Путин устал от Сечина? Борьба властных группировок вокруг ТЭКа никак не мешает усилению позиций государства в энергетике

Источник материала: Forbes

Между правительством Дмитрия Медведева и председателем совета директоров «Роснефтегаза» Игорем Сечиным разворачивается нешуточная битва. Сразу после своего назначения на важные энергетические посты (глава «Роснефти», ответственный секретарь президентской комиссии по ТЭК) Сечин перешел в наступление, объявив о планах, по сути, отнять у правительства контроль над крупнейшими активами, передав их от государства возглавляемому им «Роснефтегазу». Предполагалось, что «Роснефтегаз» потратит средства, накопленные за годы аккумулирования дивидендов по акциям «Роснефти» и «Газпрома» (которые вообще-то и так должны были поступать в бюджет), на выкуп у правительства долей в крупных электроэнергетических компаниях – ФСК, Холдинге МРСК, «Русгидро». Схема, мягко говоря, сомнительная: если бы не было никакого «Роснефтегаза» и никакого Сечина, правительство напрямую получало бы в бюджет и дивиденды от «Роснефти» и «Газпрома», и доходы от возможной продажи акций электроэнергетических структур. Но Сечин решил иначе: сначала не отдать правительству дивиденды, а потом на них выкупить у правительства новые активы. Блестящее ноу-хау XXI века, нечего сказать.

Неудивительно, что правительство таким схемам воспротивилось, и планы Сечина во многом провалились. В октябре вице-премьер Аркадий Дворкович подписал официальное отрицательное заключение на объединение ФСК и Холдинга МРСК на базе «Роснефтегаза», а 22 ноября Владимир Путин подписал указы о докапитализации «Русгидро», которую осуществят за счет бюджета, как предлагало правительство (а не денег «Роснефтегаза», как хотел Сечин), и о слиянии Холдинга МРСК и ФСК под новым названием «Российские сети» - компания будет контролироваться правительством, «Роснефтегаз» в сделке не участвует.

Получается, что правительство Медведева, которое у нас принято считать слабым и безвольным, дважды по крайне серьезным поводам уложило на лопатки Сечина, который, наоборот, имеет репутацию всемогущего серого кардинала.

В чем тут дело? Очевидцы, присутствовавшие на первом, июльском заседании пресловутой президентской комиссии по ТЭК – той самой, где Сечин ответственный секретарь и формирует повестку – рассказывали мне, что на предложение о внесении акций электроэнергетических компаний в капитал «Роснефтегаза» Путин реагировал достаточно раздраженно и просил объяснить ему, какая связь между «нефтегазом» и электрическим сетевым хозяйством. Насколько можно понять, внятно объяснить никто не смог – по умолчанию считалось, что если Сечин что-то вносит на заседание президентской комиссии, то, как водится в нашей властной вертикали, вопрос уже практически решен.

Но дело, как оказалось, обстоит совершенно иным образом – по свидетельству очевидцев, на том заседании чувствовалась определенная усталость Путина от вечных инициатив Сечина по переделу энергетических активов, лишенных всякого рационального обоснования и экономического смысла и преследующих целью передел как таковой. Стоит полагать, что последовавшие за этим довольно резкие шаги ключевого оппонента Сечина в правительстве, вице-премьера Дворковича – августовское письмо Путину с критикой сечинской схемы приватизации энергоактивов, октябрьское заключение о нецелесообразности слияния ФСК и Холдинга МРСК на базе «Роснефтегаза», и, наконец, последние указы президента – прямо связаны с осознанием собственного психологического превосходства и относительной слабости противника.

Правда ли Путин устал от Сечина, и если да, то почему? Пока что рано говорить, что глава «Роснефтегаза» совсем теряет позиции – на его чаше весов сделка по покупке «Роснефтью» ТНК-ВР, которую правительство одобрило, даже не пикнув. Недавно Сечин начал наступление на позиции другого влиятельного бизнесмена из путинского окружения, Геннадия Тимченко, ограничив сотрудничество «Роснефти» с его нефтетрейдером Gunvor, отняв у «Новатэка» Тимченко часть внутреннего рынка и дав понять, что глава «Роснефти» может помешать допуску «Новатэка» к экспорту газа. Путин даже вынужден был лично опровергать последнюю угрозу на недавней встрече с главой «Новатэка» Леонидом Михельсоном.

Однако последние указы четко свидетельствуют: весенняя инициатива Сечина о формировании на базе «Роснефтегаза» супермонстра – собирателя всех энергетических активов государства провалилась. Этого не будет. Правительство сохраняет контроль над крупнейшими энергетическими компаниями.

Вряд ли можно считать, что Путин перешел на сторону оппонентов Сечина. Скорее всего, в новый срок он уже не контролирует ситуацию так безоговорочно, как раньше – это, кстати, видно и по конфликту Минобороны и оборонно-промышленного комплекса, где летом Анатолий Сердюков только казался победителем (после того как уволился противостоявший ему глава Объединенной судостроительной корпорации Роман Троценко – перешедший, кстати, работать советником Сечина в «Роснефти»). Противники Сердюкова, как мы видим, нанесли мощный ответный удар. Стоит полагать, что в дальнейшем такой вот обмен ударами – мы вам поглощение ТНК-ВР, а мы вам отказ в передаче энергоактивов «Роснефтегазу» - продолжится, и сегодня вряд ли любая из сторон может одержать чистую победу. Однако миф о сечинском всемогуществе сильно пострадал.

Что оставляет в этой истории неприятный осадок – так это то, что за борьбой околокремлевских кланов комментаторы часто забывают об экономической природе происходящего. А она плохая по всем сюжетам. Ни дальнейшая монополизация электросетевого хозяйства (слияние-то сетевых компаний все же одобрено, пусть и не по сечинской схеме), ни усиление на рынке государственной «РусГидро» - за счет бюджетных средств, выделенных на «докапитализацию», будут строить новые генерирующие мощности, принадлежащие государству – не способствуют ни развитию конкуренции, ни усилению роли частных инвесторов и частной инициативы в российской экономике. То, что происходит – продолжающаяся ползучая монополизация экономики под государственным контролем, пусть и тактическими победителями сейчас и выглядят те, кого принято считать «либералами».

Это отражение общей тенденции – недавно появились расчеты Минэкономразвития, согласно которым госсектор составляет в российской экономике уже 50%. Мы единственная страна посткоммунистического пространства, от Черногории до Монголии, где тенденция расширения частного сектора серьезно развернулась вспять – даже в Белоруссии и Туркмении, где доля частного сектора в ВВП мала, она все равно постоянно растет. Но не у нас. Указы президента только подтверждают эту тенденцию. На месте Дворковича я бы задумался.