Страх интимной близости. Что такое сексуальная анорексия?

Источник материала:

Сексуальная анорексия — сравнительно новое понятие, обозначающее трудноконтролируемый страх, панику или тревогу в отношении секса. О своей истории сексуальной анорексии изданию Good Housekeeping рассказала Лиз Джексон.

В последний раз я занималась сексом летом 2010-го. Мои друзья познакомили меня с молодым человеком, с которым мы сходили на несколько свиданий. Он мне нравился, с ним было приятно. Однако в прошлом я обожглась, и мой печальный опыт одарил меня всепоглощающим страхом близости, особенно в отношениях. Особенно интимной.

Однажды этот парень забрал меня с работы, и мы провели с ним чудесный, беззаботный день и оказались в его постели. Когда дело стало подходить к сексу, мое тело напряглось и мне казалось, что я не могу дышать. Я расплакалась, а в голове проносились мысли: «Что я делаю? Нравится ли мне этот парень? Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты занялась сексом? Тебе причинили боль. Остановись сейчас же».

Я заорала: «Слезь с меня», оттолкнула парня, задыхаясь и всхлипывая. Он сделал все что мог, чтобы успокоить меня. Я объяснила ему, что у меня случилась паническая атака, и попросила прощения. Когда я отдышалась, мы оделись, и я сказала, что хочу домой. Он предложил меня подвезти, но я хотела проехаться на автобусе. Пока мы стояли на остановке, он сказал: «Значит, у нас ничего не получится, не так ли?».

Я мотнула головой, обняла его на прощание, и больше мы не виделись. С тех пор я даже не пыталась заняться с кем-нибудь сексом.

Что такое сексуальная анорексия?

Я не помню, откуда я впервые узнала термин «сексуальная анорексия», но я помню свои ощущения: я почувствовала себя одновременно очень больной и сильнейшее облегчение.

Сексуальная анорексия — это компульсивное избегание сексуальной близости как результат страха и тревоги перед интимными ситуациями. В пищевой анорексии люди не могут есть, а в сексуальной — заниматься сексом.

Многие путают сексуальную анорексию с асексуальностью, полагая, что это два разных названия для отсутствия интереса к сексу, но это не так.

Как все началось

Все началось 10 лет назад. Мне было 23, я была неопытна и не могла поверить, что могу кому-то понравиться, особенно такому парню, как Джеймс. Он несколько месяцев уверял меня в искренности своего влечения ко мне, прежде чем я позволила ему себя поцеловать.

У нас было очень много общего. Он был очень симпатичен и немного старше меня. Джеймс познакомил меня с его родителями, и я до сих пор не могу поверить, что это было по-настоящему. Я была уверена, что это какой-то розыгрыш, в конце которого надо мной будут смеяться, что я могла поверить в то, что достойна любви и обожания.

Да, у меня всегда были проблемы с самооценкой, и еще в школе, когда все ходили парами, я была одна. Не то чтобы я не пыталась это исправить, просто я никому не была интересна. В колледже все романы заканчивались звонками поздно вечером с приглашением в постель.

Выяснилось, мои инстинкты меня не подвели. Вскоре после того как я приняла идею, что способна завязать с кем-то отношения, он подтвердил мои страхи и опасения и прекратил со мной общаться. Ни расставания, никаких точек над «и».

Через три года он появился снова, уверяя меня, что он допустил большую ошибку, и умолял меня с ним хотя бы выпить чего-нибудь. Несмотря на свои внутренние протесты и советы друзей, я с ним встретилась. Той же ночью мы переспали, и это было чудесно — мне было уютно и спокойно.

Следующие несколько недель мы очень тесно общались, он старался вновь завоевать доверие моих друзей. Через три месяца, когда мы собирались ложиться спать, он предложил мне лечь в другой комнате. На мой вопрос «почему?» он ответил, что встречается с другой женщиной, и ушел в ванную. Судя по всему, он встречался с ней уже давно, пока я была поглощена написанием своей докторской (и была благодарна, что он меня не отвлекает). Теперь я понимаю, чем он был занят в это время.

Это был чистейший кошмар. Меня снова предали, обманули. Он пытался меня вернуть, но в этот раз я не отвечала. Он причинил мне боль, но больше всего я злилась на себя, потому что поверила ему и позволила себя обмануть.

Я словно выключилась. Тревога стала настолько сильной, что я оказалась в больнице с подозрением на инфаркт. Выяснилось, что это такие сильные панические атаки. «Я во всем винила себя: если бы я не поверила ему, я бы не сидела сейчас в больнице, опутанная проводами для ЭКГ. Я во всем виновата. Я могла всего этого избежать, лишь отказав ему, но я приняла неверное решение и теперь должна за это заплатить», — таковы были мои мысли. После этого я надолго перестала выходить в свет и ходить на свидания.

Возможные способы решения проблемы

Я посещаю психотерапевта, и он мне очень помогает, хотя я до сих пор словно замираю, когда мы об этом говорим. Словно, если я сейчас озвучу свои эмоции, они станут еще более реальными. Сама мысль о том, чтобы говорить о своих прошлых отношениях и опыте, пугает меня настолько, что я предпочитаю это не обсуждать. Да, я чувствую себя неполноценной и мне кажется, что я проведу в одиночестве всю свою жизнь. Но я до сих пор не могу представить себя в отношениях с кем-то.

Недавно я поняла, что если игнорировать проблему, то она не решится сама по себе. Сексуальная анорексия — это большая проблема, о которой стоит говорить, а не отмахиваться, предпочитая наклеить на нее ярлык «страх быть отверженным». Это гораздо больше, чем страх для всех, кто испытывает ее.

Однажды я рассказала подруге о своей анорексии и пояснила, что это такое и почему я была уверена, что у меня именно она. Она молчала несколько минут и смотрела на меня с распахнутыми глазами. Я была уверена, что она меня жалеет, когда она выпалила: «Так у этого есть название?». Я кивнула.

«Я проходила через это несколько лет и думала, что со мной что-то не так. Я очень расстраивалась, когда меня причисляли к асексуалам, потому что это не мой случай», — рассказала она.

Я почувствовала невероятное облегчение и впервые за долгое время — надежду. Моя подруга находится в чудесных долгих отношениях с любящим и замечательным человеком. И понимая, что когда-то она испытывала то же самое, что и я, и прошла через это, я чувствую в себе некий оптимизм. Мы с ней во многом похожи. И если она смогла преодолеть это, то, наверное, смогу и я".