Пять лет Майдану: дойдет ли Украина до Европы?

Источник материала:

Предположить, что Евромайдан изменит расстановку сил не только на Украине, но и во всей Европе, пять лет назад могли, наверно, лишь наиболее отчаянные смельчаки.

"Я не думаю, что жизнь сразу станет лучше. Вот как молодая пара притирается, так же и у Украины будет в сотрудничестве с Европой - тоже будем притираться. Сами понимаете, по-всякому может быть", - говорил в 2013 году корреспонденту Би-би-си один из молодых участников Майдана.

Получилось, действительно, "по-всякому". Членство Украины в ЕС по-прежнему не обсуждается, многие реформы по-прежнему не проведены или не доведены до конца. Европа, хотя и продолжает поддерживать Украину, озабочена собственными проблемами. Конфликт на востоке страны никуда не уходит.


На пути в Европу

Среди протестовавших в Киеве в ноябре 2013 года было немало тех, кто надеялся на сравнительно скорое вступление Украины в ЕС, однако главный мотив "революции достоинства" был менее романтичным, считает украинский политолог Владимир Фесенко.

"Выбирали не столько европейскую интеграцию как внешнеполитический выбор, хотя это было значимо для многих. Выбирали модель европейскую развития общества, это очень важный момент", - говорит он.

Существовать по "европейским" в широком смысле слова правилам можно и не будучи членом Евросоюза, но европейская интеграция (как бы ее ни понимали на Украине) стала бы хорошим подспорьем на пути к этим правилам.

В то же время стремление Украины в сторону Европы запустило (или, скорее, придало новый импульс) ряду процессов, существенно изменивших расстановку сил на континенте.

Участники Евромайдана вряд ли ожидали появления в Крыму "вежливых людей", войны в Донбассе или захвата украинских кораблей в Керченском проливе.

Хотя уже в то время некоторым такое развитие событий не казалось невозможным. В частности, Джеймс Шерр из британского Королевского института международных отношений (Chatham House) еще в 2012 году предупреждал, что общее положение дел на Украине и враждебное отношение граждан к действующему президенту фактически создает в стране революционную ситуацию.

"Когда указом премьера [Николая] Азарова переговоры с ЕС прекратились, это стало еще более драматичным предлогом, чем я предполагал. Результатом, как вы знаете, стал Евромайдан, - говорит Шерр. - По мере его развития мне стало понятно, что, если [президент Виктор] Янукович не удержит власть, существует большая вероятность, что Россия ответит вторжением в Крым для дестабилизации обстановки - хотя аннексию Крыма я не предполагал".


Россия вступает в игру

"Конфликт с Россией, начавшаяся в 2014 году война нейтрализовала риски разочарования в европейской интеграции. Если бы конфликта с Россией не было, через год-два после подписания соглашения об ассоциации могло возникнуть сильное разочарование: мы ждали чуда, а получили что-то еще. А так проблемы с Россией связаны с конфликтом, а не с темой европейской интеграции", - рассуждает Фесенко.

Можно спорить о том, насколько успешной оказалась бы трансформация Украины в случае, если бы в ответ на Евромайдан в Кремле просто тяжело вздохнули и списали бы Украину в категорию "безвозвратных долгов".



Однако этого не произошло, и противостояние Москвы и Киева в значительной мере сформировало нынешнюю геополитическую ситуацию в мире.


До и после Грузии

Российское восприятие событий в Киеве в 2013 году укладывалась в уже устоявшуюся к тому моменту схему: "цветная революция" - заговор Госдепа.

Для большинства западных политиков реакция Кремля на Майдан оказалась неприятным сюрпризом, хотя после событий в Грузии пятью годами раньше, наверно, удивляться не следовало. Признаки грядущего противостояния были заметны и в "мюнхенской речи" Владимира Путина в 2007 году.

Не вмешаться в российско-украинский конфликт Европа не могла, и даже не столько потому, что на это рассчитывали в Киеве, а потому, что надо было выполнять данные ранее обещания, закрепленные в Будапештском меморандуме 1994 года.

Согласно этому документу, США, Россия и Великобритания обязались помимо прочего уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины, воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности и политической независимости Украины и не оказывать на нее экономического давления. В ответ Украина распрощалась с находившимся на ее территории после распада СССР ядерным оружием.

Соответствующие гарантии дали также Франция и Китай, однако свои подписи под меморандумом не поставили.

"Вторжение в Крым было поворотным моментом. До него ЕС и Запад в целом (включая США), даже несмотря на события в Грузии, придерживались парадигмы "сотрудничества с Россией" - нелегкого, проблематичного, но все же партнерства", - считает Шерр.

