиться отдельный район с домами, где есть определенные правила жизни и ценности, которым все жильцы должны следовать. Грубо говоря, это дома для людей среднего класса, которые хотят жить с определенным уровнем комфорта. Дмитрий в свою очередь уверен, что разделение людей на классы сформирует социальное гетто, что будет нести в себе необратимые и печальные последствия. Итак, начнем.

«Зачем государству тратить деньги на тех, кто не оправдывает себя? Это вопрос социального лифта»

Дмитрий: Если проанализировать мнение Антона, то жить в таком доме, районе будут только пенсионеры, так как с детьми нельзя, с собаками нельзя, курить тоже нельзя. Остаются только пожилые люди. Плюс шуметь могут не только дети. Взрослые люди могут ругаться, делать ремонт и так далее. Любой шум неприятен. Далее, вопрос, за чей счет будет создаваться такая жилая среда? Частного застройщика или государства?

Я считаю, что утверждение, что богатые не хотят жить с бедными — спорное. В Лондоне, Берлине есть целые районы, где живут все подряд, где происходит смешение культур и профессий, и люди кайфуют от этого.

Антон: Я считаю, что под каждую социальную группу нужен свой отдельный район или хотя бы дом, который будет удовлетворять потребности определенного слоя людей. Про детей и собак — это утрировано. Вопрос в том, чтобы создавать жилые пространства, где люди должны будут соответствовать определенным требованиям. Причем я говорю совершенно не о достатке людей, а о их социальных требованиях.

Примером социального гетто я бы назвал Каменную Горку. Там реализуется базовая потребность людей, прогрессивные потребности там не реализуются. Люди получили там жилье, и на этом все. Каждый живет сам себе. Есть другой пример: когда семьи объединяются вместе, хотят жить в одном доме, потому что они одинаково представляют то, каким должен быть дом и как содержать его. У каждого свои потребности, и считаю, должна быть среда, которая их удовлетворит.

Дмитрий: Я сейчас живу в Польше, где ваши желания реализованы на каждом шагу. Однако все, о чем вы говорите — это мечта постсоветского человека — вырваться и жить в максимальном комфорте. Я совершенно согласен с тем, что люди должны отвечать за среду, в которой живут. Однако, кто за это должен платить? Государство, я считаю, должно смотреть чуть дальше. Ведь с появлением таких отдельных домов для богатых появятся богатые районы, школы и детские сады, которые будут намного лучше обычных. В итоге бедные люди будут только с бедными. Вы, правда, хотите, чтобы у нас появилось бедное гетто?

Антон: Повторюсь, речь идет не о достатке, а о социальных требованиях. И, конечно же, что касается школ, то из 10 детей, которые учатся в социальных школах, где родители в силу каких-либо причин не принимают никакого участия в учебном процессе, наверняка будет один талантливый ребенок, который может пойти не в обычную школу, а, например, в гимназию с более высоким уровнем образования и более высокими расходами. Зачем государству тратить деньги на тех, кто не оправдывает себя? Это вопрос социального лифта.

«Люди из одного социального пласта с одинаковыми ценностями могут договориться и решить все вопросы»

Антон: Далее, рассмотрим вопрос земли и расположения. Почему на месте Осмоловки хотели построить панельное жилье? Это центр города! Почему бы не запланировать здесь строительство элитного квартала для людей с определенными потребностями, которые будут выше среднего. Но это вопрос к государству, которое, на мой взгляд, должно регулировать такие вопросы, подходить к их решению более обдуманно.

Дмитрий: Проблема Осмоловки до боли простая. Жителям этих домов принадлежат квартиры, в каком-то виде им принадлежат дома, но им не принадлежит земля. Наше государство упустило момент в 90-е, когда нужно было отдать людям землю и заставить платить налоги за нее. Если бы так было, то люди бы поддерживали прилегающую территорию в должном порядке. Отсюда эти все проблемы с уплотнением. Люди говорят, что у них во дворе что-то начали строить. Но юридически у них нет двора, они не владеют этой территорией.

Антон: Согласен, такая проблема есть. Если мы строим здание или квартал, то по закону никто не владеет этой землей частным образом. Так решило наше государство. Тогда вопрос, кто должен ухаживать за этой землей? Если бы земля была в частной собственности жильцов, то вопросы бы решались коллективно. И тут вытекает наша проблема — эти жители дома раздроблены и имеют разные ценности, они никогда не решат ничего. Если же люди из одного социального пласта с одинаковыми ценностями, они договорятся и решат все вопросы. Либо они облагораживают близлежащую территорию, либо нет, потому что им это просто не нужно.

Дмитрий: Согласен с тем, что, если в доме живут люди с разным достатком, не все будут согласны платить за те же энергосберегающие лампы в силу психологических особенностей и материального положения. Но если людей разделить, у этого будут очень печальные последствия. Давайте посмотрим на Бельгию и Голландию. В Бельгии очень много бедного гетто, например, Моленбек, откуда и пришли террористы. В Голландии, где все люди живут смешанно, ничего этого нет. Да, выходцу, например, из Марокко гораздо легче приехать в Бельгию, поселиться в Моленбеке и делать там кебаб. В Голландскую систему ему встроиться гораздо сложнее. Если у нас сделать бедное гетто, то люди там не станут террористами, но начнут просто деградировать.

«Не нужно заставлять застройщика, который построил хороший дом, выделять в нем социальные квартиры»

Антон: Приведу простейший пример. Люблю простые примеры, они очень хорошо отражают механизм социальных отношений, притом этот пример в разных интерпретациях узнают многие. Я арендую офис в центре города, в исторической части Минска. У нас на этаже один санузел, то есть ту же туалетную бумагу вроде как должны покупать все, но делает это только наш офис. Предложение все-таки покупать принадлежности в санузел вместе превращается в спор и проблему. В хороший офис в центре города пустили собственников бизнеса с низкими социальными потребностями, которые не хотят покупать предметы гигиены для пользования их же гостей в том числе. И эта, казалось бы, мелочь мешает работать моим сотрудникам, которые отвечают за атмосферу в офисе, т.к. они вынуждены тратить больше усилий для создания комфорта сотрудников и наших клиентов.

Дмитрий: У меня есть подруга, которая живет в дорогом доме, где один «квадрат» стоил $5 тыс. Соседи между собой не могут договориться о том, чтобы поменять шлагбаум. Это заблуждение, что богатые люди могут договориться, а бедные нет.

Антон: Вопрос-то не в богатстве, а в единстве социальных ценностей и потребностей. Если людям важно жить в комфортной среде, они за энергосбережение и так далее, они договорятся между собой. Из этого вывод такой — например, не нужно заставлять застройщика, который построил хороший дом, выделять в нем социальные квартиры. Нужно, чтобы в таких домах были выработаны определенные правила проживания. Если они кого-то не устраивают — до свидания.

В доме, где я живу, у нас с соседями есть общий чат, мы открыто и сплоченно решаем все вопросы. При этом цена «квадрата» у нас стоила выше среднего, и я готов был заплатить за то, чтобы жить с людьми, с которыми у меня общий взгляд на смысл фразы «комфортная жизнь». Те, кто могут себе позволить купить квартиру всегда в состоянии оценить рынок и то место где они хотят жить и выбрать тот дом и социальную среду где им будет комфортно, возможно даже немного переплатить ради комфорта.

Дмитрий: Это может быть обязательным, но этого недостаточно. В моем доме живут люди примерно одинакового среднего достатка, но при этом договориться с ними о чем-то категорически невозможно. Смотрите, если мы живем примерно в одних условиях, но результаты взаимодействия людей разные, то дело не в том, одинаковые люди или нет.