КОНОВАЛОВ МОЛЧИТ. ГОВОРЯТ ФАКТЫ...

В минском Доме правосудия продолжается суд над обвиняемыми в теракте,
совершенном 11 апреля 2011 г. в столичном метрополитене.
На судебных заседаниях начали давать показания свидетели и потерпевшие.
...Первой из свидетелей была допрошена Яна Пачицкая — девушка, которая 10 апреля пришла в гости к Коновалову и Ковалеву на съемную квартиру и оставалась там до момента задержания их милицией 12 апреля. Яна зашла в зал суда в больших солнцезащитных очках, скрывающих лицо. Отвечая на вопросы судьи, призналась, что сейчас нигде не учится и не работает. На момент апрельских событий была студенткой столичного вуза, но впоследствии ее отчислили, пояснила Пачицкая.
По словам свидетельницы, с Дмитрием Коноваловым она познакомилась по Интернету, в социальной сети «В Контакте», около года назад. Они переписывались, но лично не виделись. Приехав 10 апреля в Минск, Коновалов предложил Пачицкой встретиться. На встречу она пришла с подругой, но та быстро ушла, а Яна осталась. Свидетельница в подробностях рассказала суду о том, что происходило в эти дни на квартире обвиняемых.
О том, что Коновалов собирается взрывать метро, Яна Пачицкая не знала. Это подтвердили в своих показаниях и Коновалов, и Ковалев. Коновалов сказал ей, что приехал в Минск по работе или «что-то вроде того». На «рабочие вопросы» он сослался, и объясняя свой уход со съемной квартиры вечером 11 апреля. «Вернулся в приподнятом настроении. Улыбался, шутил. Сказал — все, теперь можем отдыхать», — рассказала Пачицкая. Потом начал напевать какую-то песню.
На ужин были пельмени, вино и водка. Выпив, Коновалов отправился спать, а Пачицкая с Ковалевым включили телевизор и увидели ужасные кадры из метрополитена. Начали обсуждать случившееся. «Говорила в основном я. Выдвигала предположение, что это, может, оппозиция сделала, но не понятно, зачем в метро. Вспомнила прошлый взрыв на День независимости, возмущалась, что никого до сих пор не нашли», — рассказала свидетельница. Вскоре к ним присоединился и проснувшийся Коновалов. Оба парня поддакивали, слушая рассуждения Яны, сами говорили мало. «Траур? Давайте за это выпьем!» — сказал Коновалов.
Когда вечером следующего дня в дверь позвонили, Коновалов посмотрел в глазок и начал метаться по квартире. Пачицкая подумала, что пришла хозяйка квартиры, чтобы их выселить. Спросила об этом у Коновалова, но он не отвечал. Потом дверь выбили, повалил дым, и в квартиру ворвались сотрудники милиции с автоматами.
В своих показаниях на суде Пачицкая рассказала, что вечером 11 апреля Коновалов и Ковалев зашли за занавеску, отгораживавшую часть комнаты, и о чем-то там шушукались. Ей стало интересно, и спустя некоторое время она отодвинула занавеску. Оба парня на корточках сидели возле дорожной сумки, Коновалов закрывал замок. Что было в сумке, девушка не видела, ее сразу по­просили уйти. На вопрос судьи, оба ли парня видели содержимое сумки, Пачицкая ответила: «Я не знаю. Наверное, оба. Но это предположение». Так что в вопросе, знал или не знал Ковалев о готовящемся взрыве в метро, появилась новая информация к размышлению.
Яна Пачицкая вспомнила также, что днем 11 апреля Ковалев сказал Коновалову: «Может, ты не пойдешь?». Тот ответил: «Пойду. А потом будем дальше отдыхать». О чем был разговор, девушка не поняла. Подумала, Ковалев волнуется, что друг выйдет в город выпившим. Но если предположить, что речь шла о теракте в метро, выходит, Ковалев все же пытался отговорить Коновалова от его совершения.
Дал показания в суде таксист из Витебска, который подвозил Коновалова с сумкой до вокзала. Он узнал его на скамье подсудимых. Допросили сотрудницу минской фирмы, в которой Коновалов снял квартиру в столице, а также девушку, видевшую на станции метро «Октябрьская» за минуты до взрыва подозрительного парня. По словам свидетельницы, он был какой-то странный, нервничал, оглядывался по сторонам, перекладывал из руки в руку тяжелую сумку. Вскоре она потеряла его из виду. Девушка довольно подробно описала одежду и сумку этого парня, которые оказались схожи с описанием личных вещей Коновалова. Но она не смогла сказать наверняка, что на скамье подсудимых сидит именно этот человек. «Тот, что левее, — похож», — отметила она, имея в виду Коновалова. Свидетельница пояснила, что во время взрыва в метро получила не только телесные повреждения, но и сильнейшую психологическую травму, поэтому дать более точные показания не может.