Не являясь военным блоком, Евросоюз мог оказать Украине лишь политическую и финансовую поддержку. Наверно, не всем украинцам это показалось достаточным, но значение этой помощи не надо недооценивать.

"ЕС сделал для Украины очень много. Он организовал беспрецедентную по масштабам программу помощи и научился адресно распределять эту помощь. И она работает", - говорит аналитик Chatham House Джон Лаф.

"Сегодня собирательная Европа (западное сообщество) остается главной силой, поддерживающей трансформацию на Украине. Тому есть реальные конкретные примеры: борьба с коррупцией, реформа судопроизводства, реформа самоуправления", - соглашается замминистра иностранных дел Польши Бартош Чихоцкий.


Новая геополитическая реальность

Недооценивать помощь западного сообщества и политических институтов не следует. Но участие (или неучастие) России в делах Украины в целом определяет дальнейшее развитие страны: если Кремль будет активно препятствовать движению Украины по европейским рельсам, оно затормозится на неопределенное время.



Логика Москвы, в общем, понятна: в силу ряда причин (провал рыночных реформ, расширение НАТО и т.д.) Россия не смогла занять подобающее (или соответствующее ее запросам) место в западном мире и предпочла вернуться к знакомой и понятной ялтинской системе, с понятиями "сферы влияния" и "ограниченный суверенитет" в качестве фундаментальных опор геополитики.

Однако сама по себе Россия не в состоянии запустить новые "ялтинские" процессы. Для того, чтобы разделить мир на сферы влияния невоенным путем, в этой игре должны участвовать другие стороны.


"Правильные националисты"

Появление в политическом мейнстриме радикальных партий и фигур, поднявших на щит националистическую повестку - это удел не только слаборазвитых или недавно получивших независимость стран.

Это не только Владимир Путин, недавно назвавший себя "правильным националистом", это и Дональд Трамп в США, и Жаир Болсонару в Бразилии, и "Альтернатива для Германии". Определенный сдвиг в этом направлении демонстрирует и Китай под руководством Си Цзиньпина.

Националистические лозунги появляются и в экономически сравнительно благополучных европейских странах - например, в Польше.

Так что в этом плане Россия, что называется, "в тренде". Другое дело, что в западном мире, в первую очередь в Европе, на территории которой воевали практически всю ее историю, после беспрецедентной бойни двух мировых войн были созданы механизмы для предотвращения таких столкновений.

Собственно, Европейский союз - это об этом. Это попытка повязать исторических противников общими экономическими интересами и совместным, зависящим друг от друга благополучием. В истории развития западной демократии она важна еще и тем, что закрепляет примат общечеловеческих ценностей и свобод над сиюминутными национальными интересами и объединяет страны, которые с этим согласны.

Пока эта система демонстрирует свою эффективность: большой войны Европа не видела с 1945 года. Однако и здесь заметны изменения.


Хотим жить хорошо

Миграционный кризис, поразивший Европу с развитием сирийского конфликта, выкристаллизовал одну из главных отличительных черт "золотого миллиарда" - желание жить хорошо.

"Европа долгие годы живет не по средствам, - предупреждает болгарский философ и социолог Андрей Райчев. - И ей придется за это расплачиваться".

Привычка западного мира к комфорту (и нежелание жертвовать им) вызвала к жизни или заставила более выпукло проявиться ряд других противоречий. Например, экономическое неравенство в мире, которое с годами только увеличивается, и некоторые экономисты полагают, что преодолеть его уже не получится.

В украинском контексте более важно другое: западный политический класс и западное общество не готово отказываться от этого комфорта - во всяком случае, пока ему непосредственно ничто не угрожает.

На конфликт России с Грузией в 2008 году у Запада не нашлось ответа - отчасти потому, что по некоторым признакам он мало отличался, например, от операции западных сил в Югославии или в Ираке. Но главное, явной угрозы сложившемуся миропорядку действия России, как тогда казалось, не представляли.

Среди западных политологов популярно мнение, согласно которому война с Грузией была для России "пробой пера", и отсутствие жесткой реакции, по их мнению, породило в Кремле ощущение аморфности западного мира.

Аннексия Крыма, сбитый "Боинг", война в Донбассе - все эти события заставили собирательный Запад, его политический класс привести свои представления о нынешней России к общему знаменателю.


Экономическая удавка

Не отказываясь от военного сдерживания в духе холодной войны, западный мир предпочел воздействовать на Россию экономическими мерами - санкциями, причем отнюдь не символическими.

Санкции эти, очевидно, работают: осложняют жизнь и уничтожают перспективы экономического роста. Но Иран или Северная Корея живут под санкциями десятилетиями. На действующих в этих странах режимах и их политике это не слишком отразилось.



