Он русской стал судьбой

Источник материала:

3 октября читающий мир отметил день рождения Сергея Есенина

Биография Есенина вычислена по дням, по эпизодам, по житейским фактам.

И все же главное событие в судьбе Есенина осталось скрытым от глаз всех. То, которое, не оставив выбора, толкнуло будущего великого поэта в озаренные светом и роковые объятия судьбы. В переломное для России время он на невидимый миг исчез для людей – будто попал в некую вселенскую щель… То ли  был арестован, то ли еще нечто неузнанное. Это случилось в семнадцатом году. Что было с Есениным между Февральской и Октябрьской революциями, нигде не отражено. Словно умалчивается намеренно, но остается тайной. Известно, что в Первую мировую войну Сергей Александрович служил санитаром в петербургском военном лазарете, находившемся под покровительством императрицы Александры Федоровны. Подружился с царевной Анастасией. С началом Первой мировой написал поэму «Русь», с классическими ныне строками: «Вот где, Русь, твои добрые молодцы, вся опора в годину невзгод». В Февральскую революцию написал поэму «Товарищ».

Но вскоре, с наступлением Октября, революционная интонация сменилась образом Христа – страдающего: «Под снежною ивой упал твой Христос!» – с  пронзительной выразительностью строк о «воях», которые Спасителя «бьют головою о выступы тьмы». Революционные, с мотивами народнической интеллигенции, стихи почти незаметно во взметнувшейся смуте сменились трагическими. Страсти Христовы выступили с новой исторической силой. Есенин вырос в религиозно образованной, знающей Священное Писание крестьянской семье, где не только читали божественные книги, порой рукописные, но и негласно привечали захожих староверов. Ведь Рязань – край в истории героический, непокорный, земля Евпатия Коловрата, да и разбойный, где «затерялась Русь в мордве и чуди, нипочем ей страх…». Оттого, наверное, в корневом духе поэта свободно уживались вольнолюбие и святость, вера в революцию и поклонение мученикам: «Не злодей я и не грабил лесом, не расстреливал несчастных по темницам…»

Вселенской судьбой в неведомый мистический миг велено было поэту Сергею Есенину искать выбор пути нации, слитный с мятущимся духом народа. «С того и мучаюсь, что не пойму, куда влечет нас рок событий…»

Ласковым и чуть озорным встретил завершающийся Серебряный век русской культуры юный еще Сергей Есенин. Заявил о себе как о носителе небывалой до него образности слова: «Там, где капустные грядки красной водой поливает восход, клененочек маленький матке зеленое вымя сосет». Или обжигающее страстью и красотой: «Выткался на озере алый свет зари…» Волшебный гимн Руси:

Гой ты, Русь моя родная!
Хаты – в ризах образа.
Не видать конца и края –
Только синь сосет глаза…

Звонкой радостью разнеслись его строки по России. Юный Есенин счастливо и незабвенно озвучил воздух родного простора, родной равнины – «а у низеньких околиц звонко чахнут тополя», «но ветра нет, есть только легкий звон»… «О Русь, малиновое поле и синь, упавшая в реку…»

Но были потом и отголоски антоновщины – крестьянского восстания под руководством Александра Антонова на Тамбовщине. Они же и в знаменитой поэме «Пугачев».

Есенин не был политиком. Он был выше этого – Поэтом, улавливающим движение духа народного. Но вместе с тем разнообразны и удивительны в его творчестве образы всего живого, без кого или без чего немыслим крестьянский быт, работа, да и сама жизнь. Достаточно вспомнить «Песнь о собаке»,  стихи о корове. Или о хлебе: «Режет серп колосья, как под горло режут лебедей». Образ  ветхой избы: «Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины». И все эти персонажи пронизаны жалостью и любовью  поэта. А незабвенное «Собаке Качалова»!

Не обошел Есенин и наступление на Русь железного века технократии: «На тропу голубого поля скоро выйдет железный огонь…»  И вот уже создан бессмертный образ жеребенка, скачущего наперегонки с поездом: «Милый, милый смешной дуралей, ну куда он, куда он гонится?..»

Создавший недосягаемые стихи о матери, о любви, о России – «радуясь, свирепствуя и мучась, хорошо живется на Руси!» – поэт неразгаданно трагически погиб.

Хотя предсказал себе и другой конец, выводящий в бессмертие.