Интервью по понедельникам: Аркадий Волож, генеральный директор компании "Яндекс"

В среду, 14 апреля, «Яндекс» представил для белорусов портал Yandex.by и специализированную версию поиска. Представительный десант из руководства и специалистов российского интернет-гиганта высадился в Минске и успешно провел сразу несколько мероприятий для белорусских интернет-пользователей и бизнесменов.
 
Незадолго до отъезда в аэропорт на вопросы IT.TUT.BY об интернет-рекламе, технологиях, рынках и целях «Яндекса» в регионах (но не только об этом) любезно согласился ответить Аркадий Волож, один из основателей и генеральный директор компании «Яндекс».

– Аркадий Юрьевич, как изменился рынок интернет-рекламы за прошлый, кризисный год? В 2008 вы прогнозировали падение рынка в целом, но рост поисковой рекламы. Сбылся ли прогноз?

– Если до кризиса мы удваивались, то 2009 год у нас был более-менее «плоский». В рублях мы выросли на 14% главным образом за счет поисковой рекламы, при том, что общий рекламный рынок провалился процентов на 20-30.

– А медийная реклама в целом?

– Поисковая реклама чувствовала себя лучше, чем баннерная. Баннерная росла совсем чуть-чуть; не только у нас, но и на рынке вообще. В итоге доля контекстной рекламы у нас в обороте достигла 86%. А когда-то была 60, 70, 80 процентов...

– Ваша оценка рынка белорусской интернет-рекламы? Хватает ли его «Яндексу»? Может быть, приход в Беларусь – шаг с прицелом на далекую перспективу?

– Мы уже какие-то деньги здесь собираем – не столько, сколько в Москве, но вполне заметный объем, – и хотим собирать больше. Прежде всего, это случится, если нашим поиском будут пользоваться чаще – если наша доля вырастет. Для этого всё и делается: с одной стороны, мы улучшаем алгоритмы нашей поисковой системы, с другой – запускаем сервисы, чтобы люди больше пользовались порталом, а в итоге опять-таки – основным сервисом, поиском.

Главное, что можно сказать об интернет-рекламе – она здесь активно растет. Количество рекламодателей Яндекса в Беларуси за год выросло на 115%; это быстрее, чем в Украине (там рост около 80%), быстрее, чем в России (55%).

– В последние годы белорусы предпочитают поиску «Яндекса» поиск Google. Как это соотношение может измениться в перспективе? Какая расстановка сил на остальных ваших рынках присутствия – в России, Украине, Казахстане?

– В России мы доминируем – это наш основной рынок, у нас там больше 60%, и эта доля растет. В Украине она была 17-18%, сейчас –24%. Мы запустили новый поиск, предприняли определенные усилия, и доля начала расти. То же самое произошло в Казахстане. Туда мы пришли в октябре, и доля тоже подросла – с 19% до 22,5%.

В Беларуси у нас сейчас меньше, чем в России (доля – IT.TUT.BY), и мы хотим эту ситуацию поменять. Качество нашего поиска улучшилось, и, думаем, рано или поздно пользователи это оценят, и на рынке произойдут смещения.

Мы на это надеемся, но посмотрим, что получится. Будем стараться, чтобы получилось.

– Ваши партнеры, коллеги, конкуренты, использующие технологию Яндекс.XML для организации поиска – кем вы их для себя считаете и кем видите в будущем?

– У нас есть программа раздачи поиска. Она публичная, у нее довольно много участников, мы вместе монетизируем поиск. Соответственно, они являются частью нашей Рекламной сети – мы с ними партнеры, а не конкуренты. Мы хотим, чтобы таких партнеров у Яндекса становилось больше.

– В Беларуси модно говорить, что, дескать, мы на Х лет отстаем в развитии интернета от Запада, на (X-Y) лет – от России. Как, по-вашему, всё ли так плохо? Если да, то каковы X и Y?

– Точно эти X и Y никто не оценит, но то, что они есть, никто отрицать не будет. Например, доля интернета на рекламном рынке. Передовик здесь – Великобритания, у них 25%, Америка отстает на пару лет – там около 13-14%, где-то еще в Европе – 10-13%. В России в прошлом году из-за падения остальных секторов доля интернета стала 9%. Девять процентов – это далеко еще не 13% и не 25%, но зато лучше, чем несколько процентов в Китае и Индии. Беларусь сейчас примерно на этой же шкале. При этом тут растет и количество пользователей интернета, и рекламодателей – и это все происходит достаточно быстро.

