Я помню: "Прабабушка узнала в куче сожженных людей свою маму - по кусочку обугленной юбки"

Источник материала:

C каждым годом тех, кто пережил войну и мог бы о ней рассказать, остаётся всё меньше: ведь даже тем, кому в День Победы было 18 лет, сейчас 90. Поэтому роль детей, внуков, правнуков, которые сохранили память своих дедушек и бабушек, сложно переоценить. Мыпродолжаемпубликовать истории, которые прислали в редакцию внуки и внучки наших героических женщин, чтобы в грохоте парадов, которые скоро пройдут во всех городах Беларуси, услышать голоса свидетельниц Великой Отечественной войны.

Меня зовут Николай Богдан, мне 16 лет, я учусь в 10 классе лицея № 1 имени А.С.Пушкина, г. Бреста. Хочу рассказать вам историю моей прабабушки, Богдан Серафимы Демьяновны, ей 96 лет, она живет одна. Я удивляюсь, как она справляется? Сажает огород, топит печку — все сама! Когда я вспоминаю, что бабуля вынесла, понимаю, какая она сильная.

Война застала бабушку молодой, с ребенком на руках. Муж ушел на фронт, а на Пинщину, где они жили, пришли немцы. Много бытовых тягот пережила бабушка в первые месяцы оккупации, но военная жизнь нанесла последний удар — деревню спалили.

Много раз я и мама пытались переложить на бумагу то, что рассказывает прабабушка. Но бумага не может передать все чувства, все горе, что пришлось ей испытать. Когда я был маленький, и прабабушка говорила: «А кулi — вииу, вииу!- и толькi хустку прабiлi», — мне было смешно. Сейчас же — больно и страшно, когда бабушка повторяет эти слова. А недавно я понял: видео — вот что нужно, чтобы и мои дети услышали эти слова из первых уст. Мы уговорили прабабушку поехать в эту деревню. Увидеть дорогие сердцу фамилии на памятнике и еще раз рассказать нам свою историю.

Трагические события произошли в деревне Любель в Пинском районе. В этом году мы наконец-то с папой и мамой поедем в Хатынь и увидим это название в списке сожженных деревень. Там, наверное, написано, что никто не выжил. Но это не так — выжили моя прабабушка и ее сестра. Они убежали. Прабабушка рассказывает, что она узнала в куче сожженных людей свою маму по кусочку обугленной юбки… Когда прабабушка так говорит, моя мама каждый раз плачет. После того как прабабушке удалось спастись, она с маленьким ребенком на два года ушла к партизанам, жила в землянке. Нам всегда было интересно, что же там делала бабушка. Я сразу же представил боевые подвиги, но нет — стирала и готовила. Бабушка всегда говорит: «Нейкую справку трэба браць было», — потом вздыхает и долго молчит.

Муж бабушки с войны не вернулся, похоронен в братской могиле в Кандалакше, под Мурманском.

Бабушке стало плохо — в машине были трупы и раненые солдаты… Лужи крови, невыносимый смрад

Будучи детьми в 80-е годы, мы, внуки, часто просили бабушку рассказать нам про войну. В отличие от деда, который про войну никогда не говорил, бабушка рассказывала нам свою историю, часто срываясь на рыдания. Mы слушали это как интересную и страшную сказку. Весь ужас тех событий я стала осознавать уже намного позже, во взрослом возрасте, когда бабушки не было в живых. Несколько лет назад я записала то, что особенно запомнила из ее рассказов.

Моей бабушке, Смирновой Марии Степановне, был 21 год, когда началась война. Ее муж, Смирнов Алексей Иванович, мой дедушка, служил политруком в одной из военных частей в Западной Белоруссии под Белостоком, фактически на самой границе с Германией. Вместе с офицерами в военном гарнизоне жили и их семьи. Бабушка вспоминает, что ночью 22 июня 1941 года они проснулись от страшного грохота. Гремели взрывы и гудели самолеты. Они не сразу поняли, что произошло. Дед быстро собрался и умчался по тревоге. Бабушка только успела одеться и выскочить на улицу, схватив полуторагодовалого сына. Вскоре стало ясно, что началась война.

