«Это узаконенное изнасилование». Мнение о том, почему проституцию нельзя легализовать

Источник материала:

Все чаще легализацию проституции обсуждают как инициативу, которая может защитить женщин. Если будет признано, что они работают, появятся какие-никакие права и социальная защищенность. О том, почему эта идея сделает положение секс-работниц только хуже, рассуждает колумнистка Наста Захаревич.

Об авторе: магистр философии, журналистка

В Канаде мужчина, убивший жену, получил условно-досрочное освобождение и разрешение встречаться с женщинами, чтобы «удовлетворять свои сексуальные потребности». Почему он не должен был удовлетворять свои желания самостоятельно или с помощью секс-игрушек, история умалчивает. В общем, он встретился с одной женщиной. И убил ее тоже.

Эта история еще долго будет костью в горле сторонников легализации проституции, а если повезет, заставит хоть одну страну обратиться к шведской модели — делать незаконной саму покупку секса. Потому что вот что случается, если государство всерьез верит в существование неких сексуальных потребностей, которые мужчины имеют право в обязательном порядке удовлетворять с помощью женщин. В таких случаях женщин убивают.

Еще недавно в разговорах о проституции про этику вспоминали только в контексте аморальности продажи собственного тела. Объектом обсуждения и осуждения были исключительно женщины, вовлеченные в проституцию. Мужчин если и осуждали, то лишь за измену женам. Хотя нередко можно было встретить мнение, что секс за деньги — это не измена. Мол, если б он на свидания ходил и нежные сообщения ей по утрам отправлял, вот это была бы измена. А если за деньги и чисто механически, так это и не секс практически. Так, мастурбация о другого человека.

При этом говорить об аморальности такой мастурбации и фактической покупки права на изнасилование до сих пор не очень принято. Кажется, всерьез об этом в Беларуси говорят только некоторые феминистки. Все остальные или игнорируют тему, или выступают за полную декриминализацию или легализацию проституции.

Декриминализация означает, что государство вообще никак не регулирует сферу. Легализация — это не только отказ от преследования проституированных женщин и их так называемых клиентов, а создание законной инфраструктуры.

Не такая работа, как все. Вообще не работа

Один из основных аргументов легализаторов — это убежденность, что проституция — такая же работа, как и все остальные. Мол, мы же на любой работе получаем деньги за какие-то физические действия. Так чем условные продажи плюшевых мишек, бизнес-анализ или мытье посуды в ресторане отличаются от проституции? Кто-то работает руками, а чей-то инструмент — вагина.

И на первый взгляд это логично, хотя даже на интуитивном уровне чувствуется подвох. Он действительно есть. От обычной работы у людей не развивается посттравматический синдром. Зато с ним сталкивается, по разным оценкам, от 40% до 68% людей, вовлеченных в проституцию, и традиционно абсолютное большинство этих людей — женщины.

ПТСР — тяжелое психическое состояние, в котором могут оказаться люди, пережившие очень травмирующие события: войну, нападение, изнасилование, похищение. И в списке этих травмирующих событий оказывается насильственный секс. Секс, во время которого женщина не была возбуждена и не испытывала никакой симпатии к так называемому клиенту. Секс, во время которого она будто видела себя со стороны. Секс, после которого она долго мылась в душе, но ощущение чистоты так и не появилось.

Идея о том, что проституция — это работа, а не эксплуатация, идет рука об руку с идеей, что где-то там есть люди, которым не бывает больно. Мы так же относимся к обрезанию клитора в некоторых странах, «убийствам чести» и судам над женщинами за то, что они оказались в публичном месте с непокрытой головой — говорим «это такая традиция». Будто традиции отменяют боль, страх и унижение.

Так же и с проституцией: можно представить, что есть такие особенные женщины, которых можно заставлять заниматься сексом и не считаться при этим бездушным чудовищем. Условная дочь условного легализатора — она, конечно, не такая женщина. Она достойна всего лучшего — качественного образования, хорошей работы и нежного и любящего любовника, который с радостью выполняет все ее желания в постели. Но где-то там есть женщины, которым это все не надо. С ними можно заниматься сексом без их желания, а если с эмпатией и здравым смыслом совсем все плохо, то можно при этом еще считать, что помогаешь им выжить.

Я видела такие самодовольные лица с полным отсутствием признаков интеллекта, когда была в Эфиопии. Хорошо одетые и явно приезжие люди усаживались в импровизированных палатках перед 6−8-летними детьми, чтобы те за деньги почистили им обувь. Кажется, эти взрослые чувствовали себя благотворителями — они ведь дают детям возможность заработать!

Но эксплуатация — это не работа. Это касается и детского труда, и проституции. От того, что мы назовем покупку чужого тела для секса нормальным явлением, оно таким не станет. И количество ПТСР у жертв эксплуатации при этом не уменьшится. Просто женщины будут погибать. Снова.

Мифическая потребность

Еще один аргумент за легализацию проституции — это сексуальная потребность, которая почему-то дает тому, кто ее испытывает, права рабовладельца.

Во-первых, в идею о том, что без секса человек умрет, можно поверить в подростковом возрасте, но со временем становится очевидно, что это ерунда. Во-вторых, для снятия сексуального напряжения второй человек не нужен вовсе. У большинства из нас есть две функционирующие руки, а еще, слава прогрессу, люди давно придумали секс-игрушки.

Но до сих пор популярна мысль о том, что у мужчин есть неотъемлемое право на секс с другим человеком. А чтобы хоть немного прикрыть чудовищность самой идеи, придумали термин «социальная проституция».

Суть этого понятия в том, что некоторые мужчины с инвалидностью якобы не имеют возможности найти партнерш для секса, и поэтому государство должно им таких женщин предоставить. В теории, мужчин и женщин тут можно поменять местами или вспомнить о негетеросексуальных людях, но на практике распределение ролей именно такое: мужчины требуют себе женщин.

Вообще, чтобы понять, чем отличается ситуация для женщин и мужчин, достаточно заметить, что мужчины переживают, как же они выживут без секса, а женщины — как бы сделать так, чтоб их не изнасиловали.

В Беларуси о социальной проституции публично мечтает активист Саша Авдевич. Он рассказывает о том, как тяжело бывает мужчинам в инвалидных креслах:

«Колясочнику для того, чтобы заинтересовать девушку, нужно быть хорошо образованным, воспитанным чуваком, который умеет разговаривать. Если ты здоров, ты можешь быть полным дурачком, типа чуть-чуть красавчик — и у тебя по-любому есть секс. А когда ты в статусе колясочника, ты можешь вытягивать только за счет эрудиции и своего внимания к девушке».

А зачем узнавать что-то новое и прокачивать социальные навыки, если можно просто потребовать у государства женщину, которая будет вынуждена заниматься с тобой сексом?

В этом, собственно, вся суть любителей проституции как явления. Зачем прикладывать усилия, чтобы понравиться женщине? Зачем очаровывать ее комплиментами, шутками и разговорами об архитектуре? Зачем внимательно слушать ее рассказы о трудностях на работе и несправедливом мире? Можно просто заплатить и получить удовольствие. Купив другого человека.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.