– Как повлиял кризис на «Яндекс»? В прошлом году вы говорили, что компания будет фокусироваться и фокусируется. На чем вы фокусируетесь, кроме «четырех страниц»?

– В плане развития сервисов приоритет по-прежнему у «четырех страниц», у справочных сервисов. Что касается экономической ситуации: в 2008 году наш рост был очень интенсивный, Яндекс удваивался и по людям, и по деньгам. В кризис мы заморозили активное развитие: сжались, никого не увольняли массово, просто не росли. Наши обороты тоже, к сожалению, не росли: 14% – это мало по сравнению с двукратным (ростом – IT.TUT.BY).

Сейчас кризис для нас в некотором смысле уже закончился, потому что с прошлого сентября реклама ожила, и мы растем. Осенью росли, и сейчас, весной, продолжаем. Услуги, которые мы оказываем рекламодателям, росли и в кризис, но бюджеты тогда упали, а теперь растет и то, и другое. Мы снова начинаем активно нанимать людей, закупаем новый контент и так далее.

– На биржу снова не собираетесь? Сколько сейчас «Яндекс» стоит?

– Сколько стоит – скажет тот, кто будет покупать. Пока нет еще рынков, некуда выходить. И потом слишком мало времени мы пока растем, полгода здесь не считается. Поэтому мы сейчас о бирже не думаем, хотя и не исключаем такой возможности в будущем. IPO для нас по-прежнему одна из опций.

– Украина, Казахстан, Беларусь – куда вы планируете выходить дальше? Заинтересован ли «Яндекс» в выходе на внешние рынки, и в каком формате/масштабе?

– Это сложный вопрос. Здесь мы как бы отвоевываем обратно то, что считали своим. Мы всегда предоставляли поиск для русскоязычной аудитории, но четверть этой аудитории ищет не нами – это вроде как наша недоработка, и мы должны это исправить.

Что касается других рынков, то было бы смешно говорить, что мы всерьез рассматриваем выход, например, в Америку.

При этом мы давно уже индексируем мировой веб, потому что русскоязычной аудитории это нужно: десятая часть запросов наших пользователей – иноязычные, и на них тоже надо уметь давать ответы. Раньше мы этого не делали, и наша аудитория от нас уходила, утекала – «корабль» протекал. Сейчас мы стараемся эту дырку заткнуть, работаем над международным поиском, и уже сейчас наши пользователи получают ответ из мирового интернета.

– По странам СНГ планируете двигаться куда-то еще?

– Да, наверное. Это всё очевидные вещи – где русскоязычная аудитория, там надо быть и нам. Из крупного, понятно, Украина, Беларусь, Казахстан. У нас это называется КУБ – КУБа. (улыбается)

– В прошлом году вы говорили о том, что у вас 10% посещений из республик бывшего СССР. До какой цифры вы хотите довести это в перспективе?

– Ответ зависит не только от нас, но и от интернета в этих странах. От нас зависит удержание доли рынка. Пока процент пользователей интернета в этих странах небольшой, примерно как в российских регионах. В Беларуси, например, он сопоставим с Екатеринбургом и Новосибирском. Если вся Беларусь станет как Минск, то это будет означать удвоение интернет-аудитории. А вот в России удваиваться скоро будет нельзя.

Если мы отыграем рынок, то доля (стран СНГ – IT.TUT.BY), конечно, будет расти – до 15-20%. Если еще и интернет здесь дорастет до того, каким он должен быть, то это будет, может быть, и 30%. Именно поэтому эти рынки для нас так важны.

– Можно ли сказать, что стратегическая цель «Яндекса» в регионах – это повышение доли рынка? Но ведь общий рынок интернет-рекламы по вашим же оценкам в лучшем случае составит 20% от российского…

– Да, стратегическая цель – это поиск и доля на поисковом рынке. Если это будет, то все остальное приложится. Если будет аудитория, придут рекламодатели. Если будет поиск, то имеет смысл развивать остальные сервисы. Если не будет поиска, кому нужна наша Афиша или Телепрограмма? Без «ответа» на основную массу вопросов никакие вспомогательные услуги пользователям не нужны.

