Мужчина и 5 тысяч котов

«Женщина и 40 котов» — это стереотип. А вот мужчина и 5000 котов, представьте себе, — реальность. Бизнесмен Василий Супрунюк собрал в Минске коллекцию всего на свете, связанного с котами. Если думаете, что про «все на свете» мы дали маху, — вот вам пара примеров. Среди 5000 экземпляров в коллекции Василия есть «кошачьи» шахматы и наперстки, колпачки для тушения свечей и даже флакон для опиума — тоже с котиками, конечно… Это на первом этаже.

Василий Супрунюк в Барановичах известен не только как основатель компании офисных товаров «Дело», но и как преданный поклонник кошек.

А выше — в офисе Василия — живет шестерка котов самых настоящих, с помойно-подзаборным уличным прошлым. Малая часть из тех, чьи жизни он спас, пишет Tut.by.

Мы решили познакомить вас со спасенными котами и их множественными копиями, а заодно спросить у Василия: с чего началась вся эта «котовасия» и как котам удалось навсегда изменить жизнь успешного мужчины?

Василий шутливо кается в своей слабости и называет ее котофренией. Но потом восклицает:

 

— Господи, мне 62 года! Могу я уже делать то, что хочу? Какая разница, кто что будет говорить за спиной!

— Мне уже за 40 было… Ни молния в голову не била, ни в аварию не попадал, чтоб, как в фильмах показывают, перемкнуло, — смеется Василий. — Просто был трудный период в моей жизни и компании, я возвращался с работы домой не в лучшем настроении… Присел на лавочку — и ко мне подбежал бездомный котенок. Очень смешной, прыгал в траве, как кузнечик. И я — человек, который до этого не замечал животных, — вдруг понял: во-первых, я влюбился в этого котенка, а во-вторых, хочу забрать его с улицы.

Это было в 2002 году. И после этого Василия, как говорят волонтеры, «накрыло». Он спас с улицы еще двух котов — кстати, в честь образовавшейся дома троицы назвал и свой магазин — «Тры каты».

Коты на выставке Василия сделаны из самых разных и порой невероятных материалов: мрамора, вулканической лавы, бивня монта, тополиного пуха, кошачьей шерсти, воска, шоколада, ракушек, старых автозапчастей, зерен кукурузы…

Василий как будто до сих пор пытается сам себе объяснить такое внезапное окончание трудного рабочего вечера 2002-го года:

— Я знаю, что у меня есть острая необходимость о ком-то заботиться. И я не могу ее в полной мере реализовать на людях. Да и не всегда это самим людям нужно, откровенно говоря.

Если в человеческих отношениях я вынужден обозначать границы… То тут границ нет: люблю — и всё. С котами я могу быть настолько открытым, насколько это вообще возможно.

Став хозяином трех котов, Василий понял: неудивительно, что эти создания взяли в оборот жителей Древнего Египта и заставили себе поклоняться. Прошли какие-то несчастные тысячи лет, а суть не изменилась: каждый, кто нашел себя в творчестве, рано или поздно рисует/лепит/выдувает из стекла… котика.

Так и начала собираться минская коллекция, конкурентов у которой сегодня нет в мире. Василий этот факт проверил лично, посетив все зарубежные выставки и даже просмотрев частные коллекции, посвященные котам.

— Первого котика мне подарили друзья — купили в Киеве, на Андреевском спуске, — вспоминает Василий. — А теперь в моей коллекции коты из более чем 70 стран! И даже с островов Вануату — они находятся в вулканическом поясе Тихого океана, рядом с Новой Зеландией. Представляете, даже на Вануату восхищаются котами! (Смеется.)

Конечно, не все 70 стран Василий посетил сам: находить новые экземпляры для коллекции помогают онлайн-аукционы, где иногда появляются очень интересные вещи, и друзья, которые в курсе его страсти.

Но поездить по миру все-таки довелось. А заодно определить самую «кошачью» страну и понять, чего не хватает в Беларуси:

— Мне показалась, что страна, где особенно любят котов, — Франция, — рассуждает Василий. — И эта любовь подкреплена делом: произведения искусства с котами там есть, а вот котов, брошенных, голодных, бездомных, — нет. Нам есть чему поучиться у Франции…

Или у тех же поляков! В Польше есть крупные центры помощи, где все цивилизованно: животных не усыпляют, а лечат, стерилизуют и находят для них хозяев.

У меня есть мечта: создать на базе выставки центр временного содержания и будущего «усыновления» животных. Такое, знаете, учреждение открытого типа, куда люди смогут прийти, посмотреть на котиков, получить радость от общения с ними.

