Тема аварии на Чернобыльской АЭС была, есть и еще долго будет оставаться актуальной и острой не только для Беларуси, Украины, России, Но и для всего мира в целом. 26 апреля 1986 года – это точка отсчета новой эпохи, в которой человечество живет уже 32 года.На страницах газеты я не раз обращался к этой теме. Рассказывал о мистическом аспекте аварии, о её предсказаниях, о последствиях. О ликвидаторах этих последствий, наших земляках. И вновь, накануне очередной годовщины трагедии, решил вернуться к этому вопросу. Но порассуждать хочу не о причинах, не об истории, а скорее об отношении к Чернобыльской аварии в современный период. В свете еще одного аспекта – в этом году исполняется 10 лет с момента начала строительства новой Белорусской АЭС в Островце. Согласно планам первый энергоблок станции будет запущен уже в будущем году. Так что мы на пороге еще одной эпохи истории нашего народа и государства.
И в начале, нужно припомнить, что идея строительства на территории Беларуси атомной электростанции родилась даже не в этом веке. В первый раз проект стройки АЭС был внесен на рассмотрение соответствующих государственных комиссий еще в конце 60-ых годов. В 1971 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР поддержали строительство в районе озера Снуды Браславского района Витебской области. Ярым и непримиримым противником строительства нового сверхмощного источника энергии для промышленных предприятий БССР, выступил первый секретарь ЦК КПБ Пётр Машеров. Можно сказать, что он в одиночку, силой собственного авторитета сумел заставить правительство СССР перенести АЭС на территорию Литвы. Так была заложена и впоследствии построена и введена в эксплуатацию Игналинская АЭС.
Причем руководители тех самых промышленных предприятий БССР, ученые, энергетики, строители были, мягко говоря, не довольны таким решением Машерова. Хотя и не решались на открытую критику. Свой источник электроэнергии был для Беларуси не просто нужен, он был необходим. Поэтому новые предложения по строительству АЭС в БССР поступали на рассмотрение постоянно, планировались варианты постройки более чем на 10 различных площадках. Но Машеров был непреклонен. Как альтернативу, Петр Миронович предлагал строительство нескольких менее мощных теплоэлектростанций во всех областях Беларуси. А средства пропаганды в это время на все лады расхваливали преимущества атомной энергии над тепловой. Людям не стоит бояться радиации, советские ученые навсегда обуздали атом, а с увеличением количества АЭС в СССР электроэнергия и вовсе станет бесплатной – такие тезисы сбивались в головы простых обывателей.
Машеров же получался в таком свете самодуром, стоящим на пути технического прогресса.
Неизвестно сколько бы продолжалась эта тяжба, но Петр Миронович «очень удачно» погиб в аварии в 1980 году. И уже спустя 3 года под Минском началось строительство… теплоэлектростанции, будущей Минской ТЭЦ-5. Можно было бы сказать, что Машеров победил после смерти. Но нет. ТЭЦ-5 было нужна для временной разгрузки электропотребления и основного источника для строительства АЭС, которое было намечено на 1988 год. События этого в Беларуси ждали с нетерпением, что уж отнекиваться. Ну а потом… Потом громыхнул апрельской ночью Чернобыль. Не стану подробно останавливаться на этой мировой трагедии и последствиях. Они так широко освещены и известны. Примечательно другое – сроки начала строительства Белорусской АЭС остались прежними. Только место строительства перенесли из зараженной зоны на Гомельщине, ближе к Минску. Подбирая материалы к статье, наткнулся на официальный документ. Любопытный. Это своего рода объяснительная записка Министерства энергетики БССР Совету министров, почему в назначенные сроки не ведутся работы на площадке будущей АЭС. Только одну строку привожу из него: «От строительства АЭС отказались под давлением общественности». Той самой общественности, которая 10 лет назад была одержима идеей Белорусской АЭС. С тех пор белорусы, как народ, получили атомную фобию. Никакие экономические и технические выгоды не заменят жизни и здоровья миллионов людей. Опустошённые зараженные земли, мертвые деревни и города, больные через два поколения рожденные дети. Эта цена мирного атома.
А проблема нехватки собственной энергии для Беларуси осталась. После распада СССР в начале 90-ых о строительстве АЭС в правительстве только, что получившей независимость Беларуси заговорили вновь. Национальной академией наук было определено более 70 потенциальных площадок для размещения станции. В дальнейшем они отсеялись по различным причинам.
До 2009 года ситуацию спасало наличие у Литвы той самой несостоявшейся «Белорусской» Игналинской АЭС. В эксплуатацию она была введена в 1983 году, по планам через десять лет она должна была выйти на рекордную мощность. После Чернобыля на ней не стали возводить 3 энергоблок. Но как и было намечено в 1993 была достигнута максимальная производительность АЭС — за год было произведено 12,26 млрд кВт/ч электроэнергии, что составило 88,1 % всей произведённой в Литве электроэнергии. Этот показатель включен в Книгу рекордов Гиннесса.
С 2009 года станция остановлена, на данный момент почти полностью демонтирована. Это и побудило правительство Беларуси осуществить многострадальный проект Беларусской АЭС. Как я говорил выше, в будущем году запустят первый энергоблок. У Беларуси появится своя энергия, впервые в истории. Прогнозы дело неблагодарное, а надежда – святое. Поэтому я надеюсь, что государство выиграет от своего мирного атома, а народ не забудет, какой ценой он был оплачен 26 апреля 1986 года в Чернобыле.
Александр АЛЕКСАНДРИН