«Забирайте, я себе еще рожу». Истории детей, которых забрали из семьи в приют

Ему 14 лет. Сегодня его первый день в приюте. Перед ним на столе чашка с чаем, нетронутые конфеты и салфетки, часть из них уже впитала в себя горькие детские слезы.

— Я сам во всем виноват, — всхлипывая, повторяет подросток.

Его родители давно в разводе. Первое время отец пытался поддерживать отношения с сыном, но мать всячески этому препятствовала. Сейчас она занимается своей личной жизнью: оставила сына на бабушку и уехала в другую страну. Она в курсе, что Кирилл перестал посещать школу, связался с плохой компанией и его поместили в приют. Но помогать мальчишке не торопится, как и папа, у которого уже новая семья и другой ребенок. Сколько парень будет находиться в приюте и как сложится его дальнейшая судьба, никто не знает.

— История Кирилла нетипичная, хотя и не единственная подобного рода. В основном к нам попадают дети, чьи родители злоупотребляют спиртным. К сожалению, с каждым годом увеличивается число ребят из семей наркозависимых, — говорит директор Социально-педагогического центра с приютом Ленинского района Оксана Говен.

По закону ребенок может находиться в учреждении полгода. За это время взрослые должны одуматься и сделать определенные выводы.

— Кто-то с первого дня начинает принимать меры, чтобы вернуть сына или дочь. А некоторые папы и мамы, после того как детей определили в приют, активно заливают горе алкоголем. В лучшем случае спустя пару месяцев приходят в себя и пытаются как-то исправить ситуацию. Есть и те, кто безразлично говорит: «Забирайте, я себе еще рожу», — рассказывает руководитель СПЦ.

Чего ждут от родителей? Что они бросят пить, устроятся на работу, приведут в порядок квартиру. Будут обязательно навещать своих детей в приюте и приходить на индивидуальные и групповые консультации к психологам.

Ей 13 лет. Сегодня она уезжает домой. Счастливая, спешно распихивает вещи по сумкам, торопится. Внизу ждет мама.

— Я в приюте второй раз. Впервые оказалась здесь три года назад. Было очень страшно. Поступила вечером, проплакала до утра, — признается девочка. — Мама выпивала, у нее болезнь — зависимость. Я понимаю это и верю, что справится, обещала мне. Сейчас она устроилась на фабрику, делает конфеты.

За шесть месяцев, которые Татьяна провела в приюте, она подружилась с другими подростками. Вместе играют с младшими детьми, помогают ухаживать за ними.

— Вон сколько малышей у нас! Жалко их. Плачут, им очень не хватает мамы, как и мне, — вздыхает девочка.

В этот день домой уехали еще две сестрички дошкольного возраста. Их забрал папа, он будет воспитывать дочерей, мать пьет.

— Я здесь четыре месяца. Родители сказали: надо потерпеть еще два. Я готов, потому что очень хочу домой, — говорит мальчишка восьми лет, теребя очки.

Он здесь местная звезда — принимал участие в концерте на новогодние праздники, выступал перед представителями Мингорисполкома. Даниил учится в третьем классе, любит рисование, труд, литературу. Есть у него одна мечта.

— Она обязательно сбудется, — уверен мальчик. — Хочу стать трехкратным олимпийским чемпионом по дзюдо. Знаю, что для этого нужно много трудиться и слушать своего тренера.

Родители, взрослая сестра и бабушка навещают Даниила каждый день. И это вселяет надежду, что всё образуется и он сюда больше не вернется.

В приюте работают шесть воспитателей. Ирина Степановна здесь с самого открытия — 15 лет.

— Больно видеть, как страдают дети, особенно малыши. Стараешься их успокоить, отогреть, обнимаешь, жалеешь. Никогда не забуду, как к нам поступили сразу пятеро ребят из одной семьи — мал мала меньше. Через полгода их вернули родителям. Но потом они снова оказались здесь — уже в большем составе. Сейчас эти шестеро детей живут в детском городке в Ленинском районе. А ее так давно к нам привезли мальчишку трех лет. Когда мама пришла навестить его, я узнала в ней нашу воспитанницу. Вот такая грустная преемственность поколений, — говорит Ирина Степановна.

А Оксана Говен добавляет:

— Дети любят своих родителей, какими бы они ни были. В моей практике единицы не хотели возвращаться домой.

Социально-педагогические центры созданы в каждом районе столицы. В шести из девяти при них открыты приюты для детей, оказавшихся в социально опасном положении. Принимают сюда воспитанников от 3 до 18 лет. В таком учреждении Ленинского района на момент публикации находилось 23 ребенка.