"Удавить" Россию экономически, низвести ее до состояния бессловесного сырьевого придатка и "скормить" по частям Китаю, как время от времени прогнозируют российские алармисты-конспирологи, никакими санкциями не получится - масштаб страны не тот.

А вот выключить ее из процесса мирового развития, превратить в того самого "неуловимого Джо" из анекдота, который никому не нужен - вполне.

Правда, на это потребуется долгое время, да и результат, строго говоря, не гарантирован - в конце концов, президент России обещал гражданам место в раю.


"Мягкая сила"

"Влияние ЕС - это "мягкая сила". Это не Соединенные Штаты Европы, которые сегодня принимают решение, а завтра приступают к его выполнению. Это почти три десятка стран, у каждого свое правительство и свой парламент, и общая позиция вырабатывается между ними. Влияние на соседей делается заметным в течение нескольких лет, а не с завтрашнего дня. Зато это влияние самое устойчивое", - говорит замминистра иностранных дел Польши Чихоцкий.

Возникает вопрос: насколько большим влиянием на соседей и авторитетом в мире пользовался бы Евросоюз, если бы он представлял собой не только экономический блок, но и монолитную геополитическую машину, со своей продуманной внешней политикой и средствами и институтами ее воплощения в жизнь, включая, кстати, и армию?

Европа - это полмиллиарда человек и почти четверть мирового ВВП. В экономических категориях Евросоюз сопоставим с США и Китаем. В геополитическом влиянии - едва ли.

Дальнейшая гомогенизация ЕС сегодня находится под большим вопросом. Более того, сама конструкция Европейского союза, предусматривающая последовательную экспансию его принципов и границ, сама по себе ограничивает возможность его трансформации в геополитическую единицу - слишком разные в историческом и экономическом смысле страны собрались под его крышей.


Проблем хватает

Собственно, и без дальнейшего расширения у ЕС хватает проблем, и появились они не вчера - миграционный кризис просто очертил их более выпукло.

Это в Великобритании граждане и политики наивно полагают, что главной темой общеевропейской повестки дня сегодня является "брексит". Если взглянуть на первые страницы газет на континенте, окажется, что куда больше европейских политиков занимает положение дел в итальянской экономике.

Итальянский бюджет, утвержденный политиками-популистами, предусматривает увеличение социальных расходов в ущерб госдолгу и бюджетному дефициту. Это хорошо накануне выборов, но нарушает правила ЕС.

Брюссель обещает санкции, Рим обещает стоять до последнего. В 2010 году похожее противостояние ЕС и Греции закончилось поражением последней.

Это спасло страну от финансового краха, но породило закономерный вопрос о том, насколько действительно независимыми являются члены Евросоюза.

Во многом результаты британского референдума 2016 года - ответ на этот вопрос.


Непростые решения

Как уже отмечалось, рост национализма - это не уникальная европейская проблема. Она не имеет простого и быстрого решения, более того, механизмы и причины этого роста еще не осмыслены.

Однако решение необходимо, причем решение, которое не ставит под удар главные принципы Евросоюза, те самые общечеловеческие ценности.

Проще говоря, Европе надо приводить себя в порядок.

Требующиеся для этого меры будут, как минимум, непопулярны.

"Мы в Европе оперируем в коротких политических циклах, да и вообще все вокруг становится более краткосрочным: что-то происходит, анализируется, а через пять минут забывается, - констатирует Джон Лаф. - В таких условиях сложно фокусироваться на проблемах в долгосрочной перспективе".

Короткие политические циклы - это подарок для популистов, привыкших оперировать сиюминутными настроениями электората. Частая сменяемость власти к тому же делает возможным отмену следующим правительством непопулярных, хотя и необходимых, решений предыдущего.

Тем не менее, общественный консенсус может быть достигнут на базе понимания того, что сытая жизнь не дается легко, за нее надо платить и ее надо защищать.

В случае заключения такого "общественного договора" и соблюдения ряда других необходимых условий (в частности, маргинализации откровенно популистских и крайних партий с обеих сторон политического спектра) Евросоюз имеет шанс превратиться в монолитное объединение, понимающее свои интересы, умеющее и готовое их защищать и отстаивать свои базовые принципы.

В такой Европе и Украине найдется место, и России будет сложнее этому помешать.

Вопрос о том, насколько укрепление европейского континента в геополитических категориях будет в долгосрочной перспективе полезно России, требует отдельного обсуждения. Для начала же надо твердо понимать, что геополитическое усиление Европы неизбежно приведет к ослаблению российского государства в его текущей конфигурации.