Беларусь оказалась меж трех "огней": как это использовать

"Салідарнасць" разбирается, как наша страна может соблюсти свои интересы, сыграв на противоречиях сильных мира сего.

– Россия требует таких стратегических уступок, которые ведут к утрате независимости и суверенитета, – объясняет руководитель Центра стратегических и внешнеполитических исследований Арсений Сивицкий. – Речь уже идет не об «углублении интеграции», а об инкорпорации, как об этом открыто заявил Александр Лукашенко.

Китай также подталкивает нас к определённым шагам, обуславливая своё бОльшее присутствие в Беларуси диверсификацией её доступа на новые рынки (например, через вступление в ВТО, подписание торгового соглашения с Европейским Союзом) и внутренними экономическими трансформациями хотя бы по образцу китайской «политики реформ и открытости»  (это, если формулировать предельно кратко).

Запад в лице Евросоюза и США заинтересован прежде всего в том, чтобы Беларусь играла ту роль, которую мы привыкли называть донором региональной стабильности и безопасности. То есть чтобы Беларусь не размещала российские военные базы, не предоставляла свою территорию Российской Федерации для совершения военной агрессии против третьих стран и сама не являлась источником угрозы для них. 

Сохраняет актуальность и вопрос хотя бы минимального соответствия ожиданиям западных столиц в сфере защиты прав человека и соответствия некоторым демократическим стандартам. В то же время стоит отметить, что Запад де-факто отказался от идеи «экспорта демократии» в Беларусь.

– Все требования Китая, США и ЕС вместе взятые в сравнении с российскими ультиматумами, выглядят вполне приемлемыми, – считает эксперт. – Они не ведут к потере независимости Беларуси, но открывают много возможностей для страны, общества, элит и лично Александра Лукашенко.

Стратегическая сделка, заключенная Беларусью с Россией в конце прошлого века, больше не работает: Кремль вышел из неё в одностороннем порядке. Новый вариант, который нам навязывает Москва, является неприемлемым, так как по сути означает уничтожение Беларуси как суверенного государства, которое в Кремле считают историческим недоразумением, как и Украину.

Чтобы избежать поглощения одним глобальным игроком, необходимо договариваться о сделке с другими. Беларусь не сможет сдержать давление России в одиночку: для этого необходима не только консолидация общества внутри страны вокруг идеи независимости, но и мобилизация международной поддержки.

Арсений Сивицкий приводит пример из истории «Холодной войны», который может стать для Беларуси подсказкой, как действовать.

Наше государство оказалось в ситуации, очень похожей на ту, в которую Румыния попала полвека назад. Она первой из соцстран сформулировала новые принципы политики: суверенитет, равноправие, невмешательство во внутренние дела, взаимовыгодное сотрудничество.

Анна Гладышева, занимающаяся историей Восточной Европы после второй мировой в институте славяноведения Российской Академии наук, пишет в статье «Формирование особого курса Румынии в социалистическом лагере», что Бухарест, стремясь укрепить национальные интересы, прежде всего, в экономической сфере, прибег к политике лавирования как в рамках социалистического лагеря, так и за его пределами.

Кремль за всей этой «самодеятельностью» наблюдал без всякого удовольствия, но до поры до времени ограничивался словесными порицаниями. «Момент истины» наступил в 1968-м.

СССР и зависевшие от него правительства других стран организации Варшавского договора послали войска в Чехословакию для подавления «Пражской весны» (операция «Дунай»). А руководитель Румынии Николае Чаушеску выступил с осуждением советского вторжения и отказался принимать участие в этой операции.

Руководство СССР приняло решение примерно наказать «отступника» и подготовить военную акцию уже против Румынии. Но это очень быстро обнаружили американцы. 

Вашингтон прислал специального посланника, который передал разведданные, свидетельствовавшие, что Советский Союз начал концентрировать войска вокруг Румынии. Это наглядно свидетельствовало о подготовке к вторжению.

В ответ Чаушеску объявил общенациональную мобилизацию, Соединённые Штаты сделали очень жёсткие заявления по дипломатическим каналам. 

Но что самое интересное, и Китай резко высказался в адрес СССР, также обозначив определённые «красные линии». Премьер-министр КНР Чжоу Эньлай посетил румынское посольство в Пекине, где выступил с речью в поддержку независимости Румынии.

– Комбинация двух факторов – внутренней консолидации (даже многие диссиденты после речи Чаушеску, в которой он осудил вторжение Советского Союза в Чехословакию, стали вступать в Коммунистическую партию Румынии) и международной поддержки – позволила сорвать советские планы по вторжению, – констатирует шеф Центра стратегических и внешнеполитических исследований.

Николае Чаушеску после этого правил еще более 20 лет. Его крах в 1989-м обусловило не противостояние с Москвой, а экономическая деградация. Но это уже совсем другая история…

В 2014 году Беларусь оказалась в ситуации «а-ля Румыния-1968». Шесть лет назад наша страна не поддержала агрессию России против Украины. И ранее небезоблачные отношения между Минском и Москвой существенно осложнились.