Судя по звучащим в зале суда рассказам пострадавших, мрачная тень 11 апреля и сейчас, спустя более пяти месяцев, незримо присутствует в их жизни. Рассказывая о трагических событиях на станции метро «Октябрьская», люди не сдерживают эмоций. Многим потребовалась медицинская помощь, чтобы не только залечить полученные травмы и ранения, но и восстановить психическое равновесие. Одна из потерпевших призналась, что после взрыва вообще не спала 8 дней. Надеялась справиться самостоятельно, но когда поняла, что ей совсем плохо, обратилась за помощью к психотерапевту. Другая потерпевшая уже после судебного заседания рассказала мне, как утром после взрыва хотела приготовить завтрак, но вдруг от окна, расположенного напротив дома, отразился солнечный блик. Она упала на пол и в истерике поползла к двери. Два месяца лечения дали свой результат, но в метро она не может ездить до сих пор.
Особой болью проникнуты рассказы родственников и близких людей, погибших во время взрыва. Они не в силах сдержать слез, вспоминая о том, как искали родных людей в больницах и моргах и как, наконец, нашли... Одна из давших показания в суде женщин, у которой в результате взрыва погиб родной брат, потребовала для обвиняемых смертной казни. Другая, потерявшая сестру, утирая слезы, сказала: «Пулю в лоб — это очень гуманно. Они должны жить в этих клетках».
И все же большинство по­страдавших придерживается в отношении наказания для обвиняемых позиции «пусть разберется суд». Одна из пострадавших вообще задалась вопросом — а только ли они виноваты? «Я пришла в суд посмотреть на ядовитых гадов, которые все это устроили. Но я не вижу ядовитых гадов. Я считаю, что эти дети — продукт нашего воспитания, отсутствия идеологии, и не они одни виноваты. Я для себя сделала вывод, что Коновалов — обыкновенный ребенок, не какой-то ущербный, нормального развития. И трудно понять: где были люди, среди которых он жил, родители, учителя?.. Общество отреклось от него еще до того, как он сделал эту гадость. И я не знаю, кому предъявлять претензии, наверное, самим себе», — сказала она.
Всем пострадавшим на суде задается вопрос — будут ли они подавать иск о возмещении виновными материального и морального ущерба? И тут на деле подтверждается имидж белорусов как нации очень гуманной и бескорыстной. Представляю, если бы подобное разбирательство проходило в какой-нибудь иной, более прагматичной, стране — пострадавшие наверняка выкатили бы сумасшедшие иски, потребовав возмещения за все, вплоть до порванного носка, даже если он был порван еще до взрыва.
У нас же картина совсем иная. Подавляющее большинство допрошенных на данный момент в суде отказались от материальных претензий, хотя суммы понесенного ущерба достигают не одного миллиона белорусских рублей. Каблук поломался, когда сбило с ног взрывной волной? Так ведь можно починить. Одной из железок, которыми было «щедро» начинено взрывное устройство, пробита дыра в куртке? Бог с ней, с курткой. Выпало из кармана 100 долларов, которыми молодая мать в декретном отпуске собиралась рассчитаться за съемное жилье? Нет, претензий выставлять она не будет... Что касается возмещения морального ущерба, то пережитое во взорванном метро не компенсируют никакие деньги, отмечают по­страдавшие.
Одна девушка, смущаясь, заявила, что хотела бы получить в качестве возмещения сумму в 2 миллиона рублей. И оговорилась — не для себя, для ребенка. На момент взрыва она была беременна и теперь хочет съездить с малышом в санаторий.
Помимо допросов свидетелей и пострадавших, в суде идет рассмотрение различных документов и видеозаписей из материалов дела. В пятницу были показаны записи с целого ряда камер видеонаблюдения, которые позволяют проследить путь Коновалова от железнодорожного вокзала в Витебске, где он сел на поезд «Витебск—Минск», до того момента, как он покинул взорванную им станцию метро «Октябрьская». Как стало известно из материалов дела, экспертиза видеозаписи камер наблюдения станций минского метро с участием экспертов ФСБ России подтвердила, что на них заснят Дмитрий Коновалов.
В понедельник на суде была продемонстрирована видеозапись, на которой Коновалов с сумкой-муляжом в сопровождении сотрудников правоохранительных органов воспроизводит свои действия, осуществленные им вечером 11 апреля до, во время и после взрыва. В ходе следственного эксперимента он показывает, где поставил сумку, где ждал удобного для взрыва момента, как покидал станцию, куда выбросил пульт от бомбы, каким маршрутом возвращался на съемную квартиру.
Между тем Дмитрий Коновалов по-прежнему хранит на суде молчание. На скамье подсудимых он сидит с абсолютно бесстрастным лицом. Практически не смотрит на людей в зале. Что происходит в голове этого парня в долгие часы судебных заседаний? Жалеет о чем-то? Переосмысливает произошедшее? Об этом мы узнаем, только если он, наконец, заговорит. Пока же за него говорят факты...

Оксана МЫТЬКО. Фото Виктора ТОЛОЧКО, БЕЛТА