Наши в Бельгии (часть 1): "Двое работающих в бельгийской семье - это гарантия процветания"

Источник материала:

Сегодня в рубрике «Наши за границей» мы поговорим о Бельгии и бельгийцах.

О жизненном укладе и уровне доходов жителей этого небольшого западноевропейского государства, об их отношении к иностранцам, к своей работе и друг к другу.

А еще узнаем о том, как однажды можно решиться оставить любимую работу и родной дом в Беларуси, чтобы уехать в другую страну и заново обрести там и то, и другое.

Обо всем этом — в рассказе нашей соотечественницы Марины Тезиной, которая на протяжении вот уже почти пяти лет живет в бельгийском городе Брюгге.

— Мне было 28 лет, когда я собрала свой небольшой чемодан, уволилась с работы мечты и уехала в Бельгию, в пряничный городок Брюгге. На дворе тогда был 2012 год. В наше время это так просто — собрать чемодан и уехать, особенно когда тебе даже нет тридцати. Ты сильный, страшно умный и смелый, и точно знаешь, что дальше — только вверх.

Я родилась в Минске в прекрасной интеллигентной любящей семье, окончила Лицей БГУ, а затем и филологический факультет БГУ. В моей жизни были два невероятных года работы в Купаловском театре (еще до его реконструкции, когда это был настоящий театр-дом), а в последние четыре года перед отъездом я занималась организацией Международного кинофестиваля «Лiстапад» и Международного театрального форума «ТЕАРТ» (похвастаюсь: именно я когда-то придумала его название).

Это и правда была работа мечты: мы были командой единомышленников, практически семьей — всегда в эпицентре если не мировых, то уж точно европейских культурных событий. Все было бы хорошо, если бы не одно «но». Работа организатора фестиваля в любой стране — дело нервное и хлопотное, если не сказать сумасшедшее: опоздавшие рейсы, пропавший багаж, потерявшиеся гости, какие-то нечеловеческие графики внутренних перевозок и монтажа спектаклей — да много еще чего, что случается просто каждую минуту 24 часа в сутки. Организатор фестиваля почти никогда не спит и постоянно говорит по телефону, спасая и уберегая хрупкий фестивальный мир. И так везде. Но в Беларуси, к сожалению, обычный фестивальный хаос занимает лишь, пожалуй, половину забот организатора. Львиную долю его сил и времени отнимают тщетные попытки победить бюрократию… Утвердят дирекцию или не утвердят, дадут хоть каких-то денег или не дадут, запретят половину фильмов или не запретят, выгонят из помещения с пожитками на мороз или обойдется, разрешат дать гостям бесплатные визы или придется половину бюджета фестиваля потратить не на фильмы и спектакли, а на визы режиссерам и актерам, а значит, вернуть обратно в госбюджет, прогнав через посольства Беларуси за границей.

Когда после очередного фестиваля я обнаружила у себя непроходящий нервный тик, я собрала свой небольшой чемодан, уволилась с работы мечты и уехала в Бельгию, таким образом ответив на вопрос моего бойфренда-бельгийца «Ты так и будешь всю жизнь кататься каждый месяц туда-сюда?» раз и навсегда следующее: «Не буду! Есть у тебя в шкафу место для моих платьев?».

Я бы разделила эмиграцию на несколько этапов. И начальный из них — туристический. Ты приехал в страну совсем недавно, ходишь вокруг и открываешь для себя новую территорию как турист. Тебе все очень нравится, переездом ты страшно доволен: тепло, красиво, люди приветливые, в магазинах много всего интересного и иногда даже непонятного — это страшно увлекательно. Помню, как в один из первых дней я собиралась готовить ужин, чтобы встретить бойфренда с работы, и нашла в холодильнике что-то непонятное: не то бутон, не то початок размером с ладонь… Слегка пушистенький такой, как листики фиалки. С этим дивом в руках я, собственно, и встретила его с работы: «Что это?» — «Как это что? Витлоф» — «What?». Мы смотрели друг на друга и на этот невиданный витлоф и смеялись. Оказалось, что это салатный цикорий, который так же популярен в Бельгии, как и обычный салат. Кроме того, его можно тушить и запекать в духовке с ветчиной и соусом.