Более того, на фоне конфронтации между Россией и Западом Беларусь стала позиционировать себя как де-факто нейтральное государство, «восточноевропейскую Швейцарию», несмотря на участие в военно-политических союзах с Россией, двустороннем и в рамках ОДКБ.

Тут прослеживается еще одна параллель с румынской темой. В 1963 г. Бухарест совершил тайный дипломатический ход в целях обеспечения безопасности страны на случай повторения Москвой авантюры, подобной размещению ракет на Кубе, спровоцировавшей Карибский кризис в 1962 г. 

Министр иностранных дел Корнелиу Мэнеску в кулуарах Генассамблеи ООН обратился к представителям США с декларацией в случае нового подобного кризиса рассматривать Румынию не как союзника СССР, а как нейтральное государство, не несущее никакой ответственности за внешнеполитические решения, принятые Кремлем без консультации с союзниками, то есть Румынией. 

Аналогии с белорусской позицией на фоне российско-украинского кризиса и конфронтации между Россией и Западом более чем очевидны.

Россия окончательно перешла к новой геостратегической доктрине, в которой значительную роль в продвижении национальных интересов играет военная сила. 

Причем, как ни парадоксально, применяется она не в отношении идеологических врагов в лице западных государств, каковыми их выставляет российская пропагандистская машина, но, прежде всего, против стран, которые традиционно являлись дружественными, участвовали в различных интеграционных объединениях на постсоветском пространстве и имели с Россией достаточно глубокие связи экономического и военно-политического характера. Та же Украина размещала на своей территории базу военно-морского флота РФ.

В 2008-м Кремль нашел предлог для вторжения в Грузию, которое было названо «принуждением к миру», застолбив Южную Осетию и Абхазию. В 2014-м оттяпал у Украины Крым и спровоцировал войну на Донбассе. 

Это был единственный способ удержать данные страны в российской геополитической орбите на фоне неспособности Москвы стать региональным центром экономического и политического притяжения, а также ее идейного банкротства (будь то концепция «либеральной империи» или же «евразийской сверхдержавы», неприемлемых для стран постсоветского пространства).

Очевидно, что руководство Беларуси было обеспокоено этими событиями. В последние годы риторика, связанная с суверенитетом и территориальной целостностью превалирует в  выступлениях Александра Лукашенко. 

Основания для тревог существенно увеличились, когда в 2015 году Россия начала продавливать создание военной базы и углубление военно-политической интеграции (в рамках единой военной организации союзного государства), а в 2018-м открыто начала в отношении Беларуси политическую и экономическую кампанию по «принуждению к интеграции».

– Запад и Китай тоже обеспокоены динамикой белорусско-российских отношений, – отмечает Арсений Сивицкий. – Эти два глобальных игрока опасаются, что Россия может так или иначе инкорпорировать Беларусь в свой состав. В этом случае союзники США и американские интересы в регионе столкнутся с новыми вызовами и угрозами для национальной безопасности, а Китай потеряет возможность продвигать инициативу «Пояса и пути» через Беларусь в западном направлении. 

И, кстати, Беларусь это то из немногих мест, где интересы Пекина и Вашингтона сегодня совпадают, а, значит, имеются основания для их сотрудничества. Но пока сложно говорить о их готовности оказать Беларуси мощную поддержку, как это произошло в случае с Румынией. Тогда слова о приверженности ее независимости в любой момент могли быть подтверждены конкретными действиями.

Чтобы Беларусь могла мобилизовать подобную поддержку своих основных партнёров, не только риторическую, но и практическую, ей необходимо выходить на заключение стратегических сделок с Западом и Китаем, в рамках которых Минску придётся идти на определенные уступки (точно также как уступок требует и Кремль в рамках «интеграционного ультиматума»). 

Но стратегические сделки предполагают, помимо уступок, и определённые возможности, то есть это не игра в одни ворота, и не игра с нулевой суммой.

Та же Румыния смогла получить от США режим наибольшего благоприятствования в торговле, а также ряд промышленных технологий, стороны даже начали строительство атомного реактора на румынской территории для научных целей. 

Другие западные страны и международные финансовые институты стали выделять кредиты Бухаресту. В 1969 году Румынию посетил с первым визитом президент США Ричард Никсон, который недвусмысленно дал понять, что Вашингтон готов улучшать отношения с Бухарестом, даже несмотря на ее одиозный политический режим.

В то же время советско-румынское противостояние не привело к разрыву отношений между странами. На этом архивном фото Николае Чаушеску встречается с генсеком ЦК КПСС Леонидом Брежневым в 1977 г. в Крыму – «в теплой дружественной обстановке».

В середине ХХ века Румыния сумела выстроить выгодные для себя отношения со всеми глобальными игроками, умело играя на противоречиях между ними. 

Сможет ли повторить этот фокус Беларусь в ХХI столетии?