Брата загрызла овчарка

А еще один брат, видя это, умер от разрыва сердца. Так война вторглась в жизнь многодетной семьи. И то было только началом кошмаров…

Давно отгремела Великая Отечественная. Но память нет-нет да и возвращает нас в те далекие героические годы, как минчанку Тамару ДЕДЕЙКО (МАКАРЕВИЧ), которая войну пережила ребенком. А спроси ее сейчас о событиях, которые пережила ее семья, — она все расскажет в подробностях. Память впитала подлинные документы, рассказы, например, партизанского командира Анатолия Олейника, который всех, о ком пойдет речь, знал лично. Плюс снимки из семейного архива…

Тамара Васильевна рассказывает:

«В годы Великой Отечественной войны наша семья Макаревич: отец Василий Адамович, мать Агафья Романовна с одиннадцатью детьми — жила в доме Ленинского лесничества Кайковского сельского Совета Минского района. Дом стоял на опушке большого леса: до Минска — 15 километров, если по прямой дороге, а до железнодорожной станции Михановичи — пять. В Кайковском лесу находился промежуточный лагерь партизанского отряда.

В августе 1942 года у озера Синее с самолета десантировались разведчик Леонид Сорока и радистка Александра Гаркова. Воздушным потоком девушку отнесло в болото. Она почти двое суток пробыла в торфяной трясине и самостоятельно выбраться не могла. В результате слегла с воспалением легких. Александре требовалась немедленная медицинская помощь, поэтому командир партизанского отряда Леонид Сорока обратился к знакомому еще с довоенных времен моему отцу лесничему Василию Макаревичу.

Он забрал радистку к себе домой под видом своей дочери. Вся наша семья приняла ее как родную, отпаивали девушку травами, лечили медом, молоком… А Шура (так мы ее называли) из-за болезни вынуждена была держать связь по рации прямо из дома. Фашистам какое-то время не удавалось запеленговать рацию. Однако в ноябре 1942 года…

Ранним утром в черных мундирах и с двумя огромными овчарками они ворвались в наш дом, стали всех и вся обыскивать. Стащили с кровати моего девятилетнего брата Леню. На него тут же набросилась немецкая овчарка и прокусила ему грудь. Рана оказалась смертельной. А другой брат, шестилетний Ваня… тут же умер от разрыва сердца. Фашисты как ни старались, но ничего в доме не нашли. Тогда, озверев еще больше, всю нашу семью вывели во двор на расстрел. Требовали выдать радиста. А радист, то есть радистка Шура, стояла босая, в легком платье, как и все остальные дети. Хрупкая, небольшого росточка, девушка ничем не отличалась от остальных детей семьи. У Шурочки была высокая температура, слабость, поэтому ее поддерживала моя старшая сестра Татьяна. Немцы угрожающе трясли перед нами оружием, чего-то требовали. Только Таня могла понять смысл сказанного, так как владела немецким языком. Но старалась успокоить нас, говоря, что, мол, вот сейчас всех проверят и уйдут.

Спасло оставшихся в живых непредвиденное: у семилетнего Михаила выпала фотография Гитлера, которую он прятал под своей рубашкой. Гитлеровцев это очень удивило и даже обрадовало. Они гладили по голове брата, повторяя: «Гут! Гут!» И нас… отпустили. Только благодаря этой случайности мы остались живы. Но с нами уже не было братьев —Ленечки и Ванечки.

После всего случившегося вся семья от мала до велика включилась в подпольную партизанскую работу. Как и многие другие, наша семья не была подготовлена к конспиративной работе, поэтому нашим обучением занялись радистка Шура Гаркова и командир партизанского отряда Леонид Сорока. Учили, как грамотно соблюдать конспирацию, как правильно передвигаться по оккупированной территории, как определять, нет ли «хвоста» за собой, как маскировать донесение и многому другому.

Помню, как Сорока нам с сестрой Верой и братом Мишей объяснял: «Когда будете переходить пост, вы должны быть веселыми или, наоборот, тихонько ссориться между собой. Не держаться за руки взрослых и не идти с ними рядом». Так вся наша семья — взрослые и дети — включилась в транспортировку (передачу) разведданных из Минска и станции Михановичи в партизанский отряд, которым командовал Леонид Сорока. А в городе Минске, на территории Червенского рынка в определенные дни и часы от разведчиков Филиппа Кулика и Александра Кабашурова Макаревич-старший получал разведданные. В другие дни мама Агафья Романовна и сестра Татьяна забирали сведения в Минске из тайника, который находился на разветвлении железнодорожных путей на Москву и Гомель. И младшие Макаревичи также включились в борьбу с оккупантами. Недаром взрослые называли нас «маленькими партизанами».

Неожиданные налеты и обыски дома Василия Макаревича продолжались постоянно. Но, несмотря на это, семья была полна решимости продолжать конспиративно-разведывательную работу.

Чтобы собрать сведения, в разведку, в Минск поочередно отец, мать, старшая сестра Татьяна для конспирации обязательно с собой везли продукты: ягоды, картошку, молоко, грибы, самогон… И всегда брали с собой своих детей: Михаила Макаревича — 7 лет, Веру Макаревич (Медведеву) — 5 лет, Тамару Макаревич (Дедейко) — 4 года, — для маскировки, а свои разведдонесения прятали в детских косичках, обуви и одежде.

