"Лукашенко не хочет, чтобы его называли "минеральным президентом", не хочет, чтобы над ним смеялись"

Источник материала:

Нет недостатка в гипотезах, которые находят в решении Лукашенко корыстный интерес, мол, это сделано в интересах алкогольного лобби, ради сохранения их доходов. Можно, разумеется, видеть в решениях власти исключительно корыстные интересы.

С таким же успехом можно рассуждать, что МВД, отстаивая запрет на продажу алкоголя в ночные часы, отстаивало интересы ночных баров и ресторанов, таксистов и производителей самогона. Ведь если ночью у человека, как говорится, «трубы горят», а в магазинах запретят торговать спиртным, то куда он пойдет? В ночной кабак, к таксистам, бабке-самогонщице. Так запрет был ради них введен?

Полагаю, что нет. Полагаю, что все же и те, кто вводил запрет, и тот, кто его упразднил, исходили из своего понимания государственных, общественных интересов. Насколько они адекватно их представляют — это другой вопрос.

Лукашенко объяснил, почему отменил ночной запрет на продажу алкоголя в Минске


Тень Горбачева

Так из какого понимания исходил Лукашенко? Мы все — рабы своего жизненного опыта. И он тоже. На его век пришлась антиалкогольная кампания Михаила Горбачева. Та кампания не была полным «сухим законом», но вводила целый спектр ограничительных мер, которые больно били по привычкам людей.

Да, в результате той кампании потребление алкоголя в тогдашнем СССР сократилось. Но это было не единственным последствием кампании. Не меньшими, если не большими, были социально-политические последствия. Нет, реакцией не были бунты (по крайней мере, в Беларуси — в других регионах СССР были и бунты). Но именно тогда авторитет Горбачева рухнул. Его начали даже не проклинать, хотя и это было, над ним начали злобно смеяться. Народное прозвище Минеральный секретарь появилось именно тогда. И множество других саркастических и оскорбительных шуток.

И авторами этих шуток были не только законченные алкоголики. Авторитет лидера тогда обрушился и в глазах людей, пьющих умеренно. Ведь он замахнулся если не на святое, то на важное, на традиционное, на свое.

В определенном смысле народная реакция на антиалкогольную кампанию была причиной краха коммунистической системы. Не главной, безусловно, но в дискредитации тогдашнего лидера той системы — далеко не последней. И Лукашенко это помнит, это его опыт, его молодость, его жизнь.

Действительно, во многих странах запрет на ночную продажу алкоголя действует давно и дает свои результаты. Такой запрет действует в Польше, с начала десятых — в России, с недавнего времени — в Украине. Две последние страны — постсоветские, там тоже хватает людей, которые помнят результаты горбачевской антиалкогольной кампании.

Возможно, у Лукашенко эта память более острая и болезненная. Ну, а опыт далеких шведов или норвежцев … В Швеции, можно предположить, главу правительства, запретившего ночную продажу алкоголя, не называли «минеральным премьером». И он через пару лет не слетел со своего поста. И Лукашенко там в то время не жил.

А в Беларуси он жил всю жизнь, и «минерального секретаря» помнит, и финал его карьеры в декабре 1991 года также видел своими глазами. И не хочет, чтобы его называли «минеральным президентом», не хочет, чтобы над ним смеялись.

Привел бы к этому именно запрет на продажу алкоголя в ночное время, неизвестно. По идее, притом что пьют белорусы много, не факт, что так уж много спиртного покупается именно в ночное время. В таких покупках, полагаю, главный мотив — когда в хорошей компании и за хорошим застольем «не хватило», нужно «догнаться». Бывает. Но не так уж и часто это случается даже у людей, которые бутылке совсем не чужды.

Статистика последствий запрета ночной продажи алкоголя существует и в Беларуси, и в других странах, но она не лишена противоречий.





Противоречивая статистика ночных запретов

В Минске в 2015 году уже проводился эксперимент, когда в летние месяцы запрещали продажу алкоголя с 22.00 до 9.00. По информации столичной милиции, за июль-август 2015 года по сравнению с соответствующим периодом 2014 года количество убийств уменьшилось вдвое, а тяжких телесных повреждений — втрое. Также, согласно милиции, «в разы снизилось количество граждан, которых привлекали к административной ответственности за нахождение в нетрезвом виде в общественном месте».