Мне повезло — у меня на момент переезда был хороший тыл: мой молодой человек зарабатывал достаточно, чтобы содержать нас обоих, и буквально за пару месяцев до моего переезда он купил дом, а значит, у меня было время на то, чтобы выучить язык и найти работу по душе. К слову, это одно из серьезных различий между Бельгией и Беларусью: здесь абсолютно любой человек (даже на самой обычной должности), работая на полную ставку, зарабатывает достаточно, чтобы содержать себя и своего партнера, а если нет ипотеки или арендной платы, то еще и ребенка. Два работающих партнера — это гарантия практически процветания. Женщины очень часто работают полдня, а в свободное время занимаются домом, детьми, собой и своими увлечениями. У каждого совершеннолетнего члена семьи есть автомобиль, а на семью в среднем приходится по 3−4 велосипеда. Здесь, как и в Голландии, это основной вид транспорта. Расстояния здесь небольшие, а общественный транспорт довольно дорогой: одна поездка на автобусе обойдется в 3 евро при покупке билета у водителя и в 2 евро при оплате через SMS. Проездной на месяц стоит 46 евро, на год — 300 евро.

Однако далеко не все молодые люди имеют возможность приобрести собственное жилье, поскольку для получения кредита в банке необходимо уже иметь в наличии как минимум половину стоимости дома. Цена же на дома в нашем регионе колеблется от 150 тысяч евро до примерно бесконечности (соседний с нами дом, например, сейчас выставлен на продажу за миллион), то есть речь идет о единовременном взносе как минимум 80 000 — 100 000 евро. Скопить такую сумму, одновременно снимая жилье, молодому человеку сложно. Средняя зарплата здесь в районе 1500 — 1600 евро, поэтому на помощь приходят, как и в Беларуси, родители и бабушки с дедушками.

Впрочем, многие так и живут десятилетиями в съемном жилье. Аренда небольшого дома обойдется в районе 700 евро в месяц. Жить с родителями после 18 лет здесь в большинстве своем не принято. После школы молодежь уезжает учиться в университетские города Гент и Левен и часто обосновывается там навсегда или же сразу начинает работать в своем городе и снимает отдельное жилье. Ну, а родители ждут не дождутся пенсии, чтобы продать все свое имущество в дождливой Бельгии и уехать прожигать жизнь на юге Франции или в жаркой Испании.

На пенсию, к слову, и мужчины, и женщины в Бельгии выходят в 65 лет. Лет этак примерно до 45 ты считаешься человеком очень молодым, а я в свои нынешние 32 прохожу в категории «молодежь и подростки». Когда я рассказываю, что в моей стране женщины выходят на пенсию в 55 лет, на меня смотрят с изумлением: здесь 55 — это прекрасный женский возраст, очень далекий от всего, что связано с пенсией и старостью. Старость у бельгийцев наступает ближе к восьмидесяти, а у некоторых из них и вовсе не наступает никогда.

Не меньшее удивление вызывает и мой рассказ о том, что декретный отпуск в Беларуси длится три года: бельгийки имеют право всего на 4 месяца оплачиваемого отпуска по беременности и родам. Можно взять часть этого периода до родов и часть после, но, как правило, работают здесь до последнего и в декрет уходят примерно за неделю до назначенной даты родов. А учительница нидерландского в нашей школе начала рожать прямо на уроке и еще собиралась довести урок до конца, но студенты ее буквально сгребли в охапку и повезли в больницу.

Да, выходить на работу всего спустя три-четыре месяца после родов очень сложно, и никто этого не скрывает, но если предложить работающей бельгийке выбор: сидеть дома четыре месяца и получать 80% от своей обычной зарплаты или сидеть дома три года, получать 80 евро в месяц и едва сводить концы с концами (как это происходит в Беларуси), то я просто уверена, что местная мама выберет первое. Кроме того, вызывает недоумение, что человек может так просто выпасть на три года из своей профессиональной деятельности, а потом так же запросто к ней вернуться.