– Планируете ли вы производить контент?

– Мы не создаем контент, мы его агрегируем, мы – технология. Мы – платформа для доступа к контенту, созданному другими. Свежая иллюстрация этому – «Народная карта», запущенная только что, на прошлой неделе. Это что-то потрясающее. За два рабочих и два выходных дня – пользователи нарисовали пару тысяч городов!

– Часто ли российские государственные организации и предприятия заказывают рекламу на «Яндексе»?

– Честно говоря, мы не различали рекламодателей по такому признаку, не спрашивали справку об акционерном капитале у тех, кто приносит рекламу…

– Дело в том, что очень многие наши крупные компании – и это специфика рынка – государственные…

– У нас тоже «Газпром» – это государственная компания. Вряд ли она у нас рекламируется: им, по большому счету, реклама не нужна.

– В недавнем конфликте Google и Китая на чьей вы стороне? Как должно государство регулировать интернет? Как должны поисковые системы выстраивать свою политику?

– Из общих соображений всем полезнее свободный доступ к информации – это правильно, это путь к развитию. Вместе с тем, во всех странах, а не только в Китае, есть свои правила распространения информации и доступа к ней. К сожалению, информация бывает не только безобидной, и в любом обществе не одобряется поведение, обижающее других людей. В этой области в разных странах существуют разные запреты, ограничения. Они распространяются на все каналы, не только на интернет.

Если приходишь играть на рынок той или иной страны, то принятые там законы надо выполнять. Для нас важны две вещи – чтобы эти законы были официальными, чтобы были процедуры, по которым принимаются те или иные решения, и вторая вещь – чтобы это распространялось на всех одинаково. Если нам запретят что-то, что будет позволено нашим конкурентам, то мы так не играем.

– Вы много раз говорили, что во многом «Яндекс» обязан своим успехом сильной математической школе в России, СССР. Отмечаете ли вы какие-то проблемы в образовании за последнее время и как вы видите решение этих проблем? Что кроме «Школы анализа данных» компания делает в этом направлении?

– Четыре года назад это был вопрос нашего дальнейшего выживания. Есть ли еще поколение инженеров-программистов за нами? В Советском Союзе была школа, что-то делалось. Мы, старшее поколение разработчиков «Яндекса», заканчивали институты еще в те времена. Но что было дальше? Учились люди, не учились?

Выяснилось, что олимпиадная система в России выжила. Она качает инженерные кадры для вузов, вся эта система отбора продолжает работать. В Москве мы работаем с МГУ, физтехом (МФТИ), Вышкой, МИФИ, еще несколькими институтами. В Беларуси тоже есть своя система отбора специалистов, иначе ПВТ бы здесь не сделали.

К нам приходили грамотные люди, но все равно их приходилось по году-два доучивать под наши задачи. Поэтому три года назад мы сделали свою «Школу анализа данных» (ШАД). Мы построили ее по модели базовых кафедр – это советская физтеховская модель, когда студенты старших курсов одновременно работают в институтах. У нас тоже самое – ребята заканчивают основной вуз, а параллельно получают специальность у нас. Два года в ШАД плюс практические занятия в Яндексе – и люди автоматически становятся нашими лучшими разработчиками. Прошлым летом у нас был первый выпуск – 40 человек, сейчас будет второй – и уже в два раза больше людей. В прошлом году к нам вместо 80 студентов пришло 130, мы решили оставить их, думая, что они сами отсеются. Но практически все остались. Они все ходят на лекции, сдают экзамены – просто удивительное желание учиться.

– Сколько белорусов в двухтысячном коллективе «Яндекса»?

– Около 20 человек. Кстати, MatrixNet (технология поиска, реализованная на yandex.by – IT.TUT.BY) сделан группой Андрея Гулина. А второй человек в этой группе, – белорус Павел Карпович. Так что можно сказать, что поиск, который мы запускаем сейчас в Беларуси, частично сделан белорусами.

– Каким вы видите сотрудничество «Яндекса» и TUT.BY через пять-десять лет?

