Криминальная хроника столицы: курьезные и самые обсуждаемые преступления 90-летней давности

Однако некоторые преступления вызывали интерес тем, что выходили за рамки привычного криминала. О каких злодеяниях судачили в городе весной 1928 года — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Ранним мартовским утром прохожие услышали хрипы и стоны, доносившиеся со старого татарского кладбища. Горожане тут же бросились искать вероятного пострадавшего.

Погост находился почти на самой окраине города (ныне Татарский сквер в границах улиц Игнатенко, Грибоедова и Татарской). Стоял обособленно, вдали от жилья. Удачное место для совершения преступления. Помешать могли разве что кладбищенский сторож или прохожие.

Оказалось, неподалеку от ограды среди могильных плит лежал сам сторож Иосиф Лебедь с посиневшим лицом.

— Спасите, — хрипел он. — Не хочу помирать… Не хочу…

Прохожие выскочили на дорогу, поймали попутную телегу и помчали в город за помощью. Скорая подоспела вовремя. Иосифа доставили в больницу и промыли желудок. Симптомы свидетельствовали об отравлении уксусной эссенцией. Как только сторожу стало легче, к нему пришли следователи. По городу уже разнесли слух, что Лебедя отравили нарочно.

— Жена это сделала, — сразу заявил Иосиф. — Точно она. Утром перед обходом налила мне две чарки водки. Я выпил, а там уксусная эссенция. Жена все угрожала, что со свету меня сживет. Стар я, не нужен ей. А она молодая, еще погуляет!

Действительно, Зинаида Хасеневич была намного младше 50-летнего супруга. Соседи подтвердили, что сторож ревновал заслуженно. Она неоднократно оставляла его одного, а сама уходила в город. Видели ее чаще всего в компании молодежи. Вместе с ними посещала кинотеатры, реже театр. Припомнили: Зинаида частенько говорила, что скучно «со старым сторожем, с его могилами и мертвецами». Смеялась, что кроме нее у него никого нет и не будет. Оттого и не бросит.

Однако такая версия следователей не устроила — нашли много нестыковок. Как сторож смог ходить после того, как выпил яд? Да и после первой рюмки должен был понять, что пьет не водку.

Так и оказалось. Старик во время следствия сознался, что решился на самоубийство из-за ревности. Считал, что так навлечет кару на супругу. Думал, дознаватели придут к выводу: жена повинна в его отравлении. Поэтому оклеветал. Как говорится пропадать, так вместе.

Утром перед обходом кладбища сторож сам себе налил отравы в водку, выпил и в ту же минуту упал.

Дело слушалось в народном суде, который приговорил Иосифа Лебедя за дачу ложных показаний к двум годам лишения свободы. Однако, приняв во внимание возраст и «некультурность» сторожа, снизил срок до одного года. Это позволило освободить его от отбывания наказания прямо в зале суда — по амнистии.

Михаил Иванович Барсуков строго посмотрел на подчиненных и приказал срочно разобраться в проблеме. Шутка ли, самого Наркома здравоохранения БССР спрашивают об ожившем пациенте! Весь Минск гудит: в морге воскресла женщина. В системе здравоохранения разводят руками: быть не может! В эту самую минуту сплетни все дальше ползут по городу, обрастая фантастическими подробностями. На Комаровке судачат о воскресшей роженице. На Троицком базаре шепчутся об ожившей в мертвецкой и поглядывают в сторону 2-й Советской больницы (бывшей 2-й больницы у Троицкого предместья). Конечно, это произошло там. А где еще? Около нее стали собираться зеваки. Им нужно увидеть восставшую, поэтому можно и покараулить. Самые нетерпеливые обратились в редакции газет в надежде узнать подробности до завтрашней публикации. К делу подключились журналисты и стали требовать от медиков достоверной информации и компетентных комментариев.

Инспекторы здравоохранения тут же поспешили к телефонным аппаратам. Обзвонили все городские больницы и родильные приюты. Однако их руководители не могли понять, что происходит. Ни главврач 1-й больницы Лившиц, ни главврач 2-й Ашман, ни центрального родильного дома Легенченко. Директор акушерско-гинекологической клиники профессор Выдрин смог только сказать: «первый раз слышу».

Пока медики пытались разобраться, что и где случилось, слухи обросли новыми подробностями. Уже говорили, что не «воскресла в морге, а родила в нем». Мол, привезли бедняжку в роддом, да она там и померла. Посмотрели врачи, что ничего не могут сделать, и завезли в морг. Там девушка, а скорее женщина в годах, без врачебной помощи и родила. Дошло до того, что стали дополнять невероятную историю фактами: в отместку за такое бездействие муж бедняжки прибежал в морг и застрелил ответственного за безобразие врача.

Город гудел. К делу подключилась милиция. Но к вечеру об этой удивительной истории болтать перестали. Стражам правопорядка хватило единственной зацепки, чтобы распутать клубок слухов. Утром в морге действительно случился большой скандал. Его устроил мужчина в военной форме, чья супруга накануне скончалась от перитонита. Он был категорически против того, чтобы врачи проводили вскрытие. Не скупился на эпитеты и крепкие словечки. Милиционерам стало понятно: слух появился именно из-за этого скандала. Приложили немного сил — и автора установили. Им оказалась сестра милосердия Арцыбашева.

Выяснилось: она наркозависимая. В то утро пришла в больницу за очередной порцией морфия, но ей отказали. По пути обратно женщина стала невольным свидетелем скандала. Воспаленное многолетним приемом веществ воображение нарисовало в ее голове невероятную картину. Арцыбашева побежала делиться новостями. Рассказывала о скандале в морге всем знакомым, которых встречала по дороге.

Легенду о живом мертвеце подхватили минские сплетницы и разнесли по городу со скоростью молнии. Неважно, что ее рассказала наркоманка.

Чтобы найти «убитого» в морге врача, столичным милиционерам много времени не понадобилось. В этот день хоронили доктора Станислава Макаревича, прослужившего 35 лет в психиатрической больнице. Он был одним из известнейших докторов Минска, незадолго до кончины удостоенным почетного звания «Герой Труда». Профессиональную деятельность начал до революции, а затем служил ординатором психиатрического отделения 1-й Советской больницы. Его органично вплели в историю о «роженице в мертвецкой и убитом докторе». Неважно, что Станислав Викентьевич долго болел и ушел из жизни без посторонней помощи. Об его кончине и о дате погребения было известно практически всем в городе.

Так милиции удалось найти правду и развеять слухи. Некоторых особо крикливых «сплетников и кумушек» Угрозыск привлек к ответственности за клевету.