Бабушка поняла, что ей надо пробираться в Минск, где жили ее родители. Нужно было преодолеть более 300 километров пешком. Жены офицеров собрались в группу и побежали, взяв на руки детей. Моя бабушка была на 9-м месяце беременности, при этом ей нужно было нести на руках маленького сына. Это испытание бабушка считала одним из самых тяжелых в своей жизни. Немцы постоянно бомбили дорогу, женщины были обессилены и истощены. Дети плакали от голода и усталости. Бабушка часто вспоминала одну молодую женщину, которая несла на руках двоих детей — 2-месячного мальчика, которого она называла Сашенька, и старшую девочку. Девушка измучилась, а мальчик все время плакал от голода, а накормить его она не могла. Проходя мимо водоема, бабушка вместе с этой девушкой ладонями наливали ему воды в рот. «Я оставлю Сашеньку, я больше не могу!» — время от времени повторяла девушка, но никто не мог ей помочь, у всех на руках были свои дети. После привала девушка отстала от группы женщин. Потом бабушка увидела, что она догоняет их, а на руках у нее только девочка. «Где Сашенька?» — спросила бабушка. Девушка ничего не ответила, по ее лицу катились слёзы. Тут их нагнала группа отступающих красноармейцев. «Женщины, чей ребенок плачет в лесу? Чей ребенок?» — спрашивали они. Все молчали, только мать мальчика зашлась в рыданиях.

Бабушка рассказывала, как один раз мимо них проезжала военная грузовая машина. Видимо, водителю стало жаль ее, беременную, да еще с ребенком на руках. Он остановился возле бабушки и предложил подвезти. Бабушка подсадила ребенка в кузов и забралась сама. Машина поехала, но через минуту она застучала кулаками в кабину и закричала водителю, чтобы он остановился. Бабушке стало плохо — в машине были трупы и раненые солдаты… лужи крови, невыносимый смрад. Она выпрыгнула и сказала, что пойдет пешком. Машина уехала вперед, а вскоре началась очередная бомбежка. После налета женщины увидели ту самую машину — в нее попала бомба, и все, кто находился внутри, погибли.

Бабушке посчастливилось за несколько недель дойти до Минска к своим родным. Дома трое взрослых людей долго не могли отцепить от ее шеи маленького сына. Он настолько был перепуган бомбежками, что мертвой хваткой держался за шею бабушки. Через неделю она родила дочку. Девочка родилась с синяками — это были следы постоянных бабушкиных падений во время бегства.

Через некоторое время в оккупированном Минске возникло подпольное движение. Моя бабушка тоже была в рядах подпольщиков. Она передавала необходимые сведения партизанской связной, доставала необходимые документы, долго прятала в подвале своего дома еврейских девушек, помогала в побегах военнопленных. Вначале войны пленных было так много, что немцы не знали, что с ними делать, поэтому иногда освобождали тех, у кого находились родственники. Бабушка подходила к лагерю и называлась женой определенного человека. Так ей удалось спасти нескольких человек, которые потом ушли в партизанский отряд.

В январе 1944-го года начались массовые аресты среди подпольщиков. Утром 7 января к бабушке зашел ее родственник и успел предупредить. Она едва успела закинуть бланки документов в растопленную печь и спрятать в тайник патроны, как во двор заехали полицаи. Обыск результатов не дал, но бабушку и ее дядю арестовали. А потом были допросы, пытки, побои и унижения в гестапо. На все вопросы бабушка отвечала только: «Не знаю». Она почему-то часто вспоминала переводчика, который подбадривал ее во время допросов и шептал, чтобы она так и продолжала отвечать. Переводчик убеждал немцев в том, что эта молодая женщина, у которой двое маленьких детей, никак не может быть связана с партизанами. Несколько раз ее выводили во двор и имитировали расстрел. Потом забрали всю одежду и кинули в камеру. Она помнит, что под потолком было небольшое окошко без стекла и через него в камеру падал снег. Там не было нар, она простояла всю ночь на ногах. Рассказывала, что состояние было такое, что, несмотря на холод, казалось, что ей жарко. Через какое-то время ее отпустили. Бабушка так и не узнала, что ее спасло… Может быть, повезло в том, что за неделю до ареста она устроилась уборщицей в немецкую автомастерскую и хромой немец-начальник дал ей хорошую характеристику. А дядя бабушки из гестапо так и не вышел.