В Беларуси мы часто смотрим на Западную Европу, завидуя в какой-то мере отличным дорогам, хорошей медицине, уровню жизни в целом. Но нужно понимать, что все это не дано свыше как некое благо, а напрямую оплачено из кармана каждого конкретного гражданина.

Хорошие дороги? Дорожный налог на один автомобиль в Бельгии составляет порядка 260 евро в год! У вас два автомобиля в семье? Три? Считайте сами! Готовы белорусы платить за такие же хорошие европейские дороги?

Хорошая медицина? Базовая медицинская страховка, обязательная абсолютно для всех и каждого, стоит порядка 100 евро в год на человека. При этом сюда не включены посещение стоматолога и госпитализация. Дополнительная стоматологическая страховка обойдется еще в сотню евро, а страховка, которая покроет все расходы по пребыванию в больнице, — от 150 евро в год. Две последние страховки необязательны, но тогда любое попадание в больницу (включая роды, аппендицит и всевозможные переломы) обойдется в сумму, близкую к астрономической. Готовы белорусы платить за европейскую медицину?

Кроме того, существует городской налог, взимаемый с каждого жителя города; провинциальный налог — с каждого жителя провинции; налог на землю, на которой стоит твой дом; страхование от пожара; страховка на машину и прочее, прочее, прочее…

Прошлым летом я решила устроить себе приключение и поехать из Минска в Бельгию на автобусе (на самом деле хотелось перевезти коллекцию книг и туфель, которых авиабагаж не выдержит). За 38 часов пути все пассажиры перезнакомились и успели обсудить все детали жизни «там и здесь». Меня искренне поразили слова одной попутчицы про коммунальные услуги: «Ну, это вы там у себя раз в неделю под тонкой струйкой моетесь, а у нас в Беларуси воды дешевой хоть залейся: час могу под душем стоять и на кухне кран открою — мою посуду сколько хочу». Вы действительно разделяете воду на белорусскую и бельгийскую, на дешевую и дорогую? Да, вода, газ и электричество в Бельгии, как и во всем мире, дорогие, но дороговизна, выраженная в деньгах, позволяет лучше ощутить их ценность в планетарном масштабе. Может ли питьевая вода, которой осталось так мало, стоить ничтожно дешево? Платят ли белорусы ее реальную стоимость? Можно ли просто так лить ее в трубу безо всякой надобности? Это каждый решает для себя, но мне кажется, что высокие (или лучше сказать реальные, объективные) цены на коммунальные услуги очень сильно способствуют повышению экологической сознательности. И моемся мы здесь каждый день, не переживайте, просто не по полчаса и не по часу, а столько, сколько нужно взрослому человеку, чтобы почувствовать себя чистым и свежим.

Если говорить в цифрах, то в месяц мы, двое взрослых, платим 120 евро за газ и электричество и 40 евро за воду. Плюс 56 евро за телевидение и интернет и 20 евро за мобильную связь. Дорого? Наверное. Но все же не совсем корректно сравнивать напрямую бельгийские и белорусские цены, забывая об уровне зарплат. Да, основные продукты в магазинах дороже белорусских, но в процентном отношении расходы на питание и коммунальные услуги занимают все же гораздо меньшую часть зарплаты, чем в Беларуси. Хлеб у нас стоит в среднем 2 евро, молоко — 1 евро, килограмм охлажденных куриных грудок — 7 евро, килограмм говядины — 15 евро.

Круглый год в продаже свежие фрукты, овощи и зелень. Много свежей рыбы, мидий, дюжина устриц стоит в пределах 15 евро. Клубника в декабре? Нет проблем — 5 евро за полкило. Я до сих пор помню черешню зимой на крытом рынке на Комаровке лет десять назад, которая тогда стоила ровно половину моей зарплаты. Для себя я решила, что это была, видимо, черешня от смерти.

В целом бельгийская кухня мало чем отличается от белорусской: много мяса и картошки (здесь она, правда, подается чаще всего в виде фри… ну, а как иначе? Все же национальное блюдо!). А из блюд славянской кухни, приготовленных мной, были не приняты, пожалуй, только вареники с черникой. Муж сказал, что это блюдо непонятное: какие-то равиоли с вареньем, может быть, в качестве десерта их еще можно как-то съесть, но точно не на обед или ужин. Ну и майонезные салаты, я думаю, тоже не пошли бы, хотя майонез в качестве соуса здесь очень уважают.

