Будущее российско-американских отношений. Вторая администрация Барака Обамы стоит перед выбором

Источник материала: Независимая газета

Победа на выборах 6 ноября действующего президента США была позитивно встречена в Москве. В российской элите преобладает настрой на развитие конструктивных отношений с США.

Между тем победа Обамы не гарантирует позитивного во всех аспектах характера российско-американских отношений. Ощущение, что политика «перезагрузки» идет не так, как хотелось, росло среди экспертов обеих стран с середины 2010 года.

Неудачные переговоры по ПРО летом 2011 года, негативное отношение Вашингтона к итогам парламентских и президентских выборов в России привели к тому, что игнорировать взаимные противоречия стало невозможно. Вторая администрация Обамы стоит перед выбором курса в отношении Москвы.

Потенциал политики «перезагрузки» образца 2009–2010 годов очевидно исчерпан. Возникает необходимость выработки новой повестки российско-американских отношений на ближайшие 7–10 лет. Здесь возможны несколько вариантов.

Сценарий «малой конфронтации»

Негативным вариантом развития событий может стать возвращение к «малой конфронтации» России и США. За минувшие 20 лет Кремль и Белый дом опробовали этот сценарий дважды. Первый раз (конец 1990-х годов) это было связано с разочарованием Белого дома в политике президента Бориса Ельцина и растущим в Москве ощущением недоброжелательности со стороны США. Второй раз (середина 2000-х годов) переход к конфронтации был связан с несогласием администрации Путина действовать в рамках «навязанного консенсуса», при котором любые двусторонние противоречия разрешались в пользу Вашингтона. Россия и США столкнулись с угрозой военной конфронтации – в ходе операции НАТО против Югославии (1999) и пятидневной войны из-за Южной Осетии (2008).

Третья по счету «малая конфронтация» означала бы окончательное свертывание политики «перезагрузки». В разной степени причинами новой конфронтации могут стать:

– отсутствие договоренностей между Россией и США по ПРО;

– неудача переговорного процесса по реформе системы европейской безопасности;

– нарастание российско-американского соперничества в Центральной Азии;

– негативное отношение американского истеблишмента к фигуре Владимира Путина;

– психологический негатив в двусторонних отношениях, связанных с критической оценкой со стороны Вашингтона внутриполитической ситуации в России и попытками на нее повлиять.

Потенциал российско-американской конфликтности при этом выше, чем он был в советско-американских отношениях 1970-х годов. Во-первых, Россия и США подошли к критическим потолкам сокращения стратегических ядерных сил (СЯС).

Их снижение ниже 800 боезарядов может сделать гипотетически возможным создание потенциала первого разоружающего удара по СЯС одной из сторон.

Во-вторых, за минувшие 20 лет Россия и США обновляли свои СЯС намного медленнее, чем в 1970-х и 1980-х годах. Потенциал, необходимый для вывода из строя ядерных систем, будет меньше, чем это было до 2009 года. Заключить новый Договор СНВ будет сложнее из-за отсутствия необходимого парка выходящих из строя стратегических носителей ЯО.

В-третьих, сужаются возможности для достижения компромисса по противоракетной обороне. Вашингтон выделил крупные средства на реализацию этого проекта, а американский бизнес получил крупные заказы. В американском истеблишменте сложилась влиятельная прослойка чиновников, чья карьера напрямую связана с развертыванием системы ПРО. Американцы не видят, на какую крупную уступку со стороны Москвы они могли бы разменять возможное соглашение по ПРО.

В-четвертых, для России слишком важен фактор нестратегического ЯО. Американская сторона стремится снять российское превосходство в тактическом ядерном оружии (ТЯО). Но для Москвы ТЯО – единственное средство компенсировать превосходство НАТО в обычных вооруженных силах. Британский ядерный арсенал включен в американскую систему ядерного планирования. Российские эксперты опасаются, что через запуск общих программ с Лондоном американская сторона может обходить лимиты СНВ-3. Гипотетически Россия при угрозе быстрого наращивания американской ПРО может пойти на выход из Договора РСМД 1987 года.

Итогом станет воссоздание ситуации 1980-х годов: противостояние в Европе на базе ракет средней и меньшей дальности.