В июле 1944-го Минск был освобожден от фашистов. Соседей бабушки, семью Турецких, с которыми она дружила, убили в гетто, а их сын Миша на момент начала войны был в пионерлагере, который успели эвакуировать. Перед уходом в гетто соседка бабушки попросила ее позаботиться о Мише, если он останется жив.

Миша вернулся домой после освобождения Минска, и бабушка взяла его в свою семью. В конце 1945 года вернулся домой ее муж, мой дедушка. В июле 1941 г. во время прорыва из окружения он был ранен, попал в плен и провел четыре года в концлагерях в Германии. Какие испытания довелось ему пройти, я практически не знаю. О войне он не любил рассказывать. Об этом можно судить только по фотографиям. До войны он был молодым красивым парнем, а на послевоенных фотографиях выглядел, как седой старик.

Через 8 лет после окончания войны, осенью 1953-го, у них родился третий ребенок — мой отец.

Я часто думаю о том, какое же это было счастье — выжить в той бойне в июне 1941-го и потом уцелеть на протяжении четырех лет войны. Из числа сослуживцев дедушки 58 гаубичного артиллерийского полка 13 стрелковой дивизии в живых остались единицы, абсолютное большинство числятся пропавшими без вести — они были убиты в первые дни войны. Я не исключаю, что из числа семей их полка только нашим посчастливилось уцелеть всей семьей. И хоть физически они уцелели, однако для их душевного здоровья война не прошла бесследно.

Несмотря на пережитые во время войны ужасы, ни бабушка, ни дед не испытывали ненависти к немцам после войны. Их младший сын (мой папа) учился в политехническом в 1970-годы, и среди его однокурсников были немцы из Восточной Германии, с которыми он дружил. Бабушка часто принимала их у себя дома и всегда накрывала столы, пытаясь получше накормить.

Бабушка и дед были ветеранами войны, за участие в ВОВ они были награждены орденами Отечественной войны 2 степени.

Прислала Маргарита Жгуновская

Когда в земле находили сырую картошку — это был праздник

Моя прабабушка, Валентина Владимировна Самаркина, родилась 9 июня 1926 г. в России. Сейчас ей 90, но она все так же весела, красива и мудра, и с радостью ждет внуков и правнуков к себе в гости, так как они перед ней поставили задачу — прожить как минимум до 100 лет! В годы СССР ее дочку Таню отправили по распределению в Беларусь. И в Беларуси бабушка (т.е. дочка Таня) уже осталась жить, вышла замуж, появились внуки. До 68 лет прабабушка жила в России, но из-за проблем со здоровьем переехала жить к дочке в Беларусь.

Однажды я (правнучка Аня) задала вопрос, что прабабушка может рассказать нам, молодому поколению, про жизнь на войне, хотя она не очень любит говорить на тему войны и вспоминать все это. Но прабабушка рассказала.

— Когда мне было 15 лет, я окончила школу и пошла учиться на телеграфистку. В 1941 году объявили по радио, что началась война, мне на тот момент было всего лишь 16 лет. Моя семья вырыла землянку, чтобы укрываться от бомбежки. Я была военнообязанной, потому что работала на военном телеграфе, передавала срочные телеграммы. Мы жили на правом берегу реки Волги в Черном Яру. Всегда были голодные, в день давали 200 граммов хлеба. Когда в земле находили сырую картошку — это был праздник. Вода была, потому что рядом текла Волга. Потом семья переехала жить на левый берег реки, так как там было безопаснее. Я осталась одна — без близких. Город часто бомбили немецкие самолеты. Но основной целью были пароходы, их немцы уничтожали, чтобы нам не пришла еда, боеприпасы…