На момент переезда у меня был совершенно свободный английский, благодаря которому первый («туристический») этап переезда прошел безо всяких проблем: по-английски во Фландрии говорят абсолютно все. Я без проблем общалась в магазинах и в мэрии, а также проходила на английском интервью в местной полиции, необходимое для проверки подлинности отношений перед получением разрешения на заключение брака. И все же официальный язык Фландрии — нидерландский, или, как его еще называют, фламандский. И спустя полгода после переезда (через месяц после свадьбы) я пошла в местную языковую школу.

Первые три курса из десяти я училась в обычной группе, где со мной в классе сидели в основном африканцы и выходцы с Ближнего Востока: пакистанцы, афганцы, иранцы. Не могу сказать, что у меня с кем-то из них сложились приятельские отношения, но было очень интересно оказаться в такой ну уж очень интернациональной среде. Девчонки-африканки плясали на переменах свои танцы, а мусульмане уходили в конец школьного коридора и совершали намаз. По пятницам половина класса поднималась посреди урока и шла в мечеть, а на все религиозные мусульманские праздники каждый из моих одноклассников угощал всех шоколадом, печеньем и конфетами. В какой-то момент мой рюкзак был просто забит сладостями, и мне начало казаться, что все-таки слипнется.

Поскольку мой результат на каждом из трех языковых уровней был в районе 100%, я смогла перевестись в группу ускоренного обучения и проходить каждый из уровней за один месяц вместо двух. Здесь моими одноклассниками были уже в основном европейцы: французы, немцы, целая диаспора испанцев и поляков, а также американцы и мексиканцы. Еще был огромный добрый учитель математики из Ганы, который рассказывал нам, как его родители владели плантациями какао и кассавы.

В целом это был очень позитивный и продуктивный период в жизни. Программа обучения построена таким образом, что довольно быстро, буквально через месяц-другой, ты начинаешь понимать написанное и можешь поддержать базовый разговор. Это, безусловно, окрыляет. Кроме того, ты уже прекрасно ориентируешься в городе и окрестностях, да и в магазинах знаешь, что брать и где что стоит. Ну и вообще, чувствуешь себя на волне языкового прогресса практически местной.

Поскольку мне хотелось уже побыстрее чем-то заняться, я начала сниматься в массовке для кино и рекламы. Больших денег таким образом, конечно, не заработаешь, но в плане социализации и языковой практики лучше просто ничего нет, на мой взгляд, ведь основное времяпрепровождение массовки на съемках — это многочасовые дружеские посиделки с кофе и бельгийской вафлей в ожидании вызова на съемочную площадку.

Однажды нас возили почти на сутки в Париж — гулять всю ночь под Эйфелевой башней, изображать туристов в совместном франко-бельгийском фильме. А одним из первых моих проектов были съемки в триллере «Пятая власть» с уже тогда культовым актером, играющим среди прочих и роль Шерлока Холмса, — Бенедиктом Камбербэтчем. Я тогда была поражена масштабами «шерлокомании»: среди нас были девчонки, которые специально ради съемок со своим кумиром приехали из Германии и Франции, преодолев расстояние в 500 километров. За съемочный день в кино платят в среднем 30−50 евро, в рекламе можно заработать больше (моим самым денежным проектом стали съемки в рекламе местного мобильного оператора, когда за съемочный день я получила 125 евро), а в местных сериалах платят всего порядка 15−20 евро за день, но массовка им требуется практически постоянно. Не разбогатеешь, как я уже сказала, но для эмигрантки с огромным количеством свободного времени просто отличное занятие.

Но языковая школа заканчивается — и начинается жизнь. Ты получаешь сертификат с результатом 98,5% — лучшая на потоке — и сообщаешь мужу, что через месяц-полтора ты уже точно будешь работать, ура!

И зависаешь на год…

Продолжение истории Марины читайте на следующей неделе.

Если вы долгое время проживаете за пределами Беларуси и хотите рассказать об этом — пишите на alextis@tut.by

Теги: Минск