Как устроена телефонная связь между королями и президентами?

«Как правило, предложение «поговорить по телефону» передается заинтересованной стороной по дипломатическим каналам- через МИД или его заграничное представительство, то есть посольство», - рассказывает РИА Новости Владимир Шевченко, десять лет возглавлявший кремлевскую службу протокола - при президенте СССР Михаиле Горбачеве и президенте России Борисе Ельцине.

Делая такое предложение, указывают время контакта и темы разговора. Может быть приведен примерный перечень вопросов, которые предлагается обсудить, хотя дипломатическая этика и не требует этого в обязательном порядке.

«То, что обычно спрашивают секретарши руководителей: «А по какому вопросу?» - от сотрудников службы протокола вы вряд ли услышите», - усмехается В.Шевченко.

Впрочем, в последние годы представления о дипломатической этике довольно сильно сместились, отмечает он.

Согласуется не только тематика разговора, но и время звонка. Если предложенное время не устраивает сторону, которую приглашают к беседе, та озвучивает свой вариант. Причины указывают самые разные: плотный график, отсутствие лидера в зоне доступа, состояние его здоровья. Но все это на самом деле может служить лишь поводом для того, чтобы перенести звонок или вовсе отказаться от общения.

Впрочем, отказывают и без объяснения причин - например, с формулировкой «к сожалению, разговор не может состояться». Такое, по словам В.Шевченко, происходит, когда «недоступный абонент» просто не видит смысла в контакте, считает его бесполезным или даже вредным. Вот и Владимир Путин объяснил недавний отказ общаться с Петром Порошенко нежеланием участвовать в его избирательной кампании.

«Согласование телефонного разговора может занять не только несколько часов, но и несколько дней - все зависит от конкретной ситуации», - говорит заведующий кафедрой дипломатии МГИМО Александр Панов, в прошлом - посол России в Южной Корее, Японии, Норвегии и заместитель министра иностранных дел.

«Конкретная ситуация» - это плотность рабочего графика глав государств, возможные разногласия по повестке беседы, а также личные отношения руководителей: дружески-доверительные, нейтральные, натянутые или даже враждебные.

И А.Панов, и В.Шевченко подчеркивают: все вышесказанное не имеет отношения к особым, экстренным случаям, когда руководителям необходимо срочное общение в режиме горячей линии. Тогда они быстро, без едварительных обсуждений, вступают в переговоры. Подобный канал связывает Кремль и Белый дом, а раньше - и всех лидеров «Большой семерки». Кроме того, между Москвой и Вашингтоном постоянно открыта горячая линия в текстовом режиме.

Главы государств никогда не беседуют по телефону наедине. Протокол требует переводчиков с обеих сторон, даже если оба лидера могут свободно общаться на одном языке.

«Сегодня языками владеют практически все: Ангела Меркель говорит и понимает по-русски, Владимир Путин свободно владеет немецким и неплохо - английским. Однако одно дело беседовать тет-а-тет где-то на лужайке, другое - вести важный разговор по телефону. От точности формулировок зависит многое: неудачное выражение, возникшая двусмысленность способны повлечь очень неприятные последствия», - говорит В.Шевченко.

Переводчику приходится не только молниеносно переводить (обычно не синхронно, а последовательно) своего руководителя, но иногда исправлять явные его оговорки на собственный страх и риск. 

Потому роль переводчиков в телефонном разговоре глав государств трудно переоценить.

Если президент России ведет разговор из Кремля или из подмосковной резиденции, переводчик обычно находится в своем рабочем помещении в здании МИД. На линии могут быть и другие лица - технические специалисты, которые следят за качеством и бесперебойностью связи, офицеры службы безопасности.