Наш городок находился в 100 км от Сталинграда, поэтому было очень хорошо слышно, когда шла бомбежка города. Страха не ощущала, потому что думала только про работу и обязанность. Но однажды было жутко: телеграф находился возле рыбзавода — это два самых важных объекта в городе, поэтому немцы всячески пытались их уничтожить. Как-то раз я осталась в доме вместе с детьми соседки. Началась бомбежка рыбзавода, совсем рядом взорвалась бомба, осколки полетели в нас, но мы чудом остались живы (из-за осколка прабабушка ослепла на один глаз).

2 февраля 1943 г. мы услышали радостные голоса — был освобожден Сталинград. Нас охватило чувство радости и гордости за страну! После войны я со своей семьей переехала жить в другое место в России.

За работу в годы войны прабабушку неоднократно награждали и поздравляли президент Российской Федерации и президент Республики Беларусь.

Есть одна фраза, которую прабабушка всем всегда говорит: «Дай Бог, чтоб никогда не было войны, цените мир на земле».

Я горжусь своей бабушкой и люблю её. И большая наша семья желает ей крепкого здоровья и бодрости еще на долгие годы.

Прислала Анна Анкудович

Бабушку били, но спас ее возраст: немцы поверили, что она еще мала для партизан

Хотелось бы рассказать о своей бабушке Нине Алексеевне Старостенко (в девичестве Ткачёвой). К сожалению, несколько лет назад её не стало, но память о ней живет в нашей семье.

Моя бабушка Нина Алексеевна была четырнадцатилетней девочкой, когда в их деревню Осипово (теперь это Лиозненский район Витебской области) пришли немцы. Оккупанты выселили всю большую семью моей бабушки в сарай, а в их доме разместили свой штаб. Красивый шкаф для одежды (в то время гордость, ведь в деревнях еще принято было пользоваться сундуками) немцы сразу вынесли на улицу и приспособили под туалет.

Бабушка Нина была старшей, за ней - три брата и четыре сестры. Самой младшей Тане не было и года. Конечно, огромная часть забот по уходу за детьми легла на мою бабушку.

Нина жила в постоянном страхе, ведь немцы заставляли убирать в своей комендатуре и варить им еду. Однажды они поймали партизана-односельчанина и закрыли его в сарае. Когда бабушка убирала в комендатуре, этот парень попросил ее найти у немцев очень важные документы для партизан. Моя бабушка с риском для жизни выкрала у немцев ему документы, и в ту же ночь партизан смог убежать. Немцы допрашивали всех, кто был вхож в комендатуру, и били. Бабушку тоже били, но спас ее возраст: немцы поверили, что она еще мала для партизан.

Бабушка рассказывала, что один пожилой немец часто приходил к ним в дом, приносил маленьким детям конфеты, брал их на колени, плакал и объяснял, что у него дома тоже осталась семья.

Было очень тяжело, когда в деревне стоял фронт, люди прятались в лесу. Когда начинались обстрелы, отец моей бабушки раскапывал яму, где когда-то захоронил лошадь, и вся семья пряталась там, лежа друг на друге. Но вскоре из деревни пришлось эвакуироваться в Богушевск. Семья страдала от голода, особенно из-за отсутствия соли, конечно, не хватало и одежды. До конца своей жизни бабушка Нина берегла все ненужные (в нашем понимании) вещи, одежду на всякий случай, на случай войны. Она хорошо помнила, какие лишения терпели тогда люди.

«Когда передали, что кончилась война, в деревне стоял такой крик», — рассказывала бабушка. Все радовались и плакали. Плакали и от счастья, и от горя за тех, кого уже никогда не дождутся.

После освобождения семья вернулась в свой дом, пришлось все восстанавливать. Дом, немного перестроенный, стоит и сейчас. В нем живет бабушкин брат Николай с семьей.