Наиболее опасным вариантом были бы попытки одной из сторон создать «управляемый кризис», как это было в 2007–2008 годах. Тогда в ответ на Мюнхенскую речь Путина возник «управляемый кризис» вокруг Грузии с целью выяснить степень готовности Кремля реализовать на практике свои угрозы. Подобный кризис для проверки степени прочности позиций Москвы может повториться и в ближайшие годы. Наиболее вероятными точками для него выглядят территориальные споры России с Японией, затяжной кризис вокруг Грузии, попытки смены власти в Белоруссии, территориальные противоречия в Арктике.

Стагнационный сценарий

Второй сценарий развития российско-американских отношений можно назвать стагнационным. Его основой будет сохранение на длительный срок современных тенденций. Москва и Вашингтон сохранят систему взаимного ядерного сдерживания как основу их отношений. Кремль и Белый дом продолжат вялотекущие (и малорезультативные) переговоры по ПРО. Лидеры обеих стран будут демонстрировать конструктивный характер своего взаимодействия. Но повестка двусторонних переговоров ограничится вопросом контроля над вооружениями.

Между сторонами развернется региональное соперничество. В Азии Вашингтон усилит игру на подрыв российско-китайского «большого договора» 2001 года или на разворот Индии к конфронтации с Пекином. В Европе Россия, как СССР в 1960-х годах, попытается извлечь выгоду из противоречий стран ЕС и США. Особое место будет занимать Арктика. Соединенные Штаты будут противодействовать стремлению России закрепить за собой советский сектор континентального шельфа. Конечная цель Вашингтона – максимально сузить акваторию действия российского Северного флота.

В эпицентре противоречий окажется территория бывшего СССР. Соединенные Штаты направят усилия на предотвращение создания Евразийского союза. Россия – на усиление интеграционных процессов, включая развитие военно-политических механизмов. В Центральной Азии развернется опосредованное соперничество России и США за приоритетные военно-политические контакты со странами региона. Вашингтон усилит игру на подрыв ШОС и ОДКБ; Москва – на недопущение закрепления военных баз США.

В настоящее время стагнационный сценарий выступает наиболее реалистичным вариантом. На период до 2016–2017 годов Москва и Вашингтон будут наблюдать за способностью друг друга развернуть систему ПРО и провести модернизацию СЯС. После этого элиты России и США будут действовать исходя из наличия или отсутствия ракетно-ядерного паритета.

Позитивный сценарий

Позитивный сценарий в настоящее время наиболее сложен для реализации. Без соглашения по ПРО российская сторона не пойдет на подписание новых соглашений по СНВ. Поэтому для продолжения политики «перезагрузки» Москве и Вашингтону следует найти дополнительный переговорный пакет. Им может стать проблема контроля над вооружениями в Европе.

Во-первых, России и США следует начать диалог по проблеме тактического ядерного оружия. Выйти на реальные сокращения ТЯО сторонам вряд ли удастся, но Москва и Вашингтон могут начать консультации об уточнении VII статьи ДНЯО. (Она фиксирует право неядерных стран создавать «безъядерные зоны», но не определяет право ядерной державы иметь свое ЯО на территории неядерных государств.) России и США важно вернуться к переговорам о создании «безъядерной зоны» в Центральной и Восточной Европе. Эти переговоры предусмотрены Основополагающим актом Россия–НАТО (1997), но находятся в замороженном состоянии.

Во-вторых, России важно подключить американских союзников к Договору РСМД 1987 года. В настоящее время Британия и Франция не участвуют в нем. Париж и Лондон могут развивать этот класс ракет, в том числе за счет совместных программ с США. Американцы, в свою очередь, обеспокоены ракетами средней дальности КНР.

В-третьих, для России и США актуально выработать комплекс взаимных обязательств на случай конфликта с третьими странами. В годы холодной войны подобные обязательства были зафиксированы в Декларации о мерах по снижению опасности ядерной войны 1973 года. При Михаиле Горбачеве ее положения были расширены в рамках Венских соглашений о мерах доверия 1989–1990 годов. После 1991 года Россия и США избегали этой проблемы как пережитка холодной войны. Конфликт вокруг Южной Осетии доказал, что этот оптимизм был преждевременным.

Такая повестка не отменяет необходимости достижения компромисса по ПРО. Но она позволит сторонам сохранить стратегический диалог даже в отсутствие достижений по этому болезненному вопросу. Повестка российско-американских отношений по-прежнему на 80% сводится к области контроля над вооружениями. Без ее разрешения сторонам вряд ли удастся совершить реальный прорыв на других направлениях.

Алексей Фененко - ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН