Источник материала:

Белорусский специалист Владимир Махлаев, среди учеников которого есть призеры Олимпийских игр Александр Попов и Алексей Айдаров, а также чемпион мира Вадим Сашурин, в интервью «Спорт-Экспрессу в Украине» рассказал, что спустя 13 лет снова привело его в Украину вместе с воспитанницей Дарьей Блашко и поделился некоторыми подробностями перехода молодой спортсменки.

Предыстория такова: летом прошлого года появилась информация о том, что двукратная чемпионка мира среди спортсменок до 19 лет (Раубичи-2015) и обладательница большого Хрустального глобуса юниорского Кубка IBU-2015/16 белоруска Дарья Блашко может пополнить ряды сборной Украины.

Разногласия с родной федерацией у биатлонистки возникли на почве того, что ей не давали работать с личным тренером Владимиром Анатольевичем Махлаевым. Несмотря на многолетние дружеские отношения с украинской стороной, белорусы в вопросе карантина оказались непоколебимы. Но два года без права стартовать под эгидой Международного союза биатлонистов (IBU) выше упомянутый тандем не испугали.

«Разве украинская федерация чинила препятствия Зубриловой?!»

— После двух лет в Украине я был приглашен на должность старшего тренера женской команды Болгарии, — Владимир Махлаев рассказывает, как складывалась его тренерская карьера в последние годы. — Но так и не смог привыкнуть к местному менталитету или правильнее сказать к не совсем профессиональному отношению к делу. Через год вернулся домой в Беларусь. Стал старшим тренером юниорской команды, вырастил неплохое поколение спортсменок, среди которых и знакомая вам Дарья Блашко.

— Не могли бы вы подробнее рассказать о причинах разногласий с Белорусской федерацией биатлона и о том, что в итоге вновь привело вас в Украину?

— Белорусская федерация находится под органами, а точнее под КГБ. Так испокон веков повелось, что у нас в спорте, как в армии, абсолютная дисциплина и подчинение, ни шага влево, ни шага вправо, ни своего мнения, ни своего видения. А у меня оно было! Не хочу хвастаться, но опыт у меня большой, и исходя из него я считаю, что нельзя молодых талантливых девчонок и ребят сразу же бросать в пекло. Поэтому возникла, мягко говоря, конфликтная ситуация.

В 2015 году Блашко выиграла два золота (в спринте и эстафете) на юношеском чемпионате мира в Раубичах. Дарье еще не было восемнадцати, когда ее стали вызывать в национальную команду, в которой на тот момент были спортсменки очень серьезного уровня, как Домрачева и Скардино. Очевидно, что вся работа строилась бы под них. Блашко и такие, как она, были бы бесхозными и, естественно, через год-два затерялись бы, не показав результата. Поэтому мы попросили председателя Белорусской федерации биатлона Валерия Вакульчика отпустить нас на самоподготовку. Нам был дан карт-бланш, и мы, как говорится, в долгу не остались. В 2016 году Дарья завоевала Хрустальный глобус, победив в общем зачете юниорского Кубка IBU. Но Адриану Цыбульскому, главному тренеру белорусской сборной, это было не в жилу.

Есть такие люди, для которых, если ты не под их крылом, значит — никто. В 2017 году к консенсусу мы уже не пришли. Дарья стояла на своем, что не будет тренироваться с Цыбульским. Меня же к команде категорически подпускать не хотели. И тогда по старой дружбе я обратился к президенту Федерации биатлона Украины Владимиру Михайловичу Брынзаку. Сказал, что готов работать на любых ролях, лишь бы еще год-два курировать Дарью. Хотелось дать ей возможность спокойно развиваться в выбранном нами направлении. Украина пошла навстречу. Весь прошлый год мы были полностью всем обеспечены и могли спокойно тренироваться.

— Стало ли для вас неожиданным то, что Белорусская федерация биатлона не пошла на уступки и оставила в силе двухгодичный карантин для Блашко?

— Цыбульский — неадекватный руководитель, поэтому мы предполагали такое развитие событий. Владимир Михайлович Брынзак изначально был согласен в случае карантина обеспечивать нас всем необходимым для продолжения подготовки. Я сам много лет проработал старшим тренером мужской команды Беларуси. Знаю, что такое переход из одной сборной в другую. В Беларусь не раз приглашались спортсмены из других стран, и всегда обходилось без карантина. Вспомните даже Елену Зубрилову. Разве украинская федерация чинила препятствия, хотя это была уже элитная спортсменка, чемпионка мира.

— Объяснение белорусской стороны, что на подготовку Блашко были потрачены большие деньги и ее не могут так просто отпустить, вы считаете основательным или это банальное сведение счетов, по принципу «так не доставайся ты никому»?

— Абсолютно не оправдывая ни себя, ни Дарью, что касается денег, я хочу обратить ваше внимание на следующий нюанс: сколько вообще занимающихся биатлоном в Беларуси и Украине? И сколько в них вкладывается средств? А на выходе, дай бог, чтоб пять процентов стали большими спортсменами. В 2015 году ситуация в белорусском биатлоне была плохая. И наш результат на юношеском чемпионате мира стал серьезной поддержкой для федерации, причем, это не мои слова, это сказал лично Вакульчик. Блашко, я считаю, отработала все средства, которые были вложены в нее государством. А средства эти какие? Она училась в училище олимпийского резерва и все сборы шли через него, а не по линии министерства. Я много лет проработал в этом училище в Витебске. И на выходе за три-четыре года, может, один-два человека попадают в команду, в то время как отделение — 35. То есть процент очень маленький. Блашко же дала результат.

«Даже в футболе такой сумме компенсации удивились бы»

— Это правда, что белорусская сторона согласна была на компенсацию?

— Правда, что Владимир Брынзак предлагал оказать финансовую помощь в разумных пределах в случае положительного решения вопроса по Блашко. Приобрести инвентарь для того же училища. Не хочу озвучивать сумму, которая была названа белорусской федерацией, потому что это просто уму непостижимо. Цифры были больше, чем в хоккее или футболе. Я уверен, что на первом месте всегда должна оставаться порядочность. Карантин — значит, карантин! Чтобы абсолютно никому не быть должными, мы сказали, что подождем два года, условия готовиться у нас есть. Один год уже позади, осталось потерпеть до марта 2019-го.

— Карантин, конечно, не дисквалификация, но, как показывает опыт, далеко не всем спортсменам удается безболезненно провести два года без права участвовать в соревнованиях. Как с этим справляется Блашко?

— Почему же без соревнований? Дарья не имеет права выступать только под эгидой IBU. Но она может участвовать в тех же лыжных гонках. Кстати, не имея еще звания мастера спорта международного класса в биатлоне, она выполнила его в лыжах, победив на Восточно-европейском кубке в Сянках. Мы также выступали в России, Финляндии, в летний период участвовали в Alpen Cup в Германии. Так что нельзя сказать, что прошлый сезон получился для нас ущербным в плане соревновательной практики. Уверен, что и в этом году мы найдем старты не под эгидой IBU. Если, конечно, карантин не отменят, потому что белорусская федерация сейчас сама оказалась в такой ситуации, когда ей нужно положительно решить подобный вопрос. Женской команды фактически нет. Домрачева и Скардино закончили карьеру. Алимбековой сделали операцию, осталась одна Кривко. И на просмотре в сборную находятся российские спортсменки.

— Насколько я знаю, главный тренер сборной Украины по лыжным гонкам Александр Пуцко поcле победы Блашко в Сянках готов был рассмотреть ее кандидатуру на участие в молодежном чемпионате мира в Швейцарии. Почему дебют так и не состоялся?

— Мы собирались ехать в Швейцарию. Но потом я внимательно изучил программу соревнований, там практически все гонки были классикой. Толька одна коньковая, и то спринт. А ради одного спринта ехать за тридевять земель и тратить государственные средства мы посчитали нецелесообразным.

— В Украине незадолго до вашего переезда бушевали страсти вокруг Ирины Варвинец в связи с ее желанием готовится с личным тренером Николаем Зоцем. Понятно, что каждый случай индивидуален, но все же это говорит о том, что и в украинской сборной возможны проблемы подобные тем, из-за которых вы покинули Беларусь. Как ни крути, все мы выходцы из советской системы, которая привыкла работать по принципу централизованной подготовки. Уверены, что не наступите на одни и те же грабли?

— Уверен, потому что все эти нюансы мы заранее обсудили с Владимиром Михайловичем Брынзаком. Живой пример Меркушины — Настя и ее отец Олег. В итоге федерация все же приняла сторону спортсменки. Пожалуйста, готовьтесь и доказывайте, что вы на правильном пути. Такой же договор у нас был с Брынзаком относительно Блашко. Есть результат, хорошо. Нет — либо вон, либо Дарья в общий строй. Всегда, когда приступаешь к работе, будь то в спорте или в обычной жизни, нужно оговорить правила и соответственно им двигаться.

— За прошедший год у вас ни разу не возникало сомнений в правильности решения переехать в Украину?

— Однозначно нет. Переход в другую страну это на самом деле очень тяжелый процесс. Во всех отношениях это не есть хорошо, это вынужденная мера. Но я верю в то, что мы сделали правильный выбор, и что Блашко вырастет в большую спортсменку и сможет реализовать себя в Украине. Хотя, конечно, многими вещами пришлось ради этого пожертвовать. Дарья училась на юрфаке в Белорусском университете. Довольно-таки престижная специальность, почти закончила два курса, но ей пришлось оттуда уйти в связи с переездом в Украину. А родителям, думаете, легко читать про своего ребенка негативные статьи в местной прессе?!

Поймите и меня, я человек в возрасте, у меня семь внуков (одна дочка — многодетная мама, у другой — двое детей). Им нужно помогать. Банально до больницы довезти, если кто-то заболел. А а я такой красивый уехал за границу. Для белорусского биатлона я сделал немало. Ирина Павловна, моя жена, которая также работает тренером и одновременно курирует музей спорта Витебской области, ведет статистику. Так вот она подсчитала, что я вырастил 28 чемпионов мира для Беларуси. Это с учетом юниорских наград. Разве это не доказательство моей профпригодности? Но когда началась эта непонятная ситуация с Блашко, меня отовсюду отодвинули. Единственное место, где я еще мог работать, это ДЮСШ. Каждый имеет свое мировоззрение и предназначение. Я никогда бы не смог быть обычным станочником. Не представляю, как всю жизнь можно приходить на завод и одну и туже болванку точить. Я бы наверное спился. Душа у меня творческая…

Повторюсь, это очень непростой шаг переехать в другую страну. Я знаю, как к иностранцам относятся местные тренеры и спортсмены. Я проходил это в белорусской команде, когда россияне приезжали. Свои ученики растут, а им вроде как подниматься некуда. С Дарьей у меня много разговоров было на этот счет: «Смотри, чтобы ни в коем случае лишнего шага в твою сторону не было сделано, чтобы ты всегда была тише воды, ниже травы, и своей работоспособностью, упертостью, характером, отношением с девчонками доказывала, что ты на самом деле достойна быть в команде».

То же касается и меня, никаких разговоров о зарплате, сколько дают — на том спасибо. Будет результат, тогда можно будет говорить о чем-то еще, а пока нужно просто закатать рукава.

«Блашко плакала, когда белоруски выиграли эстафету в Пхенчхане»

— Позвольте мне немного иначе сформулировать предыдущий вопрос. Глядя на то, как Надежда Скардино, Ирина Кривко, Динара Алимбекова и Дарья Домрачева поднимаются на первую ступень олимпийского пьедестала в Пхенчхане, вы не думали о том, что на месте кого-то из этих спортсменок могла стоять Блашко?

— Абсолютно нет. Мы как раз летели со сбора в Казахстане. В аэропорту смотрели женскую эстафету. Много в той победе было случайностей. Но результат есть результат, белорусской команде нужно отдать должное, девочки — олимпийские чемпионки! Дарья плакала, что тут скрывать. Как обычную смертную, ее, конечно, жабка поддушивала: «А ведь и я могла быть там». Но она адекватная девочка, с аналитическим складом ума. Она сама поняла, что в этой ситуации, как и в любой другой, есть как плохая сторона, так и хорошая: «Та же Динара Алимбекова в свои 22 уже олимпийская чемпионка, теперь ей сложнее будет находить мотивацию, а у меня, наоборот, есть цель, и нужно копытами стучать, чтобы достичь ее» — вот к такому выводу она сама в итоге пришла.

Из Беларуси нас никто не выгонял, мы сами приняли такое решение, поэтому лично у меня нет никакого расстройства, что Дарьи не было в Пхенчхане. Я абсолютно уверен (хотя может и нельзя загадывать), что ее успехи впереди. Победа белорусских биатлонисток — это уже история. Получилось — и слава богу. Надо порадоваться за девчонок, что, кстати, Дарья и сделала, поздравив потом их всех с золотом Пхенчхана.

— После победы на юношеском чемпионате мира в Раубичах-2015 наши белорусские коллеги в один голос стали называть Дарью Блашко не иначе как «второй Домрачевой». А на самом деле, у них есть что-то общее, кроме имени?

— Есть кое-что, а именно упертость и отсутствие мелочей. Вот я уже дней пять мучаюсь с винтовкой Дарьи. Немножко не так, как ей хотелось бы, затвор открывается. Другие тренеры посмотрели: действительно не очень, но стрелять можно. А ей нужно идеально, чтобы скорострельность держать. И таких мелочей очень много. Вы не представляете, каким багажом мы обросли за время работы, я вынужден ездить на машине с прицепом. То ей мяч надувной нужен, то крутой велосипед, то ролики, то коньки. Вот это желание работать ради результата и отличает Дарью. Большинство только на словах хочет стать олимпийскими чемпионами или космонавтами, а когда спросишь, что человек для этого делает, оказывается — ничего. Блашко мало говорит, но много делает и очень много читает. Домрачева тоже никогда нигде ничего лишнего не сказала. Я ее хорошо знаю, и за много лет не могу вспомнить ни одного случая, когда бы она поступила против закона божьего. Она верующий, порядочный человек, а еще во всех отношениях продвинутый. Вот в этом они сходятся с Блашко. Но называть последнюю второй Домрачевой — это глупость.

В какой-то степени это и ввело в заблуждение болельщиков, которые сразу же стали ждать от Дарьи высоких результатов в Кубке мира. Да, есть пример Магдалены Нойнер. Но она уникум. Давайте возьмем ту же Домрачеву. Посмотрите, какие она места занимала в первый год выступлений на этапах Кубка мира. Я считаю, что Даше очень повезло в жизни. Она пришла в белорусскую команду, когда той фактически не было, развал, смена поколений. В ней сразу же разглядели большую перспективу и всю подготовку стали строить соответствующим образом. А теперь представьте такую ситуацию, если б она пришла в команду, где уже была бы взрослая Домрачева, план бы строился под последнюю, а та маленькая Даша вынуждена была бы подстраиваться и в итоге просто затерялась бы. Господь, наверное, так распорядился, что у нее было время, чтобы вырасти в элитную спортсменку. Очень много ей дал Клаус Зиберт. Николай Захаров, пусть и имеет свои минусы, но очень грамотный человек. Домрачева первые два года по взрослым ни одну индивидуальную гонку не пробежала, только спринты, преследочку. Ее берегли — поэтому на выходе получили звезду мирового масштаба.

В Украине та же ситуация, что и в Беларуси: чемпионов мира по юниорам пруд пруди, а где они оказываются потом? Почему такой скромный результат в биатлоне у такой огромной страны, как Россия. Да потому что там, особенно в бытность Михаила Прохорова, платили сумасшедшие призовые за юниорские медали. Пацаненка или девочку выжмут ради быстрого результата, а дальше — ничего!

«Когда в команде такая атмосфера, сложно на что-то рассчитывать»

— В прошлом году в одно и тоже время с Блашко в Украине вновь оказалась Мария Панфилова. Поначалу именно вы курировали подготовку этой спортсменки, и наверняка у вас есть свое мнение насчет того, почему она, по большому счету, так себя и не реализовала? Или, может, три попадания в топ-20 на этапах Кубка мира это был ее потолок?

— На самом деле я совершенно не знаю Машу. Не знаю, какой она была, когда ездила в составе сборной Украины на Олимпиаду в Сочи. Нам довелось поработать вместе всего шесть месяцев в прошлом году — с июня до вкатывания. А потом наши дороги разошлись. Мы с Дарьей ввиду карантина вынуждены были искать соревнования не под эгидой IBU. Панфилова же продолжила тренироваться с командой «Б» под руководством Александра Беланенко и Романа Примы.

Что касается подготовительного периода, то я не знаю, как она бежала раньше, но я был в шоке от того, что человек, много лет находящийся в спорте, сменивший не одну команду, не мог пять раз подтянуться. Силы там — конь не валялся. Да, за лето она здорово подтянулась. У них получился хороший тандем с Блашко. Причем, не только в спортивном, но и в человеческом плане, они друг другу помогали. Маша думала, что после того, как мы здорово поработали над силой и балансом (она начала хорошо его держать), результат у нее пойдет вверх. Первые старты вроде бы это подтвердили, но дальше начался спад. Маша консультировалась с разными докторами (на мой взгляд, у нее был даже переизбыток информации в этом плане), ела витамины горстями, я не говорю про допинг — это исключается! Думаю, в итоге она просто психологически сломалась. Так бывает, когда человек ставит на карту все: или я в этом году чего-то добиваюсь и тогда продолжаю выступать, или…

— В какой момент вам стало ясно, что украинский биатлон останется без медалей на Играх в Пхенчхане?

— Так однозначно, что медалей не будет, я сказать не мог. Но определенная настороженность у меня появилась после того, что я увидел на сборе в Казахстане. Я попросил Владимира Михайловича и нас с Дарьей туда отправить, потому что нужно пробовать большие горы и наигрывать варианты с прицелом на Пекин-2022. Вы бы посмотрели на девчонок перед Олимпиадой! Это равносильно, что ребенка кто-то сильно напугал. Такие зашуганные. Поздоровались — и все, друг с другом практически не контактируют. В таком моральном состоянии сложно было на что-то рассчитывать. Я не стал лезть в команду, поделился своими опасениями только с Брынзаком. Много было ошибок допущено.

Сейчас мы на уровне тренерского совета с участием научных специалистов уже во всем разобрались. Но на первом месте все равно остается моральный климат, и сейчас стоит задача сделать так, чтобы у нас коллектив был как семья. Я не утопист, понимаю, что это только начало, но на данном этапе обстановка в команде отличная, старшие помогают младшим, никаких споров и обид, наоборот все с шуточками, улыбками. Вот в такой атмосфере можно ждать результат.

«Нельзя ломать спортсмена только для того, чтобы показать, что ты — командир»

— Первый раз вы пришли в сборную Украины, когда за нее выступали Елена Петрова, Нина Лемеш, Оксана Хвостенко, Оксана Яковлева, Лилия Вайгина-Ефремова. Андрею Прокунину, нынешнему главному тренеру женской команды, которая находится на пороге смены поколений, вы можете посочувствовать или все-таки позавидовать?

— Ни то, ни другое. Ничуть не умаляя достоинств Андрея, хочу заметить, что сам он ничего не сделает. И он это прекрасно понимает. К счастью, у нас подобрался замечательный тренерский коллектив. Сплав молодости и опыта, как точно подметил Владимир Брынзак. И это обязательно принесет свои плоды. Что касается Прокунина, то, с одной стороны, у него меньше опыта — только два сезона в Корее, а до этого год в Московской области. С другой, в его пользу говорит молодость, задор, знание языка и современных компьютерных технологий. Плюс он довольно коммуникабельный человек. На тренировках у нас нет строгого распределения обязанностей. Если это стрелковая подготовка, то идет ротация. Сегодня, к примеру, я следил за Пидгрушной, Кривонос и Блашко. Завтра на моем попечении будет другая тройка, что позволяет не зацикливаться и смотреть свежим взглядом.

— С какими чувствами вы вспоминаете два сезона, которые работали старшим тренером женской сборной Украины? Как считаете, вам удалось оправдать ожидания руководства?

— И да, и нет. Мне очень нравился коллектив, со всеми девчонками я по сей день в хороших отношениях, общаюсь с Леной Петровой, Ниной Лемеш. Ксюха Яковлева — это вообще нечто. Не то, чтобы она была моей любимицей, я никогда никого не выделял, но как она любила говорить: «Анатольевич, мы с вами совместимы». Опять же, и в то время были люди, которые готовились отдельно от команды. Лилия Ефремова работала с Костей Вайгиным. И я ни в коем случае не ставил им палки в колеса. Получается у вас — ради бога! То же самое Оксана Хвостенко. Ее тренировочный процесс курировал Николай Зоц. Заставить спортсменку отказаться от работы с наставником, которому она всецело доверяет, только чтобы показать, что ты командир? Зачем?!

Обратите внимание, сейчас весь мир идет по пути работы небольшими группами, полноценных команд, как таковых, нет. Мартен Фуркад и Уле-Эйнар Бьорндален тренируются отдельно, но в тоже время они не перестают быть частью коллектива, и не делают пальцы веером. Я считаю, ответственность за то, что прежде в украинской команде получилось разделение по группкам и недопонимание между тренерами, лежит все-таки на Уроше Велепце. Владимир Михайлович Брынзак говорил: «Я как ни приеду, все хорошо, девчонки вроде бы довольны». А на самом деле все было не так. Но это не значит, что, исходя из прошлого опыта, обязательно нужно спортсменку в общий строй ставить. Хочет Джима готовиться с Велепцом, значит, нужно пойти ей на встречу, чтобы жизнь спортсменку не сломать, чтобы она и дальше выступала за Украину. Или зачем ломать Настю Меркушину? Олег, даже без учета того, что отец своему ребенку никогда плохого не пожелает и всегда найдет с ним общий язык, действительно прекрасный специалист, а еще отлично разбирается в лыжах.

В общем, мое мнение: нужно дать им шанс. Если что-то пойдет не так, думаю, они сами поймут, что лучше быть в команде. Главное, чтобы спортсмену было комфортно, а не так, чтобы всех под одну гребенку: сегодня мы все вместе копаем яму, а завтра закапываем. Так результата не будет.

— И последний вопрос: как сложилась судьба ваших белорусских подопечных, которые в разное время выступали за нашу сборную? Я имею в виду пропавших с украинских радаров Ирину Тананайко и Алексея Айдарова?

— Айдаров — замдиректора по спортсооружениям в спорткомплексе «Раубичи». Отвечает за стрельбище, тир, трассу. Ира Тананайко воспитывает сына и работает тренером по биатлону в училище олимпийского резерва в Могилеве. Никуда уезжать не хочет, ей по душе размеренная жизнь.

Теги: Витебск, Могилев