После войны моя бабушка Нина Алексеевна вышла замуж за своего односельчанина Константина Алексеевича Старостенко, у них родились три дочери, старшая — моя мама. Дедушка добровольцем ушел на финскую войну, а встретил Победу в Венгрии. Несколько лет после войны он еще боролся с бандами в Западной Украине. Из всей своей семьи Константин Алексеевич вернулся один. Вся деревня узнала о его возращении по заливистой мелодии на гармошке.

Когда речь заходит о войне, обычно говорят о подвигах на фронте, о партизанах. Это правильно. Но мы забываем о тех людях, которые тоже прошли войну, тоже совершили подвиг одним тем, что выжили, выстояли в то военное время. Ведь каждый солдат на фронте, каждый человек в тылу и в оккупации приближали Победу как могли.

«…Мечтали, что скоро переедут в большой город Минск и дедушка сводит свою Шурочку в театр, где поют почти так же хорошо, как и она»

Моя бабушка Александра Марковна Антонова родилась в далёком 1907 году в большой бедной семье. Была очень красивой и веселой, но неграмотной. Интересно, что на нее обратил внимание интеллигентный и образованный Куприян Савельевич. Зажили счастливо, построили большой красивый дом в селе Малодуша Гомельской области. Родили троих очаровательных детей: Тамару (это моя мама), Зинаиду и сына Аркадия.

Семья готовилась к переезду в Минск (по словам бабушки, дедушке предложили большую партийную должность), но грянула война. Мужа сразу призвали на фронт. Моя мама хорошо помнит тот день, когда прибежала соседка и стала кричать, чтобы они бежали прятаться в лес, потому что сейчас немцы будут бомбить деревню. Дети стали плакать, ведь мама ушла в поле на работу, но все равно побежали со всеми. Когда самолеты улетели, Аркаша залез на дерево и увидел, что их дом горит. Вернулись к дому, там стояла мама. Сгорело все: дом, сарай, живность. Пошли к родственнице в соседнюю деревню, там маленькая хатка, в ней много детей. Не хотели быть обузой, поэтому у родственницы не остались, а начали скитаться по людям. Летом жили в лесной землянке. Мама помнит, как с тифом лежала сестра Александра, детки не отходили от нее, плакали и просили не умирать. Выжила. Затем тифом заболела она. Вылечили, но болезнь дала осложнение — начался отит. Моя мама вспоминает, что она два года не могла говорить, и все думали, что она останется немой. Заговорила.

В село, в котором остановилась семья, пришли немцы. Собрали всех жителей и стали выхватывать молодых женщин, чтобы отправить в Германию. Бабушка вырвалась, подбежала к своим маленьким плачущим деткам, обняла и успела только сказать, чтобы шли к бабе Ульяне в соседнюю деревню и ждали маму, она обязательно вернется. Моя мама помнит, как прижала к себе братика и сестричку — они очень громко плакали. Это увидел немецкий офицер, высадил из грузовика Александру и подвел к детям. Она осталась.

Дедушка Куприян с войны не вернулся, он считается пропавшим без вести. Бабушка ждала всю жизнь и верила, что он вернется. Искали информацию про него — ничего. До сих пор я посылаю запросы, очень надеюсь, что мама побывает на могиле отца, а время стремительно уходит.

После войны Александра построила маленькую хатку и пошла работать в колхоз. Все выращенное в огороде и собранное в лесу: яйца, масло, молоко, ягоды — дети несли в Речицу на рынок и продавали. Дорога в одну сторону — 17 километров. На вырученные копейки дети покупали книги и тетради для школы. Мама вспоминает, как хотелось попробовать того маслица, но нельзя. Очень хотели учиться.

Бабушка Александра прожила 84 года, так и не научилась читать, могла только расписаться. Очень любила слушать радио и красиво пела. Своим детям любила рассказывать о том счастливом довоенном времени, когда она и Куприян мечтали, что скоро переедут в большой город Минск и дедушка сводит свою Шурочку в театр, где поют почти так же хорошо, как и она.

Прислала Татьяна Лебедева

Следующий выпуск историй читайте завтра на LADY!

Теги: Брест, Минск