– У TUT.BY своя специфика – у вас портал. Яндекс не столько портал, сколько информационный сервис. По идее, люди на портале должны проводить время, жить там. А к нам они приходят – находят, то, что нужно, и уходят. У нас разные ниши, разные модели бизнеса. Tut.by, скорее, наш партнер. Недаром мы сотрудничаем по новостям, по поиску, и с удовольствием бы включили в этот список почту, если наша почта для домена вышла чуть раньше.

Мы очень хотим, чтобы таких партнеров, создающих собственный контент, у нас было больше. Если нет хорошего контента, то Яндексу нечего будет агрегировать.

– Как вы видите сам «Яндекс» через пять-десять лет? Изменятся ли его задачи? Или вы будете по-прежнему «отвечать на вопросы»?

– Я думаю, Яндекс по-прежнему будет отвечать на вопросы, явные и неявные.

Где мы к тому времени будем? Не знаю, как оно там повернется. Раньше мы гораздо больше были сконцентрированы на защите собственного рынка. В начале 2000-х мы отвоевывали его для себя. Потом, когда пришли мировые компании и пытались забрать его у нас, мы стояли грудью, не отдали. На все это ушло десять лет. Понятно, что за это время у нас успело смениться несколько поколений технологий, выросла сама компания, у кого-то подросли дети…

Сейчас, когда мы отстояли свою долю рынка, есть больше времени смотреть вокруг. Может быть, наши технологии пригодятся где-то еще. Поиск среди них, конечно, самая мощная и уникальная, но у нас ведь много чего есть и кроме поиска: агрегатор новостей, например, технологии контекстной рекламы, пробки те же.

– Куда движется интернет-поиск? Будет ли он визуальным, голосовым, семантическим, персонализированным…

– Десять лет назад любой поисковик выдавал просто десять ссылок. Но уже тогда мы начали показывать то, что у нас называется параллельным поиском. Это ответы из разных источников – из новостей, энциклопедий, блогов, картинок и так далее.

Сегодня на выдаче вы получаете уже не просто ссылки. Каждая ссылка имеет аннотацию (сниппет), и эти аннотации становятся всё более и более структурированными – например, для гостиницы можем давать сразу количество мест, звёздочек, и ссылку на отзывы, а не просто выжимку текста с сайта. Можем показать, например, адрес компании. На запрос вроде «Nokia модель» вам выдается сразу карточка модели и цена товара. Прямо в выдаче теперь может быть карта или картинки, видео или музыка.

То есть, во-первых, поиск включает все больше разных источников, а во-вторых, результаты становятся более структурированными, похожими на полноценный ответ.

– А голосовые модели поиска?

– Голосовые (возможности – IT.TUT.BY) не так нужны на десктопе, они нужнее в мобильных устройствах. И это уже есть, это удобно, но этим все-таки мало пользуются. В качестве «фишки» мы это будем делать, у нас будет, да и сейчас уже есть, куча всяких экспериментов.

Вообще, поиск, я имею в виду классический поиск по вебу, в мобильнике востребован гораздо меньше, чем, например, карты. «География» и «мобильный веб» – это почти синонимы. И эта же «география», кстати, появляется и на поиске, когда мы отвечаем на запросы картами, стараясь при этом определять местоположение пользователя, когда показываем в результатах поиска списки организаций с адресами.


Аркадий Волож

Один из основателей, член совета директоров и генеральный директор компании "Яндекс".
Родился 11 февраля 1964 г. в городе Гурьев Казахской ССР (ныне Атырау). В 1986 году закончил РГУ нефти и газа имени Губкина по специальности "прикладная математика".

С начала 1990-х годов принимал участие в создании нескольких успешных российских IT-компаний. Среди них – CompTek International, один из крупнейших распространителей сетевого и телекоммуникационного оборудования в России, и InfiNet Wireless – находящийся в Екатеринбурге производитель оборудования для сетей беспроводного доступа, которое продается по всему миру. В 2000 году Аркадий Волож покинул пост генерального директора CompTek и возглавил Яндекс. Сейчас это крупнейшая интернет-компания в России.

Женат, трое детей.


Николай ЩЕТЬКО
Фото: Антон МОТОЛЬКО