Старшие дети Макаревичей: Петр (в 1945 году в свои неполные 17 лет ушел на фронт, был ранен и контужен, дошел до Берлина), Федор Макаревич (после войны поступил в военное училище и дослужился до полковника), Галина Макаревич (Трацевская) и Сергей Макаревич — были связными партизанского отряда, переправляли сведения партизанам, и еще им поручалось следить за передвижением вражеских эшелонов по станции Михановичи, по Гомельскому направлению и на железнодорожной станции Минск Московского направления.

Вечером, когда подходил час связи с Москвой, Федор и Сергей (Сергей во время артиллерийских баталий был ранен осколком снаряда, вследствие чего потерял левый глаз) залезали на дерево и цепляли антенну для радиопередатчика. Они сообщали партизанам о появлении оккупантов в ближайших деревнях и вблизи леса. И также все это рассказывали радистке и родителям. Сестра Галина поддерживала связь с партизанами в Кайковском лесу. Доставляла им газеты и журналы, принесенные из Минска отцом, продукты питания, приготовленные мамой и Татьяной.

Немного о Татьяне Макаревич (Карпилович), моей сестре, 1921 года рождения. Она была связной партизанского отряда: доставляла в партизанский отряд медикаменты и перевязочный материал, продукты питания, агентурные сведения. Татьяна вместе с нами ходила в Минск за агентурными сведениями, забирала их от, как она называла, «источника № 3» или из тайника и доставляла в партизанский отряд. Сестру арестовывали три раза, но ей каждый раз чудом удавалось избежать наказания, помогало ей в этом знание немецкого языка. Когда же Таню арестовали в четвертый раз, а это случилось 3 марта 1944 года, фашисты подвергли девушку жестоким пыткам, а затем сожгли в концлагере Тростенец. До освобождения Минска оставалось три дня…

Несколько слов скажу и о муже Татьяны Макаревич — Павле Карпиловиче, 1914 года рождения. Во время войны Павел занимался доставкой партизанам документов, продовольствия и оружия. Собирал, например, авиационные бомбы в Мачулищах и на телеге привозил их в отряд, где из них выплавляли гранаты. Павлу долго везло. Но в один из рейсов, а это было 5 апреля 1943 года, он был схвачен фашистами. После жестоких и продолжительных пыток они закопали Павла живым по голову в песчаном карьере райцентра Руденск. Он задыхался от жажды, а изверги хохотали и мочились ему на голову. От жажды и мучений Павел умер.

Мой отец Василий Адамович Макаревич был арестован при выполнении очередного задания 3 марта 1944 года на перроне железнодорожной станции Минск-Пассажирский. Его жестоко пытали, затем перевезли в Тростенец.

…Приближался конец немецкой оккупации. Фашисты спешили уничтожить как можно больше своих жертв: отправляли их в Германию, сжигали, расстреливали. Но… Чувствуя приближающуюся гибель, фашисты много пили спиртного и временами теряли бдительность. Этим смог невольно воспользоваться Василий Макаревич. Когда его с группой людей вывели на расстрел, искалеченный и обессиленный, он потерял сознание и упал в яму. Очнулся, а он в яме вместе с трупами. Таким образом отцу удалось тогда избежать смерти. Однако, весь израненный, он вскоре умер.

Моя мать Агафья Романовна оказывала большую помощь партизанскому отряду, снабжала партизан не только ценными сведениями, но и продуктами, пекла для них хлеб, варила настои лекарственных трав, готовила перевязочный материал…

Когда мужа арестовали, Агафья Романовна собрала продукты и ходила вокруг лагерного заграждения, как и другие женщины, которые разыскивали своих родных, выкрикивали их имена. Фашисты схватили бедных женщин. Агафья Макаревич сопротивлялась. И фашисты прикладом рассекли ей голову. Всех загнали в темное маленькое помещение, где без воды и еды держали шесть дней. Женщины от голода и обезвоживания теряли сознание. Агафья Романовна в это время была на седьмом месяце беременности. Беспокоясь о будущем ребенке, она вынуждена была пить мочу. Советовала поступить также и другим женщинам.

На шестой день изверги открыли двери и велели убираться из лагеря, а кто, мол, не сможет, тот будет расстрелян. Идти женщины уже не могли — ползли на коленях. Наша мама, совсем обессиленная, сама ползла на коленях да еще тащила за собой девочку-подростка, которая была в обморочном состоянии. Под хохот немецких охранников женщины выползали за ворота, а там уж местные жители помогали им чем могли. В результате шестидневного плена у мамы родился мертвый ребенок…

И это еще не все потери, которые выпали на долю нашей родной мамы Агафьи Романовны. Какое же неизмеримое горе — потерять мужа, пятерых детей и зятя…

А 21 июля 1944 года подорвался на мине и скончался от потери крови Леонид Сорока. Именно его поручения выполняли наш отец Василий Макаревич и вся наша большая семья…»

От «Р». Тамара Васильевна Дедейко (Макаревич) принесла в редакцию настоящие реликвии — снимки ТЕХ лет. Характеристики, копии документов, нарисованные от руки планы, карты, схемы… Мы, вглядываясь в лица на снимках, пожелтевших от времени, видели своих родных, всех тех, кого убила война и которые в итоге победили…

----------------------------------------

Фото: семейный архив Тамары ДЕДЕЙКО (МАКАРЕВИЧ)