Хочется, чтобы появилось у нас в стране не кладбище, как пункт усыпления на Гурского, где пахнет только смертью, а доброе, светлое место… Место, где коты будут чувствовать себя в безопасности, играть без страха, бегать — без клеток. В такой приют можно будет и с ребенком прийти, верно?

Ведь сейчас, чтобы попасть на Гурского, даже человеку, который любит животных так, как я, нужно собраться с духом. Атмосфера ужасная: приехать туда и увидеть все это — просто страшно.

Так что, если хватит здоровья, времени, я обязательно создам здесь центр. Я бы хотел найти единомышленников, потому что знаю: если объединить усилия всех белорусов, которые любят животных, — все получится.

Уже сейчас эту мою идею поддерживают многие, в том числе моя семья, которой не нужна роскошь, дворцы какие-то, автомобильные парки… Они понимают, что деньги стоит вкладывать не в это. Никогда не говорят, мол, «делать тебе нечего, Вася» — наоборот, помогают. Хотя, конечно, жена немного ревнует к моим котам: чувствует, что к ним уходит большАя часть моей энергии и любви. (Улыбается.)

«Двадцать лет назад я был всегда на взводе, на эмоциях, а с котами стал таким же спокойным созерцателем, как они»

Впрочем, Василий признает: коты не только забирают энергию, но и много ему дают. Начнем с того, что благодаря им Василий начал разбираться в искусстве:

— Знакомые, которые были не совсем в теме, думали, что «у Васи» выставка котов, купленных в киосках. Да, есть у меня и «киосочные» коты, ведь любую вещь массового производства когда-то придумал дизайнер, и случается, его идея была хороша. Но в моей коллекции нет китча и ширпотреба. А сейчас я работаю только с уникальными вещами, в которых есть что-то большее, чем интересный внешний вид: идея, рука мастера.

Я стал различать художественные направления, техники декоративно-прикладного искусства. Некоторые вещи знаю довольно тонко: не так, как керамисты, конечно, но точно отличу надглазурную роспись от подглазурной. (Смеется.)

Я всегда интересовался искусством, но не слишком глубоко. В молодости учился в военном училище, и у нас была дисциплина о культуре и искусстве. Собирали нас в понедельник в 8 утра в актовом зале Дома офицеров (а в выходные, как все студенты, мы карамболили по полной программе) — и давай рассказывать про Гогена, Айвазовского… Я спал. Спал, но мне было стыдно! (Смеется.)

Зато теперь этот пробел восполняю общением с творческими людьми. В нашем не слишком ярком государстве есть художники в полном смысле этого слова — и я счастлив, что знаком с этими людьми.

Правда, Василий, как человек дела, был уверен — творческие люди другой масти, не от мира сего. Оказалось: ничего подобного — и деньги умеют считать, и торговаться.

— Работать с художниками, дизайнерами, скульпторами не всегда просто — они люди экспрессивные, их обидеть легко. Цена иногда запредельная, а мне и сбивать ее неудобно. Ведь, выходит, если я торгуюсь с художником — значит, не ценю его работу.

Поэтому иногда приходится прибегать к услугам посредников: чтобы сбить цену до адекватной и при этом самому не обижать мастера. Я же понимаю, что это его хлеб.

Такой мир сейчас: знаю посредственных художников, которые при этом остаются на волне, потому что они отличные бухгалтеры и маркетологи. И знаю мастеров с талантом мирового уровня… Но они всю жизнь будут прозябать в каких-нибудь Ганцевичах или Ляховичах и, к сожалению, умрут в безвестности, потому что не решаются заявить о себе.

Василий говорит, что помимо любви к искусству, коты привили ему еще одну очень важную вещь — терпимость.

— Коты меня укротили! Я человек экспрессивный, иногда взрывной… Двадцать лет назад всегда был на взводе, на эмоциях, а с котами — стал таким же спокойным созерцателем, как они. (Улыбается.)

Что еще меня в них восхищает? Их увлеченность и терпение! Если поставили цель, решили словить мышку — будут ждать у норки часами. Человек сто раз сдастся! А они нет.

А еще коты легко адаптируются к самым разным жизненным перипетиям, учатся законам общежития и принимают друг друга, даже если это им поначалу не по душе. (Улыбается.)

И, конечно, мне нравится их самодостаточность. Да, коту нужна компания, но если ее не будет — он всегда найдет, чем себя занять…

Обсуждая все эти кошачьи добродетели, мы приходим к самим котам, которые встречают Василия у порога комнаты. И Василий признается:

— Если честно, больше всего в котах мне нравится то, что трудно сформулировать… Как они мурчат, как ищут тепло, как смотрят тебе в глаза. Мне нравится делать для них добро — я знаю, они отзывчивы. В отличие от многих людей.