Однако в общей статистике по преступлениям в Минске это снижение преступности в разы по отдельным видам как-то не подтверждается, в целом уровень преступности в 2015 году снизился незначительно относительно 2014 года, в 2016 году по сравнению с 2015 годом он снизился гораздо более существенно, хотя в 2016 году никаких антиалкогольных экспериментов не проводилось. Так что снижение в 2015 году могло быть просто временным колебанием или могло быть вызвано бесчисленным множеством других причин.

Положительный эффект запрета на продажу алкоголя в ночные часы был зафиксирован и в Украине, по крайней мере, согласно данным по Житомиру, Луцку, Каменцу-Подольскому, где вводилось подобное ограничение, имело место существенное, в разы, сокращение числа преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения. Однако удивляет как масштаб сокращения, так и его продолжительность. Согласно данным по этим украинским городам, количество «пьяных» преступлений продолжало существенно сокращаться и через 4 и даже через 7 лет после введения запрета на ночную торговлю алкоголя. Возможно, причины этого были на самом деле другие.

Наконец, российские исследователи определили прямые результаты подобного эксперимента, который проводился в ряде регионов РФ на границе нулевых-десятых (сейчас в России действует федеральный закон о запрете ночной продажи алкоголя). В упомянутом исследовании даются прямые цифры сокращения потребления алкоголя в результате запрета продавать ночью алкоголь. Продажи алкоголя действительно сократились, но на самом деле совсем незначительно — примерно на 3%.

Жаль, что подобных цифр нет по Беларуси и Украине. Так представляется, что традиции потребления алкоголя в трех восточнославянских странах похожи. Но если допустить, что в Беларуси и Украине, как в России, запрет на ночную продажу алкоголя сокращает потребление на 3−5%, то это никак не совмещается со сведениями о сокращении «пьяной» преступности в разы.

Тем не менее можно признать, что определенное сокращение как потребления алкоголя, так и «пьяной» преступности, в результате ночного запрета на продажу алкоголя имеет место.

Но это не упраздняет аргументы, касающиеся социально-политических последствий запретов. Горбачевская антиалкогольная кампания также имела в том числе и положительные результаты.

Продажи спиртных напитков тогда по СССР снизились более чем в 2,5 раза, при этом рост потребления нелегального алкоголя не скомпенсировал снижение официальной продажи. Советские люди тогда стали пить меньше. В результате существенно снизились преступность и смертность, заметно повысилась рождаемость и продолжительность жизни.

Однако народ эти блага отверг. Отбросила вслед за народом и новая власть.


«Мы выдержим»?

Подобные дилеммы свойственны не только авторитарным государствам, демократическим едва ли не в большей степени. В 2015 году Ангела Меркель объявила политику «открытых дверей» для мигрантов, сказав знаменитые слова «Мы выдержим». Наверное, считала, что немцы и действительно выдержат, что это их моральный долг, что результат в конце концов будет положительным.

Результатом стал рост раздражения, политический успех антииммигрантской «Альтернативы для Германии», снижение рейтинга партии Меркель. И смена политики. Не на противоположную, но существенно более строгую в отношении мигрантов. Немцы, как выяснилось, не захотели «выдерживать».

Лидер отреагировала на голос собственного общества, возможно, на ее взгляд, голос мракобесный, порожденный предрассудками. Но голос своего общества.

В результате установился баланс между принципами лидера, его представлениями о том, что хорошо для ее общества, и представлениями на этот счет самого общества. А они в разных обществах разные.

Возвращаясь к «алкогольной» теме, отмечу интересную деталь, которую сообщил Дмитрий Гурневич в своем исследовании о том, как 100 лет назад в скандинавских странах вводили ограничения на продажу алкоголя. В парламенте Швеции, который принимал соответствующие законы, половина депутатов была абстинентами, людьми, которые не пили вообще.

Как на мой взгляд, то это показатель того, что шведское общество было к подобным изменениям подготовлено. Мое личное, в том числе и весьма близкое, знакомство со многими представителями белорусской политической элиты, как провластной, так и оппозиционной, как-то не создало у меня впечатления, что половина из них вообще не употребляют спиртного.

Какая элита — такое и общество. Стал бы Лукашенко в глазах народа в результате ночного запрета алкогольной торговли «минеральным президентом» — а у него нет желания проверять.

Разумеется, хотелось бы, чтобы белорусы пили поменьше, так как пьют и действительно много. Но кто готов платить за это по политическим счетам?