Ты можешь годами помогать человеку, а потом убедиться, что он не только этого не видит и не ценит, но еще и предает тебя на каждом шагу.

А животное не предаст. Даже кот, который, как принято думать, всегда гуляет сам по себе.

«Если замечаю в человеке пренебрежение к животным или не дай Бог агрессию, ставлю на нем крест»

Сейчас шесть котов гуляют по офису Василия. Еще 11 — живут на фирме в Барановичах. А недавно подбросили еще четверо котят! Василия этот вечный круговорот котов в природе не пугает:

— Ничего, всех вылечим, всем дом найдем… Все у них будет хорошо. За двадцать лет этих спасенных и пристроенных котов у меня уже около сотни. Все-таки 20 лет этим занимаюсь.

Вся фирма осчастливлена моими котами. (Смеется.) Я выплачиваю сотрудникам деньги на содержание животных, ветеринарное обслуживание, стерилизацию.

Конечно, взять себе в дом кота — дело сугубо добровольное. Но, честно говоря, я убежден: если человек не способен взять на себя ответственность даже за котенка, позаботиться о нем — разве может он справиться со сложной ситуацией на работе? Если ты с животным не смог договориться, то и в социуме отношения не выстроишь.

— Я прошел большую школу жизни: многое пережил… Все-таки двадцать лет в армии, служба в действующих войсках. Я видел кучу жизненных трагедий и знаю, что люди бывают разными…

Но я до сих пор не могу понять, что заставляет человека проявлять жестокость к животным. Ни принять, ни простить этого не могу.

Если замечаю в человеке пренебрежение к животным или не дай бог агрессию, ставлю на нем крест. Потерян для меня такой человек…

Сам видел однажды, как мужчина шел по улице, подошел к коту — и пнул ногой. Просто так, ни за что.

Знаете, как по-моему — этот человек должен получить от жизни такой же увесистый пинок. И если кота мне жалко, его — нет.

Котов, которые живут в офисе Василия, жалеть не приходится: их жизни позавидовали бы многие белорусы. Заботливые котохранители и котокормители, вкусная еда, уютное жилье — кстати, с дизайнерскими вещами и огражденным выходом на крышу — так называемое «катио».

В помещении, где живут коты, — идеальная чистота. Кормят котов и убирают за ними сотрудники, которые, как и Василий, неравнодушны к животным.

Правда, чтобы добраться до хеппи-энда, этим животным пришлось многое пережить. А у кого-то хеппи-энда так и не случилось:

— Кошачьи судьбы, как и человеческие, такими разными бывают… Как в кино.

Вот, например, у нас прожил 9 лет кот-инвалид, который не мог двигаться. Нашли мы его котенком: был страшный ливень, и его потоками воды уносило в канализационный слив. Это увидела одна из наших работниц — вытащила котенка и принесла в офис. Поначалу он вообще не вставал, да и позже передвигался кубарем, падал через каждые два шага — у него был сломан позвоночник. Он ходил под себя, но старался как мог все закопать, был чистюлей и очень стеснялся.

Любимый, обласканный всеми кот — мы даже сделали для него летний вольер, чтобы он мог играть на травке.

И вот однажды он выполз из этого вольера — и пропал. Казалось бы: как? Он же почти не ходит. А вот удалось скрыться.

Мы искали его три дня: весь район обвешали объявлениями, обещали несколько сотен долларов вознаграждения.

И представьте: нашли! Принесли дети, которые обнаружили его в подвале дома. Дважды ему было суждено погибнуть! И дважды спасся.

А над Рыжиком жизнь так и не сжалилась… Когда-то его спас наш водитель: увидел, что дети замуровали кирпичами котенка в подвале. Вытащил его оттуда — и принес в офис.

Я еле приучил его к людям за три года — он так нас боялся… Только на пятом году жизни стал доверять. И сразу пропал.

Мы нашли его мертвым в подвале соседнего дома. Я сделал вскрытие — и узнал, что у Рыжика были сломаны ребра. Он умер от сильного удара и внутреннего кровоизлияния. Как только кот поверил человеку, человек его убил.

И все-таки Василий верит: воспитать человека в человеке можно. Особенно, если начать с детства.

— Я могу сказать абсолютно точно: если вы хотите вырастить достойного человека — не бизнесмена там, программиста, а просто доброе сердце — дайте ему возможность спасти котенка. Сначала подкормить на улице, приласкать, позже — принести в дом, приучить к лотку